Я тоже помнила. Мама всегда включала все лампы в гостиной, жалуясь, что ничего не видно, а папа заявлял, что так гораздо легче засыпать – и, действительно, проваливался в сон прямо на диване. Вопрос всегда оставался открытым, и мама предпочитала проводить время в прихожей, где были дверь и окно побольше. Под домом жили мыши, и это, кстати, тоже расстраивало, а, вернее, пугало ее. Интересно, о чем она думает сейчас? Ей тяжело перенести этот момент, мне тоже тяжело, но я вспомнила все, что говорила Кристи пару дней назад: нельзя бояться, от страха можно пропустить всю жизнь.

- Правда, насчет фонарей я не уверена, - щебетала Кэролайн. – Не знаю, будет ли от них толк, и стоят ли они того вообще.

- Зависит от фирмы, - подала голос мама, наконец. – И от размера. Бывает по-разному.

Я определенно уважала свою сестру. При всем ее давлении на нас и безумной скорости, Кэролайн знала, что делает. Привезла нам несколько снимков, разложила по полочкам план работы и продолжала мягко, но твердо направлять по своему пути нас с мамой, прекрасно понимая, что для нас это не так легко.

На экране появлялись новые снимки – комната за комнатой. Сперва я с трудом могла удержаться от непрерывного сглатывания комка в горле, но голос Кэролайн и ее размышления вслух о том, что предстоит сделать, успокоили меня и, судя по всему, маму. Стоило кому-то из нас застыть с каменным выражением на лице, как она спрашивала, что мы думаем о том или этом, как лучше сделать вот здесь и оформить все вот тут. Каждый раз мама отвечала ей, а я согласно кивала, и обстановка разряжалась, а на следующей фотографии все повторялось.

Когда слайд-шоу из снимков закончилось, я вышла из комнаты, оставив маму с Кэролайн обсуждать плюсы и минусы фонаря под окном, и направилась к себе, чтобы погладить кое-что для завтрашнего дня в библиотеке. Я уже почти закончила с этим, когда в дверях появилась мама. Она прислонилась к дверному косяку, скрестив руки на груди.

- Ну, твоя сестра, судя по всему, нашла себя, занявшись этим, как ты считаешь?

- А где она?

- Ищет что-то в машине. Хочет показать мне образцы ткани, - мама вздохнула и провела рукой по волосам. – Судя по всему, вельвет преследует меня все эти дни.

Я улыбнулась, разглаживая штанину.

- Она эксперт в этом. Ты же знаешь, она проделала колоссальную работу в их домике в горах.

- Да, знаю, - на минуту мама замолчала, наблюдая, как я вешаю брюки на спинку стула и беру футболку. – Но я не могу не думать о том, сколько понадобится времени и денег, а ведь дом такой старый. Твой отец всегда говорил, что и там фундамент уже не тот, что раньше… Я просто спрашиваю себя, стоит ли это того?

Я потихоньку добралась до пары джинсов, одолженных у Кристи. Чернильные рисунки на штанинах были такими же темными, как виделись мне тем вечером. Как будто что-то могло измениться на джинсах!

- Возможно, это будет весело, - предположила я. – И мы все будем рады снова вернуться в это местечко.

- Не знаю, - проговорила мама, поводя плечами. – Хотелось бы мне, чтобы все было так просто. Нам придется сделать очень много. К тому же, фундамент может не выдержать… Я просто не знаю.

- Ну, может, с фундаментом все не так плохо? – я опустила взгляд на гладильную доску. Сложно было думать об этом доме, обсуждать его, как проект для преобразований.

- Мам? – позвала откуда-то снизу Кэролайн. – Я тут принесла образцы… Ты где?

- Иду, - отозвалась мама через плечо. – В конце концов, это только идея. Просто мысль, - добавила она для меня.

Это не должно было удивить меня. Моя мама строила новые, идеальные, дома, и в них определенно был смысл, они определенно стоили всех усилий, чего нельзя было сказать о старой постройке, с которой может произойти бог знает что во время ремонта.

- Он новый? – вдруг спросила она, вырывая меня из мыслей.

- Новый? – переспросила я. Мама кивнула на топ, который я только что закончила гладить.

- Я раньше не видела его.

