За это время при стрельбе из мушкетов было убито двое и ранено пятеро. Четверо из них очень тяжело. Однажды при выстреле разорвало ствол, очевидно, изготовленный с браком. В других случаях пострадавшие послужили целью мушкетерам, забывшим, в какую сторону нужно стрелять. Все семь несчастных случаев произошли с кришнянами: обитатели других планет были осторожнее или же привыкли иметь дело с огнестрельным оружием.

В прерии, в том направлении, где проходила дорога, появилось облако пыли. Оно росло, и из него выскочил всадник на айе, уставший и грязный. Скорость бедолаги казалась равной скорости ветра, несшего пыль. Фаллон видел, как он проскакал в лагерь и исчез среди палаток. Курьеры появлялись довольно часто, но пока ничего не происходило, однако Фаллон знал, что рано или поздно такой всадник привезет зловещие новости.

Похоже, что на этот раз так случилось именно это: прозвучала труба, вестовые понеслись по лагерю в разных направлениях, и Фаллон увидел, что мушкетеры собираются в одно место. Он тоже пошел туда, где возвышался флаг отряда Джуру. Гвардейцы точили мечи, полировали шлемы, смазывали мушкеты.

Как раз в тот момент, когда подошел Фаллон, маленький барабанщик — обитатель лесов Джаени с коротким хвостом — пробарабанил команду «Становись!». С лязганьем, звоном, спешными поисками доспехов и оружия гвардейцы медленно строились. Фаллон первым из третьей секции занял свое место.

Наконец, за исключеньем нескольких опаздывающих, все собрались. Ругаясь, Кордак послал Кисасу к палаткам гавехонов.

Тем временем на западе проскакал кавалерийский отряд, тащивший крепкую веревку. К ее концу был привязан ракетный планер. Чабариан нанял в Сотаспе несколько таких примитивных летательных аппаратов и пилотов для ведения разведки. Планер поднимался как воздушный змей. Когда пилот поймал восходящий поток, он отцепил веревку и выпустил первую из своих ракет. Ракета, заряженная спорами растения ясувер, толкнула машину вперед.

Отряд Джуру стоял и стоял. Вернулся Кисаса с опоздавшими гвардейцами. Кришняне на айях скакали туда и сюда, развозя по отрядам приказы. Офицеры в доспехах, сверкавших в ярких лучах солнца, совещались на расстоянии вне пределов слышимости. Два отряда гвардии Занида выступили со своих мест и двинулись налево, чтобы укрепить фланг.

Фаллон со скучающим видом опирался на мушкет, размышляя, что все шло бы по-другому, если бы он командовал этой армией. Он, если можно так выразиться, начал свой путь с самого верха и постепенно спускался по ступеням военной лестницы. Если когда-нибудь в его распоряжении вновь окажется армия, он постарается, чтобы его солдаты были лучше информированы.

Рядом с ним переговаривались:

— Говорят, у Камурана есть механические биштары, одетые в броню…

— У джунгов есть целый воздушный флот. Корабли движутся при помощи похожих на крылья весел. Они повиснут над нашими головами и забросают нас камнями…

— Я слышал, что министра Чабариана обезглавили за измену…

Наконец, через час после того, как они построились, раздались звуки труб, звон гонгов, гром барабанов и армия двинулась вперед. Фаллон, пробираясь вместе с остальными через высокий мох, заметил, что командиры выстраивают войско в форме огромного полумесяца: в середине — обычные войска, лучники и копейщики, а кавалерию Чабариан разместил сзади дугой. У него был эскадрон биштаров, но они держались поодаль, так как эти слоноподобные животные легко возбуждались, почуяв кровь, и, обратившись в паническое бегство, могли растоптать свои же войска.

Пройдя такое расстояние, что палатки лагеря превратились в крошечные точки на восточной стороне горизонта, отряды остановились и ждали, пока офицеры наводили порядок. Фаллону ничего не было видно, кроме постоянного волнения травообразного мха под ветром и планера, парящего в зеленовато-голубом небе на фоне ярко-желтого диска Рокира.

Отряд Джуру занял позицию на вершине небольшого холма. С высоты обзор был дальше, но и отсюда по-прежнему ничего нельзя было различить, кроме оливково-зеленой поверхности степи, покрытой рябью, как море в ветреную погоду. Фаллон прикинул, что численность балхибской армии превышает тридцать тысяч.

