— Да, да, да, но какое это имеет отношение к нашей попытке сунуть голову в петлю? Я знаю, что существует культ, ссылающийся на размеры и устройство этого сооружения… Как их называют, Перси?

— Неофилософское общество, — сказал Мжипа, — или, как называет себя его кришнянская ветвь, Межраф Джанджира.

— Что это? — спросил Фредро.

— О, они верят, что на каждой планете есть свой памятник — типа египетских пирамид, о которых вы упомянули, или Башни Богов на Ормазде. Они убеждены, что по размерам и устройству такого памятника можно предсказать будущее планеты. Последователи учения считают, что эти сооружения построены могущественной космической расой задолго до начала письменной истории. Эта раса знала будущее, так как умела путешествовать во времени. Естественно, что они признали таким сооружением на Кришне Сафк.

Фаллон заметил:

— Я не ученый, доктор Фредро, но мне все же не верится, чтобы вы серьезно воспринимали эти рассказы. Должен сказать, вы не выглядите чокнутым, хотя бы внешне.

— Конечно, нет, — сказал Фредро.

— Тогда почему вам так хочется попасть внутрь? Вы там ничего не найдете, кроме нескольких каменных коридоров и помещений, приспособленных для ештитских обрядов…

— Видите ли, мистер Фаллон, — ответил ему Фредро, — ни один землянин не бывал там, а такое посещение могло бы во многом прояснить калвмский и докалвмский периоды кришнянской истории. Если мы сейчас в нем не побываем, то потом балхибцы, вероятно, разрушат его вместе со всей своей культурой.

— Прекрасно, старина. Не то чтобы я заинтересовался этими древностями, но я вас понимаю. Вам должно быть очень интересно.

— Благодарю вас.

— Но, если вы хотите рисковать головой, делайте это без меня.

— Но, мистер Фаллон…

— Не интересуюсь. Решительно, окончательно, абсолютно.

— Но ваша помощь будет оплачена. Мне выделили небольшой фонд для оплаты услуг туземных помощников…

— Вы забываете, — резко прервал его Мжипа, — что мистер Фаллон, несмотря на его образ жизни, не кришнянин.

— Оставьте, — сказал Фаллон, — я не обижаюсь. Я не разделяю предубеждений Перси по поводу кришнян.

— У меня нет предубеждений, — возразил Мжипа. — Некоторые из моих лучших друзей — кришняне. Но другой народ есть другой народ, и это всегда нужно иметь в виду.

— То есть они хороши, пока знают свое место, — бросил Фаллон, зло улыбаясь.

— Я не стал бы так это формулировать, но по сути так оно и есть.

— Да?

— Да. Различные расы одного вида могут не различаться в умственном развитии, как, например, на Земле. Но разные виды, жители разных планет — это совсем другое дело.

— Но мы говорим о кришнянах, — сказал Фредро. — А психологические тесты не показывают разницы в среднем интеллектуальном уровне.

— Вы можете доверять своим тестам, — заявил Мжипа, — а я лично знаю этих нищих уже много лет, и вы не сможете доказать, что они проявляют земную смекалку и оригинальность.

Фаллон возразил:

— А как насчет сделанных ими изобретений? Они, например, самостоятельно изобрели фотоаппарат. Вы сумели бы, Перси?

Мжипа сделал нетерпеливый жест:

— Скопировали с земных экземпляров. Обычный прорыв блокады.

— Нет, — сказал Фредро, — дело в другом. Кришнянский фотоаппарат — это случай… гм… стимулированного изобретения.

— Что? — спросил Мжипа.

— Стимулированное изобретение — термин, введенный американским антропологом Кребером около двухсот лет назад.

— Что он означает?

— Случаи, когда туземцы узнают о существовании какой-либо вещи и, не видя ее, создают свой вариант. Некоторые примитивные земные племена несколько столетий назад таким образом изобрели письменность. Но это требует большой изобретательности.

Мжипа стоял на своем:

— Все равно они отличны от землян по темпераменту и по другим признакам.

— Откуда вы об этом узнали? — поинтересовался Фредро.

— Тут было несколько психологов. Они подвергли многих кришнян тестам и установили, что у туземцев напрочь отсутствуют некоторые земные душевные болезни, например, паранойя…

Фаллон прервал его:

— Разве у этого типа Кира не паранойя?

