Итак, братие, верно слово Господне: нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось (Лук. 8, 17).

Святый и Великий епископ, как говорит сказание оболган был, оклеветан, ввержен в темницу. Но чем кончилось? И св. папа Агапит, и прочие, бывшие с ним, убедились в том, что Господь всегда выводит правду наружу, клевету посрамляет и обесславленных делает славными. В виду этого, какая бы клевета, какие бы наветы, какие бы скорби ни постигли нас, всегда при них будем терпеливы и великодушны. Будем всегда приводить себе на память то, что есть над нами Бог Всевидящий и Правосудный; будем укрепляться верою в Него; возложим на Него все упование наше, и Он все устроит для нас к нашему спасению и нашему блаженству. Аминь.

(Наказание св. Василия о ласкосердии, и объедении и пьянстве. Прол. янв. 8)

Св. Василий в слове об объедении и пьянстве между прочим говорит: "колика срама и поругания достойни суть, иже не перестают упиватися! Пьянство есть родительство всякому скверному делу и смраду". Остановимся, братие, на этих словах святителя и побеседуем сегодня в наше назидание о том, справедливо ли они говорит, что пьяницы срама и поругания достойны и что пьянство есть родительство всякому скверному делу и смраду.

Что мы видим в пьянице? Видим полное духовное отупение, полную победу плоти над духом. Единственно, к чему он стремится, это то, чтобы как можно скорее утолить свою пьяную жажду, как можно скорее дойти до бесчувствия. А при таком положении вещей, может ли пьяница быть способным на что-нибудь хорошее? Нет, тут места не хорошему, а подлинно лишь сраму и поруганию, всякому скверному слову и делу и смраду и тьме за тьмою и нечистоте за нечистотою. Мысли спутанные и мрачные; плотские страсти до крайности возбуждены; взор или тупой или, если так можно выразиться, плотоядный. И ходит пьяница как Каин стенай и трясыйся, не давая покоя ни себе, ни другим. Слова хульные и безбожные текут из уст его, нисколько не прохлаждая внутреннего пламени. Ропот против Бога и людей исторгается из сердца его, не облегчая нимало сердечной скорби и туги. В порывах отчаяния злая смерть иногда кажется пьянице отрадою, и несчастный нередко сам покушается на собственную жизнь. А еще пьянство доводит и до сего: "кому горе, кому молва, кому судове, кому горести и свары, кому сокрушения вотще, кому сини очи? Кому? Конечно пьянице. От кого большею частью бывает страшная нищета семей? От пьяниц. Кто чаще всего становится безжалостным и бесчеловечным тираном своей семьи? Пьяница. Кто больше всех подает соблазн ближним? Пьяница. Итак, подлинно верно то, что пьяницы срама и поругания достойны и что пьянство есть родительство всякому скверному делу и смраду. Что же, однако, из всего этого следует для нас? Конечно, то, что от пьянства мы должны бежать как от Змия лютого и удерживать от этого порока и других. Как видите, путь пьянства есть путь скользкий, страшный, удаляющий человека от Бога" и неминуемо ведущий пьяниц к вечному осуждению на суде Божием и к вечной погибели. Итак, внемлите, братие, себе да не когда отягчают сердца ваша объедением и пьянством и найдет на вы внезапу день той (Лук. 21, 34). Аминь.

(Память иже во святых отца нашего Филиппа, митрополита Московского и всея России чудотворца. Прол. янв. 9)

Много есть людей, желающих быть монахами, но, к сожалению, мало между ними можно встретить таких, которые понимали бы то, в чем должно состоять истинное монашество и умели бы приготовить себя к оному. Таковые, например, относительно монашества, прежде всего впадают в следующее заблуждение: они думают, что в монахах жить легко и приятно и что в монастырях нужно только Богу молиться и больше уже ничего не делать. И вот хоть бы и это только одно заблуждение ведет их к самым печальным впоследствии для них вещам. Поступив в монастырь, при своем представлении о ничего неделании в оном, они становятся монахами самыми жалкими и служат только на посмешище и соблазн как инокам, живущим с ними, так равно и людям мирским. Хорошо ли это? Как сами видите, весьма худо. Что же делать? Да мы сделаем вот что: мы укажем всем вообще желающим монашества, но не понимающим сущности его на первый раз хоть на один пример того, как истинные рабы Божии готовились к иночеству и как они вели себя по принятии оного.

Святый Филипп, митрополит Московский, был сын вельможи и в юности отдан был в службу царскую. На тридцатом году жизни, однажды, когда он был в церкви, на него особенно сильное впечатление произвели слова Спасителя: никтоже может двема господинома работати, и вскоре у него явилась мысль сделаться иноком. Эта мысль со временем все более и более укреплялась в нем, и он, наконец, решился привести ее в исполнение. С чего же он начал? Прежде всего он отправился к святым местам и там усердно просил Господа и святых Его, чтобы они стали ему помощниками в новой жизни. Потом, чтобы лучше приучить себя к трудам, с которыми должен был встретиться в монастыре, св. Филипп поселился у одного деревенского жителя в Новгородской области и нанялся у него пасти овец. Поживши тут не малое время, он отправился в любимый им Соловецкий монастырь и тут уже окончательно стал приготовлять себя к монашеству. Каким же образом? "Дрова убо секий, "говорит описатель жития его: "и землю копая во ограде, и камение перенося, овогда же и гной (навоз) на плещу своею ношаше, и иная тягчайшая дела творяше. Множайше же уничижаем и бием от неразумных, не гневашеся: но с радостью терпяше вся, и со смиренномудрием, "никим ведом, кто и откуда есть". Проведши довольно времени в таком подвиге, св. Филипп стал просить игумена уже и о своем пострижении, и игумен исполнил его желание. Тут началась для св. Филиппа и новая жизнь, и эту жизнь он проводил так: "в поварню от игумена посылаем бываше, и тамо с молчанием на братью работаше, огнь возгнещая, и дрова секий". Пробыв в такой службе дней немало, отходит оттуду в пекальницу: и ниже в сей службе разленяется, но и тамо дрова убо на раме своем влачаше, и воду носяше. Довольно потрудившись так, новоначальный инок для того, чтобы удобнее научиться молитве и богомыслию, на несколько времени удалился в пустыню, а потом снова возвратился в монастырь. Тут уже, как лучший из иноков, св. Филипп был сделан помощником игумена, а затем, через девять лет, поставлен был и игуменом.