Ему видна была дорога, на которой время от времени появлялись облака пыли, поднимаемые проносящимися группами всадников. По их поведению Фаллон заключил, что это балхибские разведчики, следящие за передвижением джунгов.

Еще долгое ожидание, еще группы всадников. Внезапно в нескольких сотнях шагов от Фаллона двое схватились друг с другом, их шпаги как иглы, мелькали в воздухе. Потом один повернул айю и ускакал, а второй пустился за ним в погоню.

И вот горизонт покрылся темными точками, которые постепенно росли, превращаясь в эскадроны степных всадников, постепенно покрывших всю равнину впереди.

Кордак скомандовал:

— Отряд Джуру! Зарядить мушкеты! Зажечь сигары!

Но противник остановился и двинулся в сторону, казалось, без определенной цели. Вот от армии Квааса отделилась группа всадников и поскакала к тому месту, где стоял отряд Джуру. На ходу всадники пустили тучу стрел, однако с такого расстояния стрелы не причинили никакого вреда. Одна из них на излете с металлическим звоном ударила в шлем гвардейца и упала к его ногам.

Слева донесся звук одиночного выстрела и облако дыма.

— Дурак! — крикнул Кордак. — Не стрелять! Не стрелять!

И вот с оглушительным шумом армия Квааса вновь двинулась вперед. Фаллон мельком рассмотрел фаланги копьеносцев, направляющихся к центру балхибского лагеря, где размещалась гвардия короля Кира. Фаланги, несомненно, состояли из сурианцев и даукианцев, так как все воины Квааса были всадниками. Другие отряды, пешие и верховые, двигались и слева, и справа. Тучи стрел наполнили воздух, звон тетивы и свист летящих копий составляли оркестровый аккомпанемент шуму битвы.

Но сцену вскоре заволокло густыми тучами пыли, и Фаллон больше ничего не мог разглядеть. К тому же теперь отряду Джуру пришлось самому принять участие в битве.

Большой отряд всадников на айях двигался к правому крылу полумесяца. Кордак выкрикнул команды:

— Приготовиться! Первый ряд, на колено!

Первые два ряда подняли свои мушкеты, гвардейцы, стоявшие во втором ряду, направили оружие поверх голов опустившихся на колено. Кордак на своем айе поднял вверх шпагу.

Стрелы падали все чаще. Некоторые из них уже достигали цели. Всадники приблизились настолько, что Фаллон, прицеливаясь, мог разглядеть торчащие над их лбами антенны. В этот момент Кордак скомандовал: «Огонь!» — и опустил шпагу.

Раздался залп, и все вокруг закрылось густым облаком дыма. Фаллон услышал крики и стоны за этим облаком.

Ветер постепенно унес дым в сторону. Отряд всадников скакал направо. На мху лежало несколько айев, но гораздо больше скакало с пустыми седлами. А вот сколько они поразили врагов, Фаллон не мог сказать: тела упавших скрыл мох.

— Третий и четвертый ряды, вперед! — тут же крикнул Кордак.

Третий и четвертый ряды выступили вперед, а гвардейцы из первого и второго рядов, оказавшись на их спинами, начали перезаряжать свои мушкеты.

Откуда-то с юга, где находился левый край полумесяца, тоже донесся звук мушкетных выстрелов, но разглядеть, что там происходит, было невозможно. Сзади послышался громкий шум. Оглянувшись, Фаллон увидел большой отряд кваасских всадников, вступивших в схватку с балхибской кавалерией. Кордак приказал осирианам и тотианам, стоявшим группой со своими алебардами, растянуться в линию и охранять отряд от нападения с тыла.

Тем временем новый вражеский отряд появился перед гвардейцами. На этот раз на них напали рыцари на высоких шомалах (животных, похожих на одногорбых верблюдов), вооруженные длинными пиками. Новый залп, и новое облако дыма. Когда дым рассеялся, всадников на шомалах не было видно.

Какое-то время отряд Джуру никто не беспокоил. Середина балхибского боевого порядка скрывалась в туче пыли, откуда раздавался гул битвы: крики схватившихся уже врукопашную и стоны раненых. Впереди равнина была покрыта сражающимися всадниками. Фаллон надеялся, что Чабариан более осведомлен о ходе боя, нежели он сам.