В течение трех дней цезарианские лидеры по очереди вступали в Рим. 27 ноября 43 г. по закону П. Тиция все трое были объявлены триумвирами для устройства государства (triumviri rei publicae constituendae) сроком на 5 лет (R.g., 1; Liv. Epit., 120; Suet. Aug., 2; App. B.C. IV, 7). В научной литературе триумвират обычно оценивается как неограниченная чрезвычайная диктатура и дальнейшее развитие экстраординарной власти{304}. Дискуссия часто касается вопроса, имела ли здесь место старая римская традиция (напр. традиция децемвирата) или же речь идет о чрезвычайной власти нового типа{305}? Встает вопрос о соотношении триумвирата с магистратурами республики{306}. Отмечается, что чисто внешне триумвират сохранял все правовые основы республиканской магистратуры (коллегиальность, срочность и формальная отчетность), однако, как и диктатура Цезаря, это было качественно новое явление{307}. Полномочия триумвиров были весьма обширны: триумвиры имели военное командование, монопольное право набора войск и право войны и мира и решения вопросов внешней политики. У них было и право назначения и смещения магистратов и контроль за финансами{308}.
Репрессивный характер триумвирата в чем-то роднит его с сулланской диктатурой, но полной аналогии здесь нет. Диктатура Суллы имела целью реставрацию республики после гражданской войны, триумвират создавался именно для ведения последней. Террор Суллы был террором победителей, действия триумвиров — борьбой с непримиримой оппозицией, продолжавшей борьбу за власть. С противником боролись его же методами.
Одним из первых актов нового режима было составление проскрипционных списков. Наказывались участники заговора, оппозиционеры и все, кто оказывал им помощь. Были казнены и многие колеблющиеся. Причиной репрессий объявлялось убийство Цезаря и превентивные меры против тех, кто объявил самих триумвиров врагами отечества. Противники обвинялись в покровительстве убийцам диктатора, расхищении денег, уничтожении и грабеже городов, наконец, говорилось об их готовности погубить многие тысячи граждан в развязанной ими гражданской войне (Арр. B.C. IV, 8–9). Запрещалось укрывательство проскриптов и помощь им. Те, кто был виновен в этом, сами вносились в список. Назначалась награда в 25 000 драхм (100 000 сестерциев), рабы получали 10 000 драхм (40 000 сестерциев) и свободу. Доносчикам гарантировали неприкосновенность (Арр. B.C. IV, II; Flor, IV, 6).
Особенность нашей информации — значительные разногласия при определении числа репрессированных. Минимальные числа дают Ливии (130) (Liv. Epit., 120), Орозий (132) и Флор (140) (Flor, IV, 6, 3), максимальные — Плутарх (200) (Plut. Brut., 27) и 300 (Plut. Ant., 20) и Аппиан (300) (Арр. B.C. IV, 5). Очевидно, что речь идет о сенаторах. Число всадников, 2 000 человек, дает только Аппиан (Ibid.), о «многих всадниках» сообщает Ливии (Liv. Ibid.).
Самый значительный нарративный материал дает Аппиан, материал которого можно лишь несколько дополнить деталями, взятыми у других авторов. Первыми жертвами стали консул 50 г. Павел Эмилий Лепид и консул 64 г. Луций Юлий Цезарь, дядя Антония. Обоих наметили Антоний и Лепид, мстя за то, что те участвовали в объявлении их врагами отечества. И Лепиду и Цезарю удалось спастись, последнего спасла мать Антония, Юлия. Меньше повезло претору 43 г. Г. Мунатию Планку, брату легата Галлии, тестю Азиния Поллиона и квестору 73 г. Г. Торанию (Арр. B.C. IV, 12). После того, как фактически каждый из цезарианских лидеров «пожертвовал» своим родственником, отряды триумвиров блокировали город, и центурионы приступили к «зачистке». Вероятно, самой значительной жертвой репрессий стал Цицерон, головы которого требовал Антоний. Вместе со знаменитым оратором погиб его брат Квинт (Ibid. IV, 19–20). Примечательно, что среди жертв репрессий было относительно немного высокопоставленных лиц (преторы 44 г. Анналис и Турраний, трибун 43 г. Сальвий, сенаторы Эгнации и Аррунции (в обоих случаях — отец и сын), старый сенатор-самнит Стаций и некоторые другие (Арр. B.C. IV, 18–27).
Конкретная информация вызывает ряд вопросов и сомнений. Поименный список репрессированных у Аппиана насчитывает 68 человек, 35 из которых погибли, а 33 — уцелели (Ibid. IV, 12–30; 35–51), что свидетельствует о спасении примерно половины осужденных. Аппиан красочно описывает их истории: некоторые попали в руки центурионов и даже не пытались сопротивляться, другие прятались, но их выдавали родственники или рабы, некоторые бежали к Бруту, Кассию и Сексту Помпею. Другая группа примеров демонстрирует самоотверженность жен, родителей, детей и даже рабов и либертов, спасавших своих близких даже ценой собственной жизни (Арр. B.C. IV, 37–51). Соотношение уцелевших и погибших в списке Аппиана, возможно, есть ключ к разногласиям наших источников. Ливии, Флор и Орозий, вероятно, дают реальное число погибших, тогда как Плутарх и Аппиан указывают на число проскрибированных. Можно отметить, что те, кто сумел спастись в эти трагические месяцы 43 г. и пережить битву при Филиппах, как правило, смогли и примириться с властями, вернуться на родину, а иногда и восстановить свое состояние и положение.
В списке Аппиана много персонажей, которых трудно идентифицировать. Часто он указывает не родовые имена, а когномены (Назон, Ларг, Руф, Гета) и даже личные имена (преномены) (Марк, Луций и др.), есть несколько персонажей, имен которых Аппиан даже не_знает. Наконец, есть и прямые ошибки: Аппиан сообщает о гибели претора 49 г. Кв. Минуция Терма, который, на самом деле, бежал к Сексту Помпею и уцелел (Арр. B.C. IV, 17), среди проскриптов упоминается консуляр Вар, однако консулов с таким когноменом не было с 73 г. до н.э. (Ibid. IV, 28). Встает и еще один вопрос, вошли ли в этот список 60 человек, упомянутые Светонием и Евтропием в числе заговорщиков, и 20–25 человек, бывших непосредственными убийцами? Первый список нам практически неизвестен, так что сравнение двух неизвестных величин едва ли является плодотворным, сопоставление со вторым, дает весьма интересные данные. В списке Аппиана фигурирует только Тит Лигарий, и вполне возможно, что непосредственные убийцы шли «особым списком».
Репрессии сопровождались конфискациями. Кроме того, испытывая нехватку средств, триумвиры наложили на 1 400 богатых женщин, вероятно, связанных с семьями противников Цезаря и триумвиров, штраф в 200 млн. драхм. После протестов, налог был сокращен. Все граждане, имевшие имущество на сумму более 100 000 сестерциев, должны были внести в казну сумму, равную их годовому доходу и 1/50 собственности (Арр. B.C. IV, 32–34; Plut. Ant., 21). Налог брали даже с весталок. Шло грандиозное перераспределение собственности и одновременно — создание огромной армии. Основные суммы шли именно на нужды солдат, хотя немалое количество было просто разграблено. Особенно обогатился Антоний. Традиция пытается снять обвинения с Октавиана. Веллей Патеркул пишет, что он терпел произвол коллег (Veil., II, 66), а Светоний писал, что Октавиан, вначале противившийся террору, позже стал суровее всех (Suet. Aug., 27). Плутарх также возлагает основную вину на Антония (Plut. Ant., 21), и, действительно, репрессии, в основном коснулись его противников.
В начале 42 г. консулами стали Лепид и Планк. Террор пошел на убыль (Dio., 47, 16). Лепид, ранее угрожавший репрессиями тем, кто не праздновал его триумф, выступил с извинениями за содеянное и заявил о наступлении «эры милосердия». Октавиан был более сдержан: он заявил об окончании репрессий, но сказал, что оставляет за собой свободу действий (Suet. Aug., 27, 3). Проскрипции достигли своей цели, оппозиция триумвирам в Риме и, прежде всего, в сенате, была подавлена, армия получила деньги. В отличие от сулланских, репрессии, в общем, носили верхушечный характер и продолжались недолго, всего 1–2 месяца. Предстояла главная борьба — столкновение с основными силами республиканцев.
