Итак, смотрите: и при великой святости истинные рабы Божии сознавали себя недостойными царствия Божия и находили нужду в покаянии. А мы? О, братие, хоть отселе перестанем кричать о себе: "я, я!" Пусть скажет, кто мы, Господь. А дотоле будем чаще опускать долу очи свои и, бия в грудь себя, говорить: Боже, милостив буди мне грешнику (Лук. 18, 13)! А иначе не забудем, что аще речем, яко греха не имамы, то только себе прельщаем, и истины несть в нас (1 Иоан. 1, 8). Аминь.

(Повесть о великой княгине Евдокии, в инокинях Евфросиньи, супруге великого князя Димитрия Иоанновича Донского)

Чтобы спастись, нужно соблюдать не одну чистоту души, но и тела. Иже Христовы суть, — говорит Апостол, — плоть распяша со страстьми и похотьми (Гал. 5, 24). Да впрочем одно без другого и немыслимо. Чистый телом, большею частью, чист и духом, а у оскверняющего свое тело всегда худое и на уме. А между тем язва сладострастия за последнее время есть едва ли не самая ужасная язва общественная. Сквернится и тот, и другой, и третий, да еще оправдывается. "Что делать, человек я во плоти, не могу так прожить, я не Ангел." Ты не можешь прожить, да как же святые-то жили? Ведь они были такие же люди, как и мы, облечены были тою же плотью, так же были подобострастны нам; однако, хранили же чистоту и целомудрие? Скажешь: они в пустынях спасались, у них соблазна не было. Неправда, возлюбленный! Многие из них и не в пустынях, а при дворах царских и даже в самом сане царском сохранили себя от скверны, и тем говорят против тебя. Ты не варишь этому? Так слушай же, мы самым делом это покажем тебе.

Блаженная княгиня Евдокия, во инокинях Ефросиния, оставшись вдовою после мужа своего, великого князя Димитрия Иоанновича Донскаго, строила церкви и монастыри и проводила святую жизнь. Но неразумные люди, по внушению дьявольскому, смущались, глядя на нее, и говорили: "неужели она, будучи самовластною и живя в такой неге, может прожить целомудренно?" Об этом слышали и дети ее, услыхала и сама она. И вот однажды, когда заметила, что один из сыновей ее был смущен худою молвою, то призвала его и остальных сыновей и с плачем сказала им: "любезные дети, не смущайтесь. Всякую клевету и поношение я с радостью приму; но, видя одного из вас сомневающимся во мне, я вам открою тайну мою". И, раскрывши малую часть одежды па груди, показала им часть тела, которое от сурового воздержания казалось почерневшим и как бы сожженным огнем, и плоть ее вся приросла к костям. Сыновья ужаснулись. Княгиня же запретила им говорить об этом, и просила не преследовать поношавших ее. И оттоле, говорится в житии ее, наипаче подвизашеся прилежными к Богу молитвами.

Что же теперь скажете на это вы, говорящие: "не могу так прожить, я в миру живу, я не Ангел?" Вот и в царском житии святая сохранила себя, распяла плоть свою и мало того, — можно сказать, умертвила ее. Почему же вы не можете? Да потому, что не хотите, не только не избегаете искушений ко греху, но еще ищете их. Но во всяком случай не льстите себе, ни блудницы…, не любодеи… — говорит слово Божие, — Царствия Божия не наследят (1 Кор. 6, 9.10), но им, наряду с другими великими грешниками, часть в езере горящем огнем и жупелом, еже есть смерть вторая (Апок. 21, 8). Аминь.

(Память святого великомученика Прокопия)

Вы, воины боголюбивые, призваны на службу царскую для того, чтобы защищать отечество наше от врагов. Слава Богу, пока у нас их нет; но, кто знает? не сегодня, так завтра враги придти могут, и вам придется выступить в борьбу с ними. С чем же вы пойдете против них? С одним оружием воинским? Но, ведь таковое же и у врагов ваших будет, и следовательно, одно оно еще не обеспечит вам победы. С храбростью? С любовью к царю и отечеству? Это хорошо; но ведь такие же чувства могут воодушевлять и врагов ваших. Значит, что-нибудь и еще нужно при выходе на брань. Что же? А вот что: нужно идти на войну не с одним оружием плотским, но и с духовным: оградить себя верою и вооружиться молитвою и упованием. Вот тогда подлинно от войны вашей и успеха ждать можно.

