– Нет! – вновь закричал Ричард, когда морд-ситы потянули его прочь, вынуждая отодвинуться.

Ричард видел предостаточно мертвых людей и понимал – Кэлен мертва. Но это не имело смысла и не могло быть правдой. Он знал, что это неправда. Только не Кэлен.

– Ричард! – кричала Никки, и по ее щекам струились слезы. – Пожалуйста, позволь посмотреть, могу ли я помочь! Ричард, отодвинься, умоляю!

Пытающимся оттащить Ричарда морд-ситам не удавалось сдвинуть его.

– Лорд Рал, – произнесла Кассия, наклоняясь и загораживая своим лицом Кэлен, – Лорд Рал, Никки – ее единственный шанс. Вы должны позволить Никки помочь Матери-Исповеднице.

Ричард моргнул. Это было разумно. Никки могла помочь Кэлен. У него не получалось справиться с дрожью, но наконец он отодвинулся благодаря трем тянувшим его морд-ситам.

Он протянул руку к Никки:

– Сделай что-нибудь!

Не обращая на него внимания, колдунья склонилась над Кэлен и тут же принялась за дело, пытаясь исправить непоправимое.

Воины в коридоре поднялись и сбились в молчаливую, потрясенную толпу.

– Исцели ее, – взмолился Ричард. – Никки, ты должна. Не дай ей умереть. Прошу, Никки, не дай ей умереть.

Колдунья бросила на него снизу вверх короткий взгляд, затем, сдержавшись, повернулась к морд-ситам.

– Отнесите ее в спальню и положите на кровать, но не трогайте кинжал.

Ричард вырвался от трех пытавшихся удержать его женщин, бросился к Кэлен и подхватил на руки ее безвольное тело.

– Я сам.

Стены в комнате, куда их привела Кассия, были из кремового камня. Одну закрывал большой толстый гобелен, изображающий сцену в темном лесу. Эта сцена напомнила Ричарду о том месте в Хартленде, где он впервые увидел Кэлен.

За единственным окном комнаты стоял мрак Темных земель. Дождь мягко барабанил по ромбикам витража из свинцового стекла, а темно-рыжий ковер поглощал шум дождя и низкие раскаты грома.

На кровати под балдахином лежало темное сине-зеленое покрывало с вышитой золотой каймой. Тяжелую драпировку из той же сине-зеленой ткани собрали по углам постели, что придавало ей сходство с алтарем.

Мертвая Кэлен лежала на этом ложе, будто для церемонии прощания.

Ричард стоял, онемевший, оцепенелый, и смотрел, как Никки отчаянно пытается сделать все возможное. Наблюдая, надеясь, силясь убедить себя, что колдунья спасет Кэлен, он на самом деле все прекрасно сознавал.

Никки медленно извлекала кинжал, оценивая повреждения от каждого дюйма лезвия. Ричард не мог поверить, насколько оно длинное. Не мог поверить, что сталь так глубоко проникла в сердце Кэлен.

Ричард сам заточил для Кэлен этот кинжал и поэтому знал, что он бритвенно-острый. Достаточно острый, чтобы даже хрупкой девушке удалось вонзить его в грудь Кэлен на всю длину.

Никки наконец полностью извлекла окровавленный кинжал и некоторое время смотрела на него, не зная, что делать. Затем вложила его в ножны на поясе Кэлен, вероятно для того, чтобы никто случайно не поранился.

Три морд-сит безмолвно охраняли дверь, чтобы никто не мог войти. Они познакомились с Кэлен лишь недавно, но успели узнать ее достаточно хорошо, и сейчас по лицам всех трех текли слезы.

Ричард приказал командующему Фистеру постараться убить Саманту, если та нападет на его людей, а если не будет нападать, то не преследовать ее, поскольку у них нет защиты от ее способностей.

Он сам отправился бы за Самантой, но не хотел покидать Кэлен. Да это и не имело значения – что бы Ричард ни сделал с девушкой, исправить случившееся он не мог.

Тело Кэлен несколько раз содрогнулось под действием силы Никки, отчаянно пытавшейся вернуть жизнь в ее безжизненное тело. Ничего не получалось. Кэлен по-прежнему не шевелилась и была мертва.

Ричард смотрел на ужасающе неподвижную женщину, которую любил больше жизни. Никки опустила веки Кэлен, и прекрасные зеленые глаза не смотрели больше никуда.

Ричард никогда и представить не мог, какими пугающими станут эти глаза, когда в них не будет души, не будет жизни, не будет самой Кэлен.

Он был согласен на все, лишь бы поменяться с ней местами, чтобы она просто вдохнула и вновь посмотрела на него. Снова подарила свою особую улыбку.

Через некоторое время Никки поднялась и медленно, неохотно обернулась:

– Надо поговорить, Ричард.

– Так говори.

Никки подошла ближе и взяла его за руку.

– Она ушла, Ричард.

– Нет, только не она. Она не могла. Ты должна исцелить ее.

Никки отвела взгляд от его лица и прижала пальцы к своим вискам.

– Ричард, кинжал прошел сквозь сердце. У нее в груди полно крови…

– Однажды и у меня в груди было полно крови, и ты вылечила меня, помнишь?

Никки кивнула:

– Помню.

– Ты воспользовалась магией Ущерба, чтобы удалить кровь, а затем магией Приращения для устранения повреждений. Сделай то же самое для нее.

– В тот раз, – ответила Никки как могла терпеливо, – ты был жив, Ричард, и стрела пронзила легкое, а не сердце.

– Сделай то же самое, – повторил он.

Никки с изумлением смотрела на Ричарда, стиснувшего зубы.

– Сделай, Никки. Исцели повреждения, примени магию, чтобы вернуть ее прежнюю.

Никки облизнула губы.

– Ее душа покинула тело, Ричард. Кинжал не просто пронзил сердце, он разлучил душу с ее пристанищем в этом мире. Она ушла. Как Зедд. А я не умею исцелять от смерти.

Ричард начал терять терпение.

– Мне кое-что известно о мире живых и мире мертвых, Никки. Они оба существуют во мне, как и в Кэлен. И в моей душе, и в ее душе есть оба мира.

– И что ты намерен делать? Чего надеешься достичь, если ее мертвое тело станет таким же, каким было при жизни?

– Сделай это. Сейчас же, и поторопись. У нас не так много времени.

Никки уставилась на него.

– Ну же!

Никки вздрогнула и наконец кивнула – сочувственно и понимающе. Сев возле Кэлен на край кровати, колдунья положила руки с боков кровавой раны, закрыла глаза и погрузилась в работу. Ричард смотрел, как грудь Кэлен опускается и поднимается под действием ладоней Никки.

Колдунья стиснула зубы.

Снаружи сверкнула молния, и в горах раскатился гром.

Потрескивающие нити молнии осветили внутри комнаты каменные лица морд-ситов. Свет ламп потускнел, но не потому, что пламя в них угасало, а потому что сам воздух сделался вязким. Ричард ощутил присутствие магии Ущерба, магии подземного мира.

Того мира, куда ушла Кэлен.

Жгуты черной молнии потрескивали и извивались вокруг кровати. Ослепительные нити белой молнии переплетались, закручивались и вращались, перескакивая с места на место. Стоял треск, временами оглушительный – особенно когда белая и черная молнии соприкасались.

Пару раз Ричард замечал, как Кэлен делает вдохи под руками колдуньи, но знал, что это не дыхание, а попытки Никки оживить ее. Колдунья делала все возможное, пытаясь вернуть Кэлен.

Наконец треск и ярость молний угасли.

Никки встала и некоторое время смотрела на Кэлен. Убранная магией Ущерба кровь исчезла, а магия Приращения соединила ткани и восстановила сердце.

Никки глубоко вздохнула. Она была без сил. Она потерпела поражение.

– Прости, Ричард, – прошептала она, избегая смотреть на него. – Я излечила тело, убрала все повреждения. Она теперь такая же, как раньше. Но этого недостаточно.

Ричард посмотрел на неподвижное безжизненное тело Кэлен.

– Спасибо, Никки. Ты не представляешь, как я ценю то, что ты сделала для нас.

– Я не сделала ничего полезного, Ричард. Ее жизнь окончена. Ее душа пересекла завесу. Отправилась в путешествие по линиям Благодати и сейчас уже пересекла границу.

– Я знаю, Никки, – ответил Ричард, набираясь мужества для того, что произойдет дальше. – А теперь мне нужно, чтобы ты сделала кое-что еще.

Никки с подозрением нахмурилась:

– И что же я должна сделать?

Ричард, не отвечая, направился к двери, где безмолвно стояли на страже морд-ситы, и по очереди прикоснулся к щеке каждой из них.