— С превеликим удовольствием! — великодушно согласился он. — Ночная работа, разумеется, оплачивается по двойному тарифу?

— Разумеется! — буркнул я в ответ. — Сто долларов.

— Очень великодушно с вашей стороны, Денни. — Он поднялся и заботливо налил себе рюмку. — Могу я поинтересоваться, с какой целью мы организуем эту экскурсию?

— У него есть кое-что, что по праву принадлежит моему клиенту, — объяснил я. — От него требуют вернуть это, но он не отдает, поэтому мы должны изъять это у него другим путем. Вся загвоздка заключается в том, что наверняка он спрятал это в каком-нибудь надежном месте.

— Вы имеете в виду сейф?

— Что-либо в этом роде.

Мгновение Доминик смотрел на жидкость в рюмке, а потом сказал:

— Во время войны я по трагической ошибке одного идиота-писаря был записан в саперную роту вместо того, чтобы, как другие, проливать кровь на поле сражений. И большую часть своего времени мы расходовали на то, чтобы следовать за другой саперной ротой и взрывать все, что она построила. Поэтому, несмотря на свою скромность, я в известной степени вправе называть себя подрывником.

— Вскрывать сейф это совсем не то, что взрывать мост, — ответил я. — Разница все-таки есть.

— Только в силе заряда, малыш, — спокойно ответил он. — И за какие-нибудь вшивые дополнительные пятьдесят долларов я могу сегодня ночью продемонстрировать вам мои способности, захватив с собой необходимый для этого материал.

— Я постепенно прихожу к выводу, Доминик, что в обличье громилы вы чувствуете себя намного лучше, чем в амплуа актера. Вы уверены, что это не вы убили Элину Хоуп, чтобы иметь предлог получить у меня работу и высосать из меня денежки?

Пушистые брови Доминика превратились над изогнутым носом в одну прямую линию, а на его лице появилось сатанинское выражение.

— Что вы можете знать об этом, малыш? — сказал он с величественным видом. — Было время, когда за одно лишь дневное представление я получал гонорар в размере двухсот долларов, и причем в будний день.

— Ну, хорошо, хорошо, — сказал я. — Сколько вам понадобится времени, чтобы оснастить себя всем необходимым снаряжением?

— Час, — ответил он.

Я посмотрел на часы. Половина седьмого.

— Приходите сюда около девяти, — сказал я, — и мы поедем осматривать студию Дюваля.

— А не рановато, Денни? — Он немного выпятил губы. — Ведь в доме еще могут находиться люди.

— Не надо вторгаться в чужую область, Доминик, — сказал я. — Можете считать себя специалистом по части выпивки, но процессом мышления предоставьте заведовать мне.

— Как вам будет угодно, — дружелюбно ответил он. — И большое спасибо. В девять буду здесь.

Я внимательно посмотрел на него, но его лицо не выражало ничего, кроме дружелюбия и благодарности. Через несколько секунд после его ухода я понял причину — бутылки с виски на столике уже не было. Вероятно, он понял мои рекомендации по части выпивки буквально.

Все свидетельствовало о том, что ночь будет богата событиями, а позади был богатый событиями день. Неплохо было бы сейчас перекусить. Не успел я добраться до двери, как зазвонил телефон. Ну и черт с ним, пусть звонит! — подумал я, но потом все же решил подойти. Может быть, этот звонок принесет мне какие-нибудь важные известия. Но услышав в трубке голос Беллы Люкас, я понял, как глубоко порой можно ошибаться.

— Денни, ну что произошло с Дювалем? — с волнением спросила она.

— Пока еще ничего, — ответил я. — У меня пока не было времени нанести ему визит.

— Что же вы делали весь день?

— Не задавайте сейчас никаких вопросов, — поспешно сказал я. — Что с Майером? Вы смогли его уговорить поужинать с вами?

— Я была на фабрике и отыскала его, — ответила она без всякого воодушевления, — но он меня не пригласил. Даже после того, как я его об этом попросила. Я думаю, вы ошибаетесь в нем, Денни. Он не жаден до девушек, скорее, боится их.

— Ну, в таком случае мы можем вычеркнуть его из нашего списка. Это уже кое-что.

— Я хотела спросить, вы не будете против, если я нарушу нашу договоренность?