Мжипа пожал плечами:

— Тут я не специалист. Но то, что этот парень вытворяет, действительно указывает на стойкую тенденцию к садизму.

Фредро настаивал:

— Тем не менее, я не могу с вами согласиться. Я никогда не был здесь раньше, но на Земле много изучал кришнянское искусство и ремесло; они свидетельствуют о наличии высокоразвитого творческого воображения: скульптура, поэзия, а также…

Фаллон, сдерживая зевок, прервал его:

— Может, отложите спор, пока я не уйду? Я не понял и половины из того, о чем вы говорили… Кстати, а сколько бы вы заплатили? — спросил он больше из любопытства, чем желая серьезно обдумать предложение.

— Два с половиной карда в день, — ответил Фредро.

Это была высокая оплата, а общая сумма, как подсчитал Фаллон, составила бы около тысячи. «Жаль, доктор Фредро, но ничего не выйдет».

— Возможно, я мог бы… я могу несколько увеличить сумму…

— Нет! Даже если увеличите в десять раз. Люди уже пытались туда пробраться, и это всегда кончалось плохо.

— Что ж, — сказал Мжипа, — плохой конец вам и так предназначен, раньше или позже.

— Я предпочитаю, чтобы он наступил позже, а не раньше. Как вы знаете, джентльмены, я не упускаю удачных шансов, но это не шанс — это верная гибель.

— Послушайте, — в голосе Мжипы звучали железные нотки. — Я обещал доктору Фредро помощь. Вы мне кое-чем обязаны, и я активно настаиваю, чтобы вы взялись за эту работу.

Фаллон бросил резкий взгляд на консула:

— Почему активно?

— Доктор Фредро, вы простите нас, если мы удалимся на несколько минут? Подождите меня здесь. Идемте, Фаллон.

— Спасибо, — ответил Фредро.

Фаллон, нахмурившись, вышел вслед за Мжипой. Когда они нашли укромное место, где в пределах видимости никого не было, Мжипа тихо сказал:

— История такова. Трое землян исчезли в последние три года, а я не нашел и следа их. Они не из тех людей, что попадают в дурную компанию, где им могут перерезать глотку.

— Ну и что? — спросил Фаллон. — Если они пытались пробраться в Сафк, это только доказывает мою правоту.

— У меня нет причин считать, что они пытались попасть в Сафк, но их могли привести туда насильно. В любом случае, я пренебрег бы своими обязанностями, если бы, столкнувшись с этой загадкой, не приложил всех усилий для ее разрешения.

Фаллон покачал головой:

— Если вас интересует это чудовище, отправляйтесь сами…

— Я бы уже давно так и поступил, если бы не цвет моей кожи. Его замаскировать невозможно, — Мжипа схватил собеседника за руку. — Итак, мой дорогой Фаллон, не говорите, что вы не возьметесь за это.

— А зачем? Быть четвертым в партии бриджа с этими исчезнувшими?

— Нет, узнать, что произошло. Ради бога, неужели вы оставите землян во власти этих дикарей?

— Это зависит от того, какие именно земляне.

— Но ведь они принадлежат к нашему же виду…

— Я склонен судить о людях по их личным качествам, — сказал Фаллон, — независимо от того, руки у них, лапы или щупальца. И, думаю, что это более цивилизованный взгляд на вещи, чем ваш.

— Ну что ж, вероятно, не стоит больше говорить о патриотизме, но когда вы в следующий раз явитесь за очередной дозой лонговита, не удивляйтесь, если не застанете меня.

— Я могу купить лонговит на черном рынке.

Мжипа тяжело посмотрел на Фаллона:

— Как вы думаете, долго ли вам придется употреблять ваш лонговит, если я расскажу Чабариану о вашем шпионаже в пользу Камурана из Квааса?

— О моем шпи… я не понимаю, о чем вы говорите, — ответил Фаллон, всем существом чувствуя, как ледяной холод пополз по его спине.

— О, вы понимаете. И не мечтайте, что я промолчу.

— Так… и как насчет ваших благородных разговоров о предательстве землян перед кришнянами?

— Мне это не нравится, но вы не оставляете мне другого выхода. Вы сами по себе не слишком большая ценность для человеческой расы, вы и так роняете наш авторитет в глазах туземцев.