Так, это ставит Хассельборга в весьма пикантное положение, если только он не найдет повода смыться перед брачной ночью. Хотя на данной стадии игры не имеет большого значения, выяснит ли Фория, что он землянин.

— Отлично, — дружелюбно улыбнулся он, — но боюсь, мне придется жениться в том виде, в каком есть, поскольку моя парадная одежда в хижине Экрара.

И Виктор удалился в свою комнату, побрился, умылся и немного вздремнул. Отдохнув, он отправился к покоям Джульнар и постучал.

— Да?

— Королева Джульнар? Это суа-дизан^[31] Кавир бад-Матлум.

— Что вам угодно? — она открыла дверь.

— Я подумал, что вам, возможно, захочется побывать на свадьбе.

— На свадьбе? Чьей? Где? Когда? Как замечательно! Очень хотела бы!

— Похоже, что минут через пятнадцать меня и племянницу Хасте Форию окрутят в личной часовне Его Преподобия.

— Правда? Но как же вы можете, ведь вы зем…

— Ши! Дело это решенное, и не надо упоминать о подробностях. Просто скажите: вы придете на церемонию?

— С удовольствием! Но…

— Но что? — спросил Хассельборг.

— Я не уверена, что могу принять приглашение и веселиться, в то время как мой муж заключен в отвратительную, тесную камеру. Это было бы неправильно.

— Сожалею, но…

— Почему бы вам не выпустить его на один вечер? Тони парень что надо и, уверена, будет вести себя прилично.

— Посмотрим.

Виктор спустился в подземелье и нашел бывшего короля удобно устроившимся за столом и играющим с Ферзао в кришнянские шашки.

— Тони, — обратился он к своему пленнику, — нынче вечером я женюсь на племяннице Хасте, и ваша… э… жена сказала, что желала бы присутствовать на церемонии вместе с вами. Вы хотели бы?

— Мы определенно хотели бы! — сказал Фаллон с таким нажимом, что Хассельборг встревожено предупредил:

— О побеге и не помышляй, приятель, тебя будут хорошо охранять.

— Ну, вас мы не побеспокоим. Слово чести и все такое.

— Ладно. Ферзао, через несколько минут вы с Гумом проведете короля Энтане в личную часовню верховного жреца. Не отходите от него ни на шаг и стерегите его.

И детектив отправился в часовню, где застал Форию со своей горничной, Чжуэня и Джульнар. Невеста посмотрела на него с голодным выражением лица, напоминающим о тех земных паучихах, что поедают своих самцов. Джульнар выглядела чересчур впечатлительной, но, впрочем, нормальной здоровой девушкой. Ее чудесную фигуру выгодно подчеркивало кришнянское вечернее платье, оставлявшее грудь обнаженной.

В сопровождении ратников появился верховный жрец и еще раз напомнил брачующимся правила предстоящего обряда:

— Вы стоите здесь, а Фория тут. Вы берете ее за руку, вот так, а я говорю… Кто это?! Уведите этого человека!

Хассельборг обернулся и увидел Фаллона с двумя охранниками. Энтони вырывался из их рук и кричал:

— Хасте, предатель, двурушник!

— Молчать! Я запрещаю тебе говорить! — завопил жрец.

Пленник не обратил внимания на его слова, продолжая кричать:

— Ах ты, вероломный зефт! Мы позаботимся, чтоб ты получил заслуженное… Охе, остановите его!

Детектив взглянул на Хасте: тот взводил маленький, пистолетного типа арбалет, направляя его в сторону бывшего короля Замбы. Фаллон и двое его охранников в ужасе пытались увернуться. Паника охватила всех, за исключением Чжуэня и самого Виктора.

Пока китаец озирался в поисках какого-либо оружия, Хассельборг, стоявший поближе к Хасте, вскинул правую ногу в великолепном ударе по его руке. Звон тетивы слился с глухим звуком удара, маленький арбалет взлетел высоко в воздух, а стрела со свистом врезалась в потолок.

Детектив бросился на жреца, проводя футбольную блокировку. Хасте в своем тяжелом и пышном облачении прямо-таки рухнул на пол. Один из его ратников ахнул при виде такого святотатства.

Ну в самом деле, сын мой, — произнес старец, когда к нему вернулось дыхание, — не будьте столь грубы с тем, кто уже не молод!

