— Не надо, — невнятно пробормотал рыцарь, сражавшийся со своим шлемом, — конечно в том случае, если мне удастся снять эту штуку. Ох! — нагрудник, наконец, поднялся. — В самое ближайшее время придется разобрать проклятый шлем на части, да хорошенько почистить. Все шарниры жутко забиты грязью.

— Знаешь, Хов, — сказал Хаас, — именно потому мне всегда сильно не нравились эти железные горшки. Упаси Бог надевать их на голову. Хотя ничего не имею против того, чтобы разводить в них цветочки. Понимаешь, я всегда думал: предположим, какой-нибудь малый предложит выпить, а мне придется сначала бороться со всеми этими забралами, подъемными нагрудниками и прочей мурой, чтобы убрать их с дороги. Но ведь к тому моменту, когда я, наконец, буду готов выпить, парень может уже передумать! — он сделал хороший глоток и удовлетворенно вздохнул: — Да, янки, безусловно, знают, как смешивать коктейли. А у нас, в Вайоминге, они получаются такими мерзкими, что мы предпочитаем пить каждое входящее в них зелье по отдельности.

— Вполне симпатичная речка, ваш Мохаук, — продолжал он, — хотелось бы сказать то же самое про некоторые города по берегам. Я ехал из Нью-Йорка через Коннектикут; вот там у них действительно приятные городки, не то, что здесь. Но река на самом деле хороша. Люблю смотреть на речные суда. Их механики умеют здорово управляться со своими лошадьми.

— И все же, я заявляю, что это верх неприличия! — громко произнес кто-то в баре. Головы всех присутствующих повернулись на голос. Некоторые зашикали на возмутителя спокойствия, но тот упорно продолжал: — Как всем известно, подобные дела творятся не первый год, но еще никогда он не бросал нам такое оскорбление в лицо. Мог бы везти ее по боковым переулкам, а не тащить по главной улице!

— Какая еще улица, и кто кого куда тащил? — спросил у соседа сэр Ховард.

— Келли снова охотился за девочками, — ответил тот. — Только на этот раз его банда захватила девушку прямо здесь, в городе. Потом они связали ее, и Келли повел процессию по центральной улице. Я видел сам: она сидела на лошади, выпрямившись, как солдат, и не могла издать ни звука — ведь во рту кляп. Люди были очень раздражены. Думаю, если б у кого-нибудь оказался консервный нож, он попытался бы провертеть дырку в Келли, хотя следом ползли его лобстеры. Хотел бы я, чтоб у меня была под рукой хорошая открывашка!

— Что он лопочет? — недоуменно спросил Хаас.

— Он говорит, — ответил рыцарь, — что если б у него оказался под рукой боевой топор или секира, он бросился бы на Келли, несмотря на его охрану, шайку тяжеловооруженных всадников. Легковооруженных здесь называют крабами.

— На каком все-таки жутком английском языке вы говорите тут, на востоке, — сказал Хаас. — Кто такой Келли? Похоже, сильно крутой. Он бандит?

Их собеседник внимательно посмотрел на герб сэра Ховарда и на одежды Хааса.

— Вы чужестранцы, не так ли? Уоррен Келли бандит и есть, уж это точно. Он продает горожанам «крышу». Сами знаете, как: «А ну, плати за охрану, или тебе же будет хуже!» Вообще-то считается, что город — часть владений Шенека, то есть барона Шенектади, но сам барон все время торчит в Нью-Йорке, а здесь некому следить за порядком, и никто ничего поделать не может. У Келли большой замок рядом с Бродальбином, туда-то он и поволок несчастную девушку. Титула у него еще нет, хотя по нынешним временам его не так уж трудно заполучить. Я, конечно, не имею в виду истинных дворян, — поспешно добавил он. — Вы когда-нибудь задумывались, насколько важно страхование жизни, джентльмены? Если вы не против, вот моя карточка. Для благородных воинов моя компания предлагает особо выгодные условия…

Сэр Ховард с Хаасом одновременно взглянули друг на друга и ухмыльнулись.

— Совсем как в детских сказках, — сказал рыцарь. — Мне кажется, Лайман, мы могли бы поразведать побольше об этом замке и его очень крутом хозяине. Поедешь со мной?

— А как же! Только давай после обеда заглянем в скобяную лавку. Хочу купить там краски. Мне пришла в голову идея.

