Наконец, серия процессов была направлена против коррупции. Ее жертвами стали Эмилий Скавр, Гай Меммий и Плавтий Гипсей (вероятно, пострадавший за связи с Клодием) (Plut. Pomp., 55; Арр. В. С, II, 23–24). Все они, хотя и косвенно, были связаны с популярами и Цезарем.
Некоторые действия Помпея носили уже достаточно опасный характер, нарушая создавшуюся систему равновесия. Полномочия Помпея в Испании пролонгировались на 5 лет (до 47 г.) (Dio, 40, 56; Veil., II, 48; Plut. Pomp., 55), тогда как полномочия Цезаря не только не продлевались, но, более того, был сделан шаг к их прекращению. Срок их окончания остается достаточно сложным и спорным вопросом. Действие закона Лициния-Помпея заканчивалось к 50 г. Неизвестно, когда он был принят, но более вероятно, что ближе к концу 55 г. Вместе с тем, закон Ватиния от 58 г. действовал не пять лет, а три. Едва ли это всерьез принималось во внимание, но возможность неофициальной пролонгации хотя бы на год существовала. Вероятно, после победы над Верцингеториксом, Цезарь выдвинул идею собственной баллотировки на 48 год, что допускалось действующим законодательством Суллы и повторяло практику самого Помпея.
Попытки пролонгации наместничества и новых полномочий для Цезаря внешне выглядели как попытки политического лидера и без того неправомерно долго занимавшего чрезвычайную должность, продолжать до бесконечности цепляться за власть, а требования сената сократить его срок, как вполне законный контроль коллегиальных властей над монархическими устремлениями сильной личности. Впрочем, это было только внешнее проявление. Консульство Цезаря в 48 г. (а мало кто сомневался, что он снова одержит блестящую победу) было, прежде всего, способом ликвидировать опаснейший дисбаланс политических сил и дать «второй партии» положение в государстве, адекватное ее статусу и реальным заслугам. С другой стороны, консульство было жизненно необходимо для материального обеспечения галльской армии, а опыт самого Помпея показывал необходимость такого личного участия.
Равновесие действительно имело место. По подсчетам Д. Шекльтона Бэйли, касающегося участников гражданской войны 49–45 гг., соотношение было весьма сложным. Общее число нобилей было примерно одинаково (55:40, скорректировано 50:45), а соотношение сенаторов-неаристократов — 27:21. При наличии этого равновесия, помпеянцы доминировали в верхней части сената. Из 31 консуляра (включая консулов 49 г.) 18 были на стороне Помпея, 8 на стороне Цезаря, 5 остались в Риме, что предполагает их благожелательный к Цезарю нейтралитет, о четырех нет данных. Из 32 известных нам преториев соотношение было 20:12 в пользу Помпея, а трибунициев и эдилициев — 20:6 в пользу Цезаря{217}. Ситуация была очевидна: помпеянцы и оптиматы взяли верх в элите сената, противник доминировал в его нижней части. При мирном развитии оптиматы исчерпывали свой кадровый ресурс и со временем ситуация должна была уравновешиваться и меняться в пользу Цезаря и новой элиты. Такое развитие событий (а консульство Цезаря могло его существенно ускорить) не могло устроить помпеянцев, которые начали «раскручивать» силовой вариант.
Первые шаги были сделаны уже в 52 г. В полномочиях Цезаря оставалась проблема 49 года. Сняв свои полномочия в конце 50 г., он мог быть сменен консулами 49 г., которые могли прибыть в провинцию только в 48 г. Это означало, что Цезарь мог оставаться полуофициальным наместником провинции, дожидавшимся своего преемника, что часто практиковалось в Риме того времени. С другой стороны, окончательное снятие империя происходило после триумфа, что также требовало времени. Пользуясь все еще сохранившимися отношениями с Помпеем, Цезарь рассчитывал на разрешение заочной баллотировки в консулы. Практически все трибуны предложили закон о такой пролонгации и заочной баллотировке (Liv. Epit., 107; Suet. Iul. 26; App. В. С, II, 25). Катон выступил против, но Помпей поддержал предложение, впрочем, дав понять, что оно может быть и пересмотрено (Plut. Pomp., 54).
Проблематичными были все этапы наместничества: помпеянцы попытались поднять проблему 49, а, возможно, и 50 года, сорвать участие Цезаря в выборах, а, возможно, и сами выборы, о праве на триумф не было даже и речи. Первый удар был нанесен в 52 г.: по закону Помпея, магистрат получал провинцию не сразу по окончании срока, а через 5 лет после него. Это могло быть развитием закона Корнелия, но предложение имело вполне конкретный адрес. Цезарю назначался преемник, им становился консул 54 г. Гн. Домиций Агенобарб, который мог прибыть в провинцию 1 января (или марта) 49 г. Другой закон носил определенный идеологический смысл. Помпей провел закон о праве требовать отчет со всех, кто занимал высшие должности с 70 г. (Арр. В.С. II, 23), т.е. после «мирной революции», что, в известной степени, означало попытку пересмотра всех достижений политического развития этого времени. В число этих лиц входил и Цезарь. 52 год стал первым этапом переворта и блока Помпея с оптиматами. То, как восприняли эти события цезарианцы и популяры, подробно излагается во 2 Письме к Цезарю, приписываемом Саллюстию.
