Двух младших анналистов еще можно считать представителями традиционного жанра. Это претор 78 г. Кв. Клавдий Квадригарий, написавший большой исторический труд (не менее 23 книг). Многочисленные фрагменты Квадригария не позволяют нам составить цельное впечатление о его сочинении, хотя некоторые выводы все же возможны. Как и Целий Антипатр, Квадригарий начинает труд не с Энея или Ромула, а с галльского нашествия (390 г.) и заканчивает примерно своим временем (последнее известное нам событие — взятие Афин Суллой). Другой анналист, Валерий Анциат, в духе старой традиции, написал огромный труд от основания Рима до, предположительно, 90-х гг. I века до н.э. Сочинения Квадригария и Анциата были весьма широко, хотя временами и в критическом ключе, использованы Титом Ливием.
Впрочем, до времени появления труда Ливия анналистический жанр уходит на второй план. Тит Ливии (59 г. до н.э. — 17 г. н.э.) написал огромный труд, вобравший в себя всю традицию анналистики и во многом завершивший создание «римского мифа». Труд Ливия, предположительно именуемый «От основания города» (Ad urbe condita) состоял из 142 книг, начинался с Энея и заканчивался событиями 9 г. до н.э. Это была первая крупная всемирная история, несомненно, ставшая результатом создания сверхдержавы. Концепция Ливия в полной мере отражает идеологию нового общества, сочетавшую цезаристскую идею Империи, августовскую идею реставрации и республиканскую (идущую от Цицерона и Катона) идею «свободы» и «великого Рима».
Жанр всеобщей истории был весьма популярен и у греческих авторов и также получил новое развитие при Цезаре и Августе. Он приобрел, вероятно, более близкий к идеям Цезаря характер всемирной истории, когда акцент (в отличие от Ливия) делается не на Риме, а на единстве человечества. В эпоху Августа были предприняты четыре попытки такого рода. Двое из этих авторов (Диодор и Помпей Трог) начинали свою творческую жизнь во времена Цезаря, а два других (Дионисий Галикарнасский и Николай Дамасский) уже полностью принадлежат времени Августа.
Диодор Сицилийский (80–29 гг. до н.э.), продолжая традицию Полибия и Посидония, написал труд в 40 книгах под названием «Историческая библиотека». Сочинение Диодора было посвящено всемирной истории, начиная от первых людей и древнейшей истории Востока (т.е. от Нина и Озириса) до британских походов Цезаря (54 г.). Эта концепция отражала цезаристскую идею несколько по-иному, чем труд Ливия. Впрочем, на Диодоре и Николае Дамасском эта линия прерывается, а добротная компиляция греческого историка не идет ни в какое сравнение с глубокими аналитическими обзорами Полибия и Посидония.
Дионисий Галикарнасский, автор «Римских древностей» воплощал уже новую идею. Охватив период от Ромула до 2 Пунической войны, Дионисий ставил своей задачей анализ римских правовых и политических институтов с целью обнаружения родства двух великих народов, греков и римлян. Наконец, Николай Дамасский написал огромный труд в 144 книгах, также представивший опыт всемирной истории. Отсутствие фрагментов не позволяет нам высказать какой-либо обоснованный вывод, но сочинению, вероятно, были присущи объединительные идеи полибиево-посидониевой традиции.
Возможно, самым необычным явлением была еще одна «Всемирная история» в 44 книгах, написанная уроженцем Галлии Помпеем Трогом и дошедшая в переложении христианского автора II века н.э. Юстина. История представлена в виде последовательного развития четырех Империй: Ассирийской, Вавилонской, Персидской и Греко-Македонской, а все сочинение проникнуто антиимперской идеей. Трог продолжает мысль Саллюстия о негативных последствиях превращения Рима в огромное имперское государство, а отрицательное восприятие всемирной сверхдержавы провинциалом прослеживается у него вполне определенно.
Всемирная империя создает всемирную историю. Это было несомненным отражением новой эпохи Цезаря и Августа. Имперская идея выступала в различных ракурсах, которые скорее дополняли друг друга, нежели содержали принципиальное противоречие. Идея Рима как создателя Империи (Ливии), подчеркивавшая римский характер нового общества, сочеталась с идеей единства всего человечества (Диодор) и родства Рима и Греции (Дионисий Галикарнасский), при этом допуская и определенную долю антиимперского протеста (Помпей Трог).