Конечно, она и не могла его видеть: это был топ Кристи, и здесь, в ярком свете, льющемся из окна, он казался чем-то из другого мира. Разумеется, он и был из другого мира, напомнила себе я, из мира Кристи, из комнаты Кристи. Неудивительно, что он так удивил мою маму.

- О, нет, он не мой, - покачала я головой. – Я, хм, одолжила его. У подружки.

- Правда? – мама разглядывала топ, пытаясь представить одну из девушек в студенческом совете, у которой я могла взять подобную вещь. - А у кого?

Лицо Кристи промелькнуло у меня перед глазами – широкая улыбка, шрамы, большие голубые глаза. Если топ так удивил маму, то я могла лишь догадываться, какое впечатление произвела бы на нее его хозяйка или вообще кто-нибудь из моих новых друзей из «Wish». Правильным ответом было:

- У одной девушки, мы работаем вместе. Я случайно запачкала футболку салатом, так что она дала мне топ, чтобы переодеться и доехать до дома.

- Хм, - отозвалась мама. Не знаю, понравилось ли ей то, что она услышала, но это явно был приемлемый ответ. – Это мило с ее стороны.

- Да,- согласилась я, а она направила к лестнице, чтобы присоединиться к Кэролайн, которая уже ждала ее с образцами ткани. – Это было мило.

После того, как я разложила по полкам все свои футболки и джинсы, развесила блузки и приготовила одежду на завтра, на кровати остались лишь топ и джинсы, принадлежащие Кристи. Я переложила их на кресло, где точно увижу, когда буду собираться на работу в «Wish» в следующий раз, но затем снова прикоснулась к мягкой ткани топа. Он так отличался от всего, что я когда-либо носила – неудивительно, что мама сразу обратила на него внимание. Именно поэтому нужно вернуть его немедленно. Я внимательно посмотрела на него и на джинсы, вспоминая ту девушку в зеркале и запечатляя этот образ в своей памяти. А затем положила его верхнюю полку шкафа.

В воскресенье, когда Кэролайн готовила ужин, ей понадобилась руккола. Я понятия не имела, что это, но все равно поехала с ней на его/ее поиски. Мы как раз заходили во второй фермерский магазинчик, и сестра углубилась в разъяснения отличия рукколы от лука, когда я внезапно увидела Уэса.

Ой, пронеслось у меня в голове, а рука немедленно взлетела к волосам, которые я так и не озаботилась вымыть (в отличие от Кэролайн. Надо хотя бы чему-то поучиться у сестры!), затем я опустила взгляд на одежду (старая футболка из торгового центра, шорты и шлепанцы), которую я надела лишь потому, что она попалась мне под руку. Ну почему я не подумала, что в воскресенье днем могу встретить в городе кого угодно?!

Немного странно было видеть Уэса здесь, в дневном свете и в обычной одежде, а не в брюках и рубашке и посреди подносов и столов, как бывало обычно.

-…чтобы не перепутать с другой зеленью, - говорила Кэролайн. – Это две большие разницы, знаешь ли.

Уэс стоял в дальнем конце магазина в окружении нескольких скульптур и разговаривал с женщиной в большой соломенной шляпе. В руках она держала чековую книжку, внимательно слушала Уэса и кивала. Присмотревшись, я увидела за его спиной нечто, напоминающее дорожный знак, к которому были прикреплены детали поменьше. Вся конструкция крутилась и слегка позвякивала от дуновения ветерка. Я замедлила шаг и остановилась, внимательно уставившись на прилавок с цветочными горшками и держателями для них. Кэролайн продолжала идти вперед, все еще рассуждая о рукколе, но через секунду поняла, что я не следую за ней, и обернулась с раздраженным видом.

- Мейси, - позвала она громче, чем следовало бы, - что ты там делаешь?

- Ничего, - я схватила один из держателей для подвесных горшков. – Взгляни, разве они не симпатичные?

Она посмотрела на оранжевый, усыпанный блестками и ничуть не симпатичный держатель и приподняла бровь.

- Так. Что происходит?

Я покосилась в сторону, где стоял Уэс, надеясь, что он куда-нибудь отошел, за рукколой, может, или еще за чем-нибудь, но нет. Теперь он вообще смотрел в нашу сторону. В мою, если быть совсем точной. Женщина в соломенной шляпе куда-то исчезла, и Уэс теперь смотрел прямо на нас. Я почувствовала, как мое лицо краснеет, когда представила себя, стоящей с этим дурацким держателем в руках.