Мэрфи-Кусок Мяса взволнованно переминался с ноги на ногу, и его голова склонялась то на один бок, то на другой.

— Тебе не нужно было этого делать, ищейка, — буркнул он озабоченно.

— У тебя солома в голове, — вторил ему Фингерс-Меллой своим резким детским голосом, противно улыбаясь. — Но ведь я уже говорил тебе, Кусок Мяса, когда мы его встретили в первый раз…

— Что случилось, братишки? — поинтересовался я.

— Босс считает, что ты настучал на него сегодня утром в полиции, — ответил Кусок Мяса. — И ему пришлось изрядно поволноваться.

— Что ж, пошлю ему открытку с извинениями, — ответил я. — А что вы скажете, если я попрошу вас отступить немного в сторону?

Они не тронулись с места, и это меня нисколько не удивило.

Пальцы внезапно рассмеялся, резко и громко:

— Босс сказал нам, чтобы мы отыскали ищейку и поработали над ней, как в свое время над Майком Свайном. Ничего серьезного не причинять, только так отделать, чтобы попал в больницу на пару деньков.

После того как я видел этих ребят в действии, перспектива эта мне нисколько не улыбалась. Не успел Фингерс закончить фразу, как я уже стремглав мчался обратно к гавани. Помчался — это не совсем то слово, какое здесь можно было употребить: ибо я летел так, что ноги едва касались земли.

Через полминуты я уже достиг гавани и бежал вдоль нее. Позади себя я слышал топот ног моих преследователей и уже считал себя погибшим.

Внезапно я увидел перед собой испанскую галеру. Вальдес сидел на перилах и болтал ногами.

— Эй! — крикнул я. — Помогите мне защитить ваш челнок!

Он удивленно посмотрел на меня, когда я побежал мо сходням на палубу, но прореагировал удивительно быстро: сунул мне в руки длинный багор, и с этим оружием я и повернулся, когда Кусок Мяса взбегал на сходни. Позади него ковылял Пальцы, у которого был такой вид, будто он потерял лошадь.

В долю секунды я взвесил мои шансы и то, как поступит лейтенант Хардинг, если я превышу пределы необходимой обороны, и решил скрепя сердце употребить тупой конец багра.

Испустив воинственный индейский клич, я схватил багор, как копье, и перешел в атаку. Тупой конец багра заехал Мэрфи как раз в солнечное сплетение.

Послышался какой-то шипящий звук, словно у него из легких выдавили весь воздух, и лицо его посерело. Медленно и величественно он отступил в сторону.

На его место с героической улыбкой на губах ступил Пальцы. Когда его рука исчезла во внутреннем кармане куртки, я сунул ему багор между кривых ног и начал массировать сразу обе ноги. Он полетел в воду, увлекая за собой своего напарника.

Я опустил багор и стал наблюдать за ними. Они плыли к берегу. Когда они достигли его, я подумал, что на какое-то время, наверное, остудил их пыл.

— Чудесно! — похвалил меня Вальдес. — Но что все это значит, мистер Бойд?

Я решил, что самое меньшее, что я должен для него сделать, это удовлетворить его любопытство. Правда, я тогда еще не знал, насколько любопытен этот юноша, так как прошли добрые полчаса, прежде чем он перестал задавать мне вопросы.

— Я заинтригован, — сказал он с чувством. — Меня всегда увлекало таинственное, а убийство — это самое таинственное из всего. Спустимся вниз и выпьем по рюмочке, мистер Бойд. И при этом вы мне сможете подробнее рассказать о вашей замечательной профессии.

— Мир Денни Бойда — это сплошная тайна, — ответил я.

Покинул я галеру только ранним вечером. По дороге к домикам еще раз мысленно повторил все вопросы, которые относились к Грегу Бейли, но задать их мне не удалось, так как его не оказалось дома. Тогда я прошел к следующему домику и тихо постучал к Эприл Мауэр.

— Кто там? — крикнула она. И голос ее показался мне получше, чем утром.

— Денни Бойд, — отозвался я. — Могу я войти?

— Думаю, что да, — ответила она безо всякого воодушевления.

Эприл сидела на стуле. Лицо ее было бледным, но уже с осмысленным выражением. На ней был черный пуловер из орлона и такого же цвета брюки, которые носят на ранчо — пронизанные серебристыми нитями, которые поблескивали при ее движениях.