Однажды святому великомученику Прокопию, в то время еще не совсем утвержденному в вере Христовой и шедшему на брань против Сарацын, явился кристалловидный крест, и от него Прокопий услышал голос: "Аз есмь распятый Иисус, Сын Божий." Этим видением Прокопий уже совершенно утвердился в христианской вере и, вошедши в один из городов (Скифополь), повелел устроить себе из золота и серебра крест и на нем написать, на еврейском языке, три имени: вверху "Эммануил, "а по сторонам "Михаил" и "Гавриил." Когда крест был сделан и принесен, Прокопий с благоговением облобызал его и затем смело пошел на врагов. Он пришел к Иерусалиму и там на Сарацын напал, одержал над ними много побед и пленил многих. Так, живая вера и живое упование на Бога, пред выступлением на брань, принесли и плод не мертвый.

Но это пример не единственный; подобный же находим и в истории нашего отечества. Раз российскому князю Андрею Боголюбскому надлежало идти на войну против Болгар. Как князь, не именем только, но и делом благоверный, он всегда соблюдал правило, чтобы перед воинством его носимы были икона Спасителя и Честный Крест, и чтобы войско не прежде устремлялось на врага, как изливши теплые молитвы перед сею иконою и, облобызав сей Крест. Такая вера князя не тща была. Враги отечества, сколько ни усиливались, не могли устоять пред лицом воинства православного; гордость и сила их были сокрушены до того, что едва не все грады их достались победителю. Что знаменитая победа сия была плодом не одного мужества сражавшихся, а паче действием помощи свыше, непреложным для всех доказательством того послужил необыкновенный свет небесный, который во время самой упорной сечи исходил от иконы Спасителя и Честного Креста и видим был всеми.

Из всего этого ясно видно, что, выходя на брань, мало надеяться на свою храбрость и силу, а равно недостаточно и того, чтобы воодушевить себя любовью к царю и отечеству. Правда, и это все нужно; но главное — необходимо призвать Бога на помощь и на Него единого возложить всю надежду и упование. Недаром и пословица говорит: "идешь в битву, молись усердно". Да, сила и храбрость не помогут там, где перестанет помогать Бог. Голиаф и силен, и храбр был, а Давид неопытен и юн; но поскольку первый надеялся лишь на свою силу, а второй на помощь Божью; то сей и победил первого, и его же мечем ему голову отсек.

Вот и еще пример победоносной силы веры и молитвы. Раз на Иудеев напал Сеннахирим, царь Ассирийский, с огромным войском. Царь Езекия и воины, вместе с пророком Исаиею стали молиться, и возопиша, сказано, на небо. Что же вышло? И посла Господь Бог Ангела, и порази всех мужей храбрых и бранников, и начальников, и воевод в полцех царя Ассирийска, и возврати лице его со стыдом на землю его (2 Парал. 32, 20–21). К этому прибавлять нечего. Сами теперь видите, что значат на брани вера и молитва; а потому, выходя на врага, прежде всего старайтесь укрепить в себе веру и усердие к молитве, молитесь день и ночь, и Господь сил покорит врагов под ноги ваши, как бы ни были они сильны и многочисленны. Это дело уже испытанное. Аминь.

(Слово о печали века сего)

Когда кого из нас постигает тяжкое несчастие, то мы, обыкновенно, предаемся малодушию и унынию. А другие и еще хуже делают: от уныния переходят к отчаянию и погибают. Разумно ли это? Очевидно, нет. Если попал в яму, надобно стараться выбраться из нее, а не копать глубже; и если тонешь, все усилия нужно употребить, чтобы достигнуть берега, а не нарочно на дно погружаться. Кого посетит скорбь, тот прежде всего должен напомнить себе, что у всех нас есть общий Отец, над всеми нами Бог всевидящиий и правосудный, от Которого не могут утаиться печали наши, и Который всегда может и готов подать руку помощи в них. Зачем же Его оскорблять безнадежностью? Зачем Его оставлять и о Нем забывать? Этим делаем мы тяжкий грех".