— Сожалею, — извинился Хассельборг, поднимаясь с пола, куда полетел вслед за жертвой, — Мне показалось, что вы собираетесь совершить убийство. Я не мог допустить, чтобы вы ввергли себя в подобный грех. К тому же, кто вам сказал, что вы имеете право пристрелить Энтане? Он мой пленник, понимаете?

Крякнув, Виктор встал на ноги с таким ощущением, словно вывихнул бедренный сустав. «Да, староват ты для таких футбольных упражнений, приятель», — подумал он и перевел взгляд на жреца:

— Ого!

— Что случилось? — спросил тот.

— А вот что! — и, протянув руку, Хассельборг сорвал ту из антенн Хасте, которая сама уже частично отделилась от его лба в ходе свалки. — Да вы землянин!

Старец ощупал лоб. Когда через несколько секунд значение происшедшего дошло до него, он так и подпрыгнул. Довольно глупое выражение его лица сменилось откровенным ужасом. Жрец взмолился:

— Ник-кому не говорите об эт-том, с-с-сын мой! Ум-моляю вас! Последствия будут страшными! Меня убьют, господствующая Церковь будет низвергнута, основы нравственности и справедливости — уничтожены! Возьмите все, что у меня есть, только не выдавайте эт-той ст-т-трашной т-тайны!

— Ого, так вот, значит, в чем дело? Вы причастны к этой контрабандной операции, да? И пытались убить Фаллона, потому что он собирался вас выдать?

— Нельзя столь грубо и примитивно толковать мои действия. Я… я м-могу все объяснить, хотя повесть выйдет длинная…

— Ха. Неудивительно, что вы с самого начала не желали его видеть. Ну, это упрощает дело. Извини, Фория, свадьба отменяется.

— Нет! Нет! Ведь я люблю тебя!

Хассельборг проигнорировал ее крики, хотя и не без некоторых угрызений совести. Он думал об Александре и надеялся вскоре увидеть ее.

— Итак, Хасте, я сегодня же отправляюсь в путь с королевой Джульнар. Вы же посадите Фаллона обратно в камеру, окружите его там всевозможным комфортом и под страхом разоблачения будете выполнять любые инструкции касательно его, какие я пришлю. Так же вам стоит назначить Ферзао и Гуму пенсию, чтобы они держали язык за зубами. Улавливаете мою мысль?

— Да. Скажите мне одно, сын мой. Подозреваю, что и вы принадлежите к земной расе. Я прав или…

— А вот это вас абсолютно не касается. Джульнар, тебе тоже придется слушаться меня, в противном случае я отдам Хасте распоряжение положить конец страданиям твоего дружка.

— Понятно, шайтан.

— Тебе, Чжуэнь, понадобится еще поторчать на Кришне, не так ли?

— Так. Мне надо собрать кой-какие дополнительные улики и записать свидетельские показания.

— Хорошо.

— Но, — воскликнула Джульнар, — если я вернусь с вами к отцу, то по кришнянскому времени пройдут целые годы, прежде чем я снова смогу увидеть Тони. На Земле же это будет всего несколько недель.

— Это я улажу, — пообещал Виктор, выуживая из кармана свои драгоценные таблетки. — Тони, это средство для погружения в каталептический транс. Знаешь о таком?

— Определенно знаем, — мрачно ответил Фаллон.

— Вот и прекрасно. Хасте, прежде чем уехать, я хочу позаимствовать у вас ту сумму, какую оставил в своих покоях в королевском дворце. Я дам вам расписку, и после моего отъезда вы можете забрать у короля мои деньги при условии, конечно, что доур почувствует желание проявить честность. Ферзао, посади нашего пленника обратно в камеру, а потом отбери половину ратников сопровождать меня в Новуресифи. Другую половину я передаю в распоряжение господина Ли-яо вместе с деньгами для оплаты их службы. Подготовь так же мою коляску и обеспечь нас запасами продовольствия для долгого путешествия. А сейчас, пожалуй, по чашке горячего шураба для королевы Джульнар и меня.

Путешественники уже порядком отъехали от Хершида, и айя проворно рысил при свете лун, когда Джульнар спросила:

— Разве это не дорога на Маджбур?

— Угу.

— Ну а разве это не кружной путь для попадания в Новуресифи?