— Нам потребуется целая куча идей, дружище. Замок не из картона, а из бетона; с бухты-барахты его не возьмешь. Тут нужна верная стратегия.

Всадник остановился у крепостного рва и громко свистнул. Со стены замка ударил луч прожектора, сопровождаемый окликом часового. В пятне яркого света оказался сэр Ховард ван Слик, восседавший на мерине. Внешность обоих слегка изменилась. На ногах Пола Джонса появились белые чулки, его черный лоб был украшен большим белым ромбом. На грудной пластине всадника кленовый лист ван Сликов был скрыт под зеленым кругом, в центре которого красовался черный треугольник. На конце копья развевался красно-белый флаг.

— Я — сэр Уильям Скрэнтон из Уилкс-Барре! — прокричал рыцарь. Ему было известно, что в северо-восточной Пенсильвании полным-полно благородных Скрэнтонов, среди которых наверняка имелось и несколько Уильямов. — Проезжая по здешним местам, услышал об Уоррене Келли и теперь хотел бы засвидетельствовать ему свое почтение!

— Ожидайте здесь! — откликнулся часовой.

Сэр Ховард спокойно ждал, прислушиваясь к лягушачьему хору из крепостного рва и надеясь, что его вымышленное имя не вызовет подозрений. Он был в самом лучшем расположении духа, хотя какое-то время и испытывал легкие угрызения совести, понимая, что нарушил данное отцу обещание. К тому же, спасение попавшей в беду девушки все-таки никак нельзя было назвать «участием в мелких местных войнах»! Цепи побежали вниз, подъемный механизм застонал, мост опустился, прогремели копыта, и всадник въехал во двор. Его встретил человек с невыразительным лицом.

— Я — Уоррен Келли, — сказал он. — Добро пожаловать!

Он был невысок ростом и быстр в движениях. Длинный нос, налитые кровью глаза навыкате, волосы явно нуждались в стрижке… Крепко пожав руку хозяина, сэр Ховард заметил, как тот слегка поморщился. «Пожалуй, я бы мог сбить такого малыша с ног одним ударом, — подумал рыцарь. — Но стоп! Ведь есть же в нем что-то эдакое, заставляющее других бояться! Мерзавец явно умен…»

Войдя вслед за хозяином в холл, сэр Ховард принял его предложение слегка выпить.

— Как дела в ваших краях? — задал Келли ни к чему не обязывающий вопрос.

Выражение его лица нельзя было назвать ни дружеским, ни враждебным. В качестве главного козыря сэр Ховард попытался максимально использовать свое знаменитое обаяние. Ему очень не хотелось получить между лопаток стрелу из арбалета еще до того, как начнется задуманное предприятие. Он излагал обрывки всяких сплетен, доходивших до него из Пенсильвании, нахваливал предложенное хозяином бренди, рассказывал длинные страшные истории вроде тех, в которых, по слухам, участвовал сам Келли. Мало-помалу хозяин оттаял, и вскоре они стали говорить по очереди. Сэр Ховард выуживал из памяти самые грязные россказни, какие смог припомнить, но Келли всякий раз умудрялся выдать что-нибудь еще похлеще. Некоторые его повествования были чересчур крепки даже на стойкий католический вкус рыцаря, но он всячески выражал восторг.

— Ну а теперь, — криво ухмыльнувшись, сказал Келли, — позвольте поведать вам, как мы отделали одного парня из ломбарда. Со смеху помереть можно. Знаете, что такое азотная кислота? Ну так вот, мы взяли стеклянную трубку, наполненную стекловатой…

Кое-кто из людей Келли просто бездельничал, другие слушали радио или резались в кости. В дальнем углу играли в бридж. «Теперь самое время, — подумал сэр Ховард. — Но я не должен и вида показать, что жду чего-то. Если вызову подозрения, то никакой надежды не останется, что смогу схватить девушку и пробиться к выходу: тут добрая дюжина профессиональных бандитов».

Откуда-то сверху послышался звон разбитого стекла. Келли оглянулся, нахмурился, но продолжал рассказывать историю. Звон раздался снова. На ковер посыпались осколки, а следом упала стальная стрела с алюминиевым оперением. К наконечнику был накрепко привязан мешочек, содержимое которого горело голубыми огоньками, источая омерзительную, невыносимую вонь.