И поэтому Блондинка нервничала гораздо сильнее обычного. Хотя за ее хладнокровным, шикарным и прекрасным обликом не было заметно ни тени волнения, она походила на лебедя, который выглядит спокойным и безмятежным для стороннего взора, но бешено и хаотично молотит лапками под водой.

Сейчас Саманта Сьюэлл проживала на окраине города Бедфорд. Это место мало напоминало муниципальные микрорайоны в лондонском понимании, например, тот, через который Кристоферу и Саманте Сьюэллам приходилось проходить по дороге на работу и обратно. Нет, этот район представлял собой