— Нашу договоренность? — Я с усилием попытался вспомнить, о какой договоренности шла речь. — Ах, да, правильно! Мы договорились сегодня вечером проанализировать, что неверно во всех тех вопросах, которые я еще не задал Дювалю.

— Тут появились новые обстоятельства, — сказала она. — Это очень важно для меня… Понимаете, это нечто личное, Денни. Сегодня вечером я должна встретиться с одним человеком. Вы не будете на меня сердиться?

— Разумеется, не буду, — сказал я почти с облегчением. — Наверное, встречаетесь с каким-нибудь молодым порядочным человеком из вашего родного города в Арканзасе?

— В Канзасе, — поправила она меня и недоверчиво добавила: — Вы что, подшучиваете надо мной?

— Я просто хочу быть в курсе всех дел, — объяснил я. — Я считал, что секс для вас вообще не существует, Белла.

— Существует разница… между этим занятием и настоящей любовью, — холодно ответила она. — Но я не требую от вас понимания, Денни.

— Звякните мне завтра утром и расскажите все подробности этой встречи. И желаю вам хорошо повеселиться.

— Я повеселюсь, но не в таком плане, как вы думаете! — ответила она и повесила трубку.

Я спустился в ресторан отеля и заказал бифштекс, не очень зажаренный, и салат. Кельнер принес также мартини, чтобы мне не было скучно, пока бифштекс поджаривается.

Доминик появился ровно в девять часов. В руке у него был потрепанный портфель. От него исходил крепкий аромат виски, но он, казалось, был в полной форме. Он ищущим взглядом осмотрел комнату, и на его лице появилось испуганное выражение.

— Вы ничего не забыли, малыш? — спросил он.

— На этот раз я все хорошо обдумал, — ответил я. — Вы получите виски только после того, как мы закончим свою работу в студии Дюваля.

— Суровый вы человек, Денни, — мрачно сказал он.

— А что должен означать сей портфель?

— Со свойственной мне еще от рождения предупредительностью я одолжил на вечер парочку приборов, которые могут понадобиться, — самодовольно ответил он. — И это будет стоить вам самую малость — пятьдесят долларов.

— Пятьдесят долларов? — буркнул я. — Как вы можете распоряжаться чужими деньгами?

— Это стоит того, Денни, — сказал он с упреком. — Эти инструменты я одолжил у виртуоза, настоящего специалиста своего дела. Жонглера, так сказать. И тут есть все, что нам может пригодиться.

— Что ж, придется поверить, — сказал я. — Во всяком случае, на этот раз еще поверю.

— Мне неприятно затрагивать один вопрос, дружище… — Он неуверенно посмотрел на меня. — Но с тех пор, как вы блокировали меня в отношении спиртного, у меня в голове внезапно появились кое-какие мысли. Вы уже подумали о том, как мы проникнем туда?

Я снял трубку и попросил соединить меня с номером Элейн Керзон. Она подняла трубку почти сразу же.

— Денни Бойд, — сказал я. — Ты одна?

— Денни!!! — Она рассмеялась гортанным смехом. — Неужели ты думаешь, что после бурных событий сегодняшнего дня я захочу выступить на бис?

— Это меня не удивило бы, — ответил я. — Я собираюсь сегодня вечером навестить Дюваля… Вернее, его студию. И мне нужна твоя помощь.

— Ты получил от меня чек на тысячу долларов. Ты что, уже забыл об этом? — В ее голосе чувствовался холодок. — Все остальное ты делаешь сам.

— Речь идет всего лишь об одном телефонном звонке, — сказал я. — Позвони ночному сторожу, управляющему или вообще кому-либо, кто находится в доме. Скажи, что тебе срочно понадобились кое-какие фотографии, сделанные во время конкурса фирмы «Мееркайд» Клодом Дювалем. Тебе они нужны уже сегодня вечером. И скажи им, что пошлешь своего помощника забрать их. Будет лучше, если ты предварительно позвонишь в саму студию, чтобы быть уверенной, что ни Дюваль, ни кто-нибудь другой там сегодня не задержится.

— Выходит, это уже два звонка, — ехидно заметила она. — Я скажу им, что говорит Элен Ричмонд, и если потом начнутся неприятности, то пускай она и расхлебывает их. Тебе перезвонить?