«Но так как Гней Помпей», — пишет Саллюстий (или Псевдо-Саллюстий) «либо из-за дурных наклонностей, либо потому, что больше всего отдавал предпочтение тому, что может повредить тебе, пал так низко, что вкладывал оружие в руки врагов, то теми же средствами, какими он нарушал порядок в государстве, тебе следует его восстановить. (2) Прежде всего, он предоставил нескольким сенаторам возможность полностью распоряжаться податями, расходами, правосудием; римский народ, ранее обладавший высшей властью, он, издав даже не равные для всех законы, оставил в рабстве» (Sail. Epist., II. 3, 1–2). Саллюстий называет эти имена: Катон, Домиций, Бибул, Фавоний (Ibid., 4).
События 52 г. стали сигналом для атаки на Цезаря, который был главным объектом для удара победивший factio, постепенно ставившей себя над государством, включая и собственно сенат. Катон сделал попытку стать консулом 51 г., но потерпел поражение (Liv. Epit., 108; Plut. Cato, 49–50), что стало показателем протеста масс против политики оптиматов. Консулами стали Марк Клавдий Марцелл и Сервий Сульпиций Руф. Марцелл принадлежал к правящей партии. Он был другом Катона и его коллегой по квестуре 65 г. (Plut. Cato, 18). В 63 г. он был соперником Цицерона в его борьбе с Катилиной (Cic. Cat., 1, 21; Plut. Cic. 15), в 56 г. защищал Милона (Cic. ad Q. fr., II, 3, 1), в 54 г. стал претором, в 52 г. продолжал защищать Милона. Сервий Сульпиций Руф, известный юрист и корреспондент Цицерона, был претором 65 г. Впервые он баллотировался в консулы в 63 г., но потерпел неудачу. В 52 г. он был интеррексом, провозгласившим консулом Помпея (Арр. В. С, II, 26; Suet. Iul., 28). Сульпиций был умеренным консерватором и, в данный момент, получил поддержку Цезаря и популяров, опасавшихся победы Катона и Марцелла. Во многом против своей воли Сульпиций оказался соперником Катона и одержал победу.
Тем не менее, Марцелл решил провести в жизнь программу Катона. Консул потребовал, чтобы Цезарь уже в 51 г. (военные действия явно шли на спад) снял свои полномочия и лично баллотировался в консулы (Liv. Epit., 108; Dio, 40, 59; Suet. Iul., 28; Арр. В. С, II, 26). Цезарь парировал предложение через консула Сульпиция и народных трибунов (Suet. Iul., 29). Впрочем, и это, видимо, стало решающим фактором, сам Помпей заявил, что Цезарь может оставаться в провинции до окончании срока, т.е. до 50 г. (Арр. В.С. II, 26). Более мелким, но болезненным уколом был акт непризнания предоставления Цезарем гражданских прав городу Новумкомум (Арр. В.С. II, 26; Suet. Iul., 28). Решающая схватка должна была состояться в 50 г. Военные действия в Галлии прекратились, и Цезарь мог посвятить свое время политической борьбе в Риме. Консулами 50 г. стали Г. Клавдий Марцелл и Л. Эмилий Павел. Марцелл, двоюродный брат консула 51 г. принадлежал к помпеянцам, но не был ярым врагом Цезаря. В 54 г. он женился на Октавии, внучатой племяннице Цезаря и сестре будущего императора Августа (Suet. Iul., 27). Л. Эмилий Павел был сыном консула 78 г. и братом будущего триумвира Лепида. В 50 г. братья еще не принадлежали к числу цезарианцев: Лепид, родившийся в 89 г., был понтификом в интеррексом 52 г., Павел в 63 г. обвинил Катилину в насилии (Sail. Cat., 31, 4), в 57 г. боролся за возвращение Цицерона (Cic. Fam., XV, 13), а в 53 г. стал претором. Если после начала гражданской войны Лепид стал верным союзником Цезаря, то Павел оказался «семейным диссидентом». Он не участвовал в гражданской войне, позже собирал войска для Д. Брута (Cic. Fam., XI, 19, 1), попал в проскрипционные списки, спасся при помощи брата, бежал к Марку Бруту в Азию (Dio, 47, 8) и остался жить в Милете.