В послесулланское время зарождается историческая монография. Ограничение сюжета было частично связано с большим накоплением материала, с другой стороны, небольшая монография могла дать лучшую возможность донести до читателя конкретную мысль.
Если анналистическая история была пронизана консервативными идеями, то монография стала жанром, характерным для историков-популяров. Наверное, первое сочинение, написанное с этих позиций, принадлежало перу Г. Лициния Макра, народного трибуна 73 и претора 68 г., активно агитировавшего за отмену сулланских законов. Судя по всему, труд Макра представлял собой относительно краткий обзор истории Рима с древнейших времен (писатель упоминает об Акке Ларенции). Ливии критикует его за восхваление рода Лициниев, а Цицерон — за многословие в речах, тогда как Дионисий Галикарнасский причисляет его к «хвалимым историкам». Цицерону, вероятно, не нравилось и то, что Макр уделял особое внимание борьбе патрициев и плебеев и писал свой труд с позиций римских демократов. В речи Макра, приведенной Саллюстием, проводится яркая параллель между борьбой патрициев и плебеев и действиями популяров в 70-е гг.
Продолжателями жанра стали Сизенна и Саллюстий. Л. Корнелий Сизенна родился в 118 г., в 78 г. он стал претором, в 70 г. защищал Верреса, в 67 г. был легатом Помпея в войне с пиратами, после чего был направлен к Метеллу на Крит. Сочинение «Истории» в 12 книгах было посвящено современному Сизенне периоду и охватило самое трагическое десятилетие римской истории (90–80 гг.). Цицерон считает, что Сизенна превзошел всех предшествующих историков (Cic. de leg., I, 7; Brut., 238) и был прекрасным оратором, хотя и несколько увлекался литературной стороной изложения, подражая Клитарху. Сизенна, видимо, ввел в свое повествование эффектные сцены и речи. Саллюстий также ценил его как писателя, но не разделял его политические оценки, поскольку Сизенна проводил линию на реабилитацию Суллы (Sail. lug., 95).
Гай Саллюстий Крисп (86–35 гг.), биография которого уже не раз затрагивалась в предыдущем изложении, является несомненной вершиной жанра и единственным его представителем, чьи труды дошли до нас практически полностью[77]. Он обратился к публицистике уже во время гражданских войн и написал два письма Цезарю (первое — около 50 г., а второе — около 46 г. до н.э.), однако его подлинное обращение к литературе происходит после собственной отставки и особенно — после смерти Цезаря. Саллюстий стал первым проконсулом образованной в 46 г. провинции Нумидии, а по возвращении в Рим его ожидал суд по обвинению в вымогательствах. Цезарь избавил Саллюстия от процесса (Dio., 42, 9, 2), но политическая карьера кончилась, а вскоре после этого погиб и диктатор. Саллюстий удалился в построенную им великолепную усадьбу между Квириналом и Пинцием, а затем купил усадьбу Цезаря в Тибуре. В политику он более не вернулся, но именно в последнее десятилетие жизни были написаны три основные сочинения Саллюстия: «Заговор Каталины» (41 г.), «Югуртинская война» (39–36 гг.) и «Истории» (остались незавершенными). В последнем труде описаны события 78–66 гг., эпоха больших войн 70-х гг. и постсулланского Рима.
Отношение к Саллюстию в историографии неоднозначно. Очень многие ученые пытаются не обращать внимание на образ коррупционера{290}. Его высоко ценят как историка и литератора, часто сравнивая даже с Фукидидом или Ксенофонтом{291}. Блестящая композиция сочинения, стройная теория исторического развития Рима от эпохи царей до расцвета и упадка республики (Sail. Cat., 1–4; Iug., 1–5), прекрасный стиль и несомненный писательский талант, психологические характеристики и яркие образы, знаменитая «краткость Саллюстия» (Sallustiana brevitas) делают его крупнейшим представителем жанра.