— Вам приготовить чего-нибудь выпить? — спросил я.

Но ее при этом передернуло.

— Вы не должны больше употреблять это слово. И еще вашего любимого выражения: «Реконструировать преступление». Вы что, хотите реконструировать Эприл Мауэр? Сегодня мне это особенно нужно.

— Все это пустяки, — сказал я и внимательно посмотрел на нее. — Это скоро пройдет.

— Я утром думала, что умру, — ответила она глухим голосом. — А позднее даже желала смерти.

— А сейчас вы чувствуете себя настолько бодро, что хотите перекусить? — спросил я. — Мы смогли бы пойти в ресторан.

— Да, я голодна, — созналась она.

Официантка проводила нас к угловому столику, и в это мгновение я понял, что это будет дорогое удовольствие. После того как я сделал заказ, Эприл оперлась локтями на стол, положила подбородок на руки и взглянула на меня.

— Ну, расскажите мне, что сделал этот великий лейтенант за прошедшую ночь? — спросила она.

Я быстро пересказал ей все события, особенно те, которые произошли утром, а также подробно рассказал ей об охоте, которую учинили на меня Кусок Мяса и его маленький партнер, что, видимо, доставило ей большую радость. Но потом мы опять вернулись к убийству.

— Насколько я понимаю, Глорию можно скинуть со счета, — сказал я. — Она думала, что Вулрих напичкан долларами, а некоторая сумма ей бы здорово пригодилась. Она также не знала, что он женат, так как наш мальчик Эдди и его женушка всеми силами старались это утаить. Вулрих, со своей стороны, тоже хотел выкачать из нее кое-что.

— Так утверждает Вулрих, — недоверчиво заметила она.

— Что вы имеете в виду? — спросил я.

— Судя по всему, такое мог сказать только он, — резко ответила она. — Кто же еще?

Подошла официантка. Она убрала посуду и сервировала столик для кофе.

— Хотите рюмочку виски, сэр? — вежливо сказала она.

— Конечно, — ответил я. — Но лучше принесите двойную порцию коньяку в бокале, а для леди пустой бокал.

— Очень остроумно, — свирепо прошипела Эприл, когда официантка ушла. — Типичный бойцовский юмор висельника.

— Вшивые манеры, — согласился я. — Создается такое впечатление, будто он заарканил всех женщин, начиная с восемнадцати и кончая восьмидесятилетними…

Она внезапно покраснела, вспомнив о чем-то, и быстро меня перебила:

— Давайте вернемся к Эдварду Вулриху, хорошо?

— О’кей! — сказал я, пожимая плечами. — Значит, вы не верите его версии, не так ли?

— Оставим это, — мягко сказала она. — Вы — великий детектив. Продолжайте.

— Ситуация не лишена известной доли грубого юмора, — продолжал я. — Возьмите хотя бы Глорию, которая заигрывает с нашим мальчиком Эдди, потому что нуждается в деньгах, и потом этого Эдварда, который делает то же самое, чтобы получить деньги от нее.

Общее у обоих только то, что они не имеют ничего — я имею в виду деньги.

— Если вы считаете, что это юмор, то вам нужно наведаться к психиатру, — ответила Эприл. — Значит, вы больны… Ну, хорошо, допустим, Вулрих и Глория исключаются. А что с остальными?

— Мускат Муллинс? — сказал я, покачав головой. — Но у него нет мотива. Даже если он и был старым почитателем Эллен Фицрой, я все равно не вижу причины, по которой он мог бы убить ее.

— Никогда нельзя знать точно, — сказала она с чисто женской нелогичностью.

Вернулась официантка. Она нервно поставила перед Эприл пустой бокал, передо мной — полный и исчезла так быстро, словно точечки на моем галстуке были оспинами проказы.

— Не знаю, право, запустить ли мне в вас бокалом прямо сейчас или подождать, пока вы отвернетесь, — громко сказала Эприл.

— Давайте не будем отвлекаться и поищем других подозреваемых, дорогая, — сказал я. — Кто у нас следующий? Луи Барон?

— Вы же с Хардингом подвергли его проверке сегодня утром. Так, во всяком случае, вы сказали.

— Верно, — согласился я. — Он приехал, чтобы получить 20 тысяч долларов, которые мальчик Эдди проиграл ему за игорным столом, но я не могу себе представить, что Барон так нуждается в деньгах, что не останавливается даже перед убийством.