Именно с поколением Цезаря начался взлет римской поэзии. Писать стихи также становилось модно. Стихи и поэмы писали Варрон, Корнелий Непот и Цицерон. Не чужд поэзии был и сам диктатор. В ранней юности он написал поэму о Геракле и трагедию «Эдип», а в конце жизни, во время испанской кампании, сочинил поэму под названием «Путь». Следуя традиции Аппия Клавдия Цека и Катона Старшего, Цезарь составил сборник крылатых изречений (Dicta collectanea). Возможно, он написал поэму на литературно-критическую тему, в числе прочего, сравнивая Теренция с Менандром, а среди его любимых поэтов были Гомер, Софокл, Еврипид, Менандр, Ливии Андроник, Энний и Теренций^{301}. Отличительным признаком эпохи Цезаря и последующего времени стало появление множества посредственных поэтов, любителей, а иногда и просто графоманов и всеобщее увлечение поэзией и стихосложением в высших слоях общества. Это явление, сколь бы своеобразные формы оно ни принимало, стало необходимым фоном для появления высокой поэзии.

Вероятно, первым значительным поэтическим кружком стали поэты-неотеоретики, особенностью которых было следование стилю александрийской поэзии с ее небольшими произведениями на малоизвестные сюжеты, изысканной ученостью и тщательно отделанной формой. В круг неотеоретиков входили Лициний Кальв, Гельвий Цинна, Фурий Бибакул и др. Самым значительным из них был Гай Валерий Катулл (87–54 гг.). Многие стихи Катулла находятся в русле александрийской поэтической традиции, однако другие, особенно — цикл стихов к Лесбии, оказались подлинным прорывом в римском поэтическом творчестве. Если для эллинистических поэтов любовная лирика относилась к «легкому жанру» сопровождавшемуся налетом искусственности, то для Катулла эта тема становится сердцевиной его творчества и предстает в разнообразной гамме ее тончайших оттенков. Как подлинный гимн высокому чувству эта поэзия стоит у истоков традиции, давшей миру Овидия, Петрарку и сонеты Шекспира. Катулл совершил ту революцию в римской поэзии, которую ранее совершили поэты VII–VI вв. до н.э., превратившие лирику из поэзии, исполняемой под аккомпанемент лиры, в тот самый жанр личной поэзии, который ассоциируется с шедеврами мировой лирики от Данте и Шекспира до Байрона и Пушкина.

Цезарь, для которого личная честь, достоинство и любовь играли столь значительное место в жизни, человек, ради любви и чести позволивший себе ослушаться всемогущего Суллу, известный в Риме покоритель женских сердец, бросавший вызов обществу своими романами с Сервилией и Клеопатрой и умевший (как это было в случае с Помпеей) достойно выйти из весьма сложного положения, не мог не оценить поэзии Катулла. Тем более обидным и болезненным должно было стать для него то, что, еще будучи триумвиром и командующим в Галлии, Цезарь стал мишенью нескольких эпиграмм Катулла. О значении, которое он придавал этим отношениям, свидетельствует то, что высокопоставленный политик и выдающийся полководец попытался примириться с поэтом через его отца, всадника из Вероны, стоящего намного ниже по социальной лестнице. Инициатива исходила от Цезаря, Катулл пошел на соглашение, отразив это в одной из эпиграмм.

Наверно как никто другой, Катулл выразил чувство любви в его римском понимании:

Основателем другого поэтического направления был еще один представитель поколения Цезаря, Тит Лукреций Кар (ок. 95–55 гг.), автор поэмы «О природе вещей» (De rerum natura), давший материалистическое толкование окружающего мира. Если стихи Катулла — это гимн чувству, то поэзия Лукреция это подлинный гимн познанию и разуму. Лукреций стоит на последовательно материалистических позициях и вслед за Эпикуром отрицает вмешательство богов в человеческую жизнь. Он пишет о своем стремлении избавить людей от страха перед богами и дать естественнонаучное объяснение материального мира и жизни людей. Это был новый прорыв человеческой мысли в сторону научного мировоззрения.

Поэзия Катулла и Лукреция стала предтечей еще более великой поэзии века Августа, поэзии Вергилия, Горация и Овидия, которую последующая литература и филология считала высшим достижением римской поэзии за всю историю ее существования. В период диктатуры Цезаря два крупнейших представителя «августова века» были уже зрелыми людьми. Родившийся в 70 г. Вергилий закончил свое образование и переселился в Рим, его первые стихи выйдут через несколько лет после смерти Цезаря. Это будут «Буколики», в которых поэт выразит тягу италийских землевладельцев к миру, покою и труду, а в знаменитой 4 эклоге, написанной в 40 году, он предскажет приход «золотого века». Бывший немного моложе Гораций (род. в 65 г.) учился в Афинах и в Риме. В 42 г. он вступил в войско Брута, чтобы пережить сражение при Филиппах, навеки проклясть гражданскую войну и стать певцом «августовского мира».

С эпохи Цезаря начинается взлет научной прозы. Новая сверхдержава готовилась к огромной конструктивной работе. Предстоял происшедший при Августе и ранней Империи взлет градостроительства и архитектуры. Чуть позже, в I веке н.э. начнется расцвет скульптуры и живописи. Наступает качественный скачок в развитии философии, правоведения и риторики и важный период развития грамматики и филологии, когда случайные события поразительным образом переплетались с историческими закономерностями.

Около 100 г. до н.э. приходит в упадок перипатетическая школа Аристотеля и Феофраста, однако в 40-е гг. она получает свое второе дыхание после находки сочинений Аристотеля и появления таких ученых как Андроник, Апелликон и Тираннион. Смертельный удар по платоновской Академии нанес Сулла, в 86 г. при осаде Афин был вырублен академический сад и уничтожена библиотека. Собственно Академия возродилась только во времена Марка Аврелия, однако «Учение академиков» Цицерона принесло платонизм в Рим. Еще более популярными стали стоицизм и эпикурейство — первый попал в Рим через Посидония, а затем через круг Цицерона и Катона, второе стало известно через поэзию Лукреция Кара. В I в. до н.э. возникает неопифагорейство. Особое значение для развития римской философии имели труды Цицерона, в которых автор ставил задачей не столько создание каких-либо оригинальных теорий, сколько популяризацию разных философских течений для своих соотечественников. С Цицерона начался новый этап в изучении права, а уже при Августе появились первые настоящие юристы-профессионалы, Антистий Лабеон и Атей Капитон.

Подъем переживает грамматика. Кроме монументальной фигуры Варрона, к этому времени относятся имена Элия Стилона, Стаберия Эрота и Антония Гнифона. Возобновился ведущийся еще в III веке до н.э. спор между александрийской школой аналогистов и пергамской школой Кратета, аномалистами. Цезарь написал один из наиболее значительных в латинской грамматике трактат «Об аналогиях». Сочинение появилось в 55 г. в разгар галльских войн и было адресовано Цицерону, более близкому к аномалистам, и тем не менее, давшему Цезарю восторженный отзыв (Cic. Brut., 72, 253). Аналогизм как ничто иное соответствовал основным установкам-Цезаря с его четкой логикой, правильным языком и отсутствием излишеств.

Получила свое развитие естественнонаучная проза. Центральной фигурой, вероятно, можно считать Варрона. Тем не менее, и здесь Цезарь внес большой личный вклад. Его походы стимулировали рост интереса к географии, а несколько позже появился труд Страбона. Реформа календаря способствовала интересу к астрономии, а показателем роста интереса к технике и теоретической основой начинавшегося градостроительства был трактат М. Витрувия Поллиона «Об архитектуре», ставший подлинной энциклопедией римских знаний в этой области. Некоторые исследователи видят в Витрувии (полное имя М. Витрувий Поллион Мамурра) начальника инженерной службы войск Цезаря, ставшего также персонажем эпиграмм Катулла. Перу Цезаря принадлежит еще одно сочинение «О звездах», многократно цитируемое Плинием Старшим.