Так вот как истинные рабы Божии готовились к иночеству и вели себя и по принятии его! Их пример ясно показывает легкомысленным любителям монашеского жития, что иноческая жизнь не есть жизнь праздная, а жизнь трудовая и исполненная всевозможных при трудах искушений, лишений и скорбей! Пусть же любители иночества поймут все это и, вместо своих неразумных представлений о жизни монастырской, приготовляют себя к оной, кроме молитвы, и путем труда, смирения и послушания. Это будет для них самое лучшее и святое дело. Аминь.

(Из слова о некоем монасе, нже бе влез в вертеп работати Господеви, и прельщен от дьявола, и паки сведен в монастырь спасеся)

Диавол, яко лев рыкая, ходит, искай кого поглотити, говорит слово Божие (1 Петр. 5, 8). Ходит, ищет и кого находит, поглощает. Кого же именно? Разумеется, прежде всего тех, которые всем существом работают миру и его похотям и, так сказать, сами падают в его пасть; а затем добычею его делаются люди, хотя и заботящиеся о своем спасении, но легкомысленные и воображающие, что они слишком высоко стоят на лестнице, ведущей к небу. Как погибельны бывают козни врага рода человеческого по отношению к сим последним, для примера возьмем следующий случай.

Один молодой инок, немного пожив в монастыре, стал проситься у игумена на житье в пустыню. Сколько опытный старец ни уговаривал его, чтобы не спешил приводить в исполнение свое намерение, инок оставался непреклонен, и старец уступил. Ушел инок в пустыню и, нашедши пещеру, поселился в ней. Начал упражняться в богомыслии, молитве, посте. Чего бы кажется лучше такой жизни? Но дьявол не дремал. Сначала он стал смущать его злыми помыслами; а когда это не помогло совратить инока с пути, начал действовать иначе. Преобразившись в ангела света, он явился неопытному подвижнику и сказал: "знай, что ради твоей чистоты и доброго жития послал меня Господь служить тебе". — "Да что же я сделал такого, чтобы служили мне Ангелы?" воскликнул изумленный монах. Бес отвечал: "все, что ты сделал доселе, велико и высоко пред Богом. Ты оставил мир и сделался монахом; ты постоянно утруждаешь себя молитвами и Постом; ты даже в пустыню ушел. Как же Ангелам не служить тебе?" — Задели за живое монаха эти слова бесовские, и стал он думать: "а что, ведь и в самом деле должно быть я велик и высок пред Богом!" Дьявол же, между тем, продолжал свое дело и все являлся ему, а чтобы скорее погубить его, к прежним козням присоединил новую. Некоторый человек, будучи окраден ворами, задумал спросить о своей покраже упомянутого инока. В это время дьявол, явившись последнему, сказал: "человеку, который придет к тебе, укажи, что украденное у него лежит в таком-то месте". Обкраденный действительно пришел, и монах чрез указание покражу возвратил ему. За эту услугу человек тот прославил его по всей стране той, как пророка, и вот стало стекаться к монаху множество народа, и всем он предсказывал, и слава его повсюду распространялась. Наконец, дьявол окончательно задумал погубить его. Явившись ему снова, он сказал: "знай, отче, что ради ангелоподобного и непорочного твоего жития скоро явятся к тебе другие ангелы и с Телом возьмут тебя на небеса, и там будешь вечно царствовать со всеми святыми". Услыхав это, инок смутился и, чрез приносившего к нему пищу брата, попросил к себе на совет игумена. Сей не замедлил придти. "Ах! увидавши его, воскликнул прельщенный, чем я заплачу тебе, отче, за все, что ты сделал для меня?" — "Да, что ж я сделал для тебя?" спросил игумен. "Да как же, отвечал монах, чрез тебя я сподобился принять ангельский образ, ради тебя получил пророческий дар; ради тебя вижу ангелов и завтра чрез них имею быть вознесенным на небеса!" — Из себя вышел старец, выслушав бредни прельщенного и, строго укорив его, в заключение сказал: "не выйду же от тебя дотоле, пока сам своими глазами не увижу того, что готовится тебе". И затворившись, остался с иноком в вертепе. Наступил час исполнения дьявольского обещания, и инок, увидавши бесов, воскликнул: "вот, отче, пришли!" Тогда игумен, охвативши его рукою, сказал: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помоги сему прельстившемуся рабу и не предай его нечистым бесам в обладание!" Бесы окружили прельщенного и старались вырвать его из рук старца; но последний запретил им, и они, не имея возможности взять того, кто был почти совсем уже в их руках, схватили его мантию и скрылись. Когда через несколько времени похищенная мантия слетела сверху и пала на землю, старец сказал иноку: "Видишь ли, безумный, что сделали бесы с твоей мантией? Ведь точно так же они хотели поступить и с тобой, и ты бы зле предал им окаянную свою душу". Затем он снова взял его в монастырь, заставил служить в пекарне и поварне и участвовать в прочих службах монастырских, и этим, смирив его помыслы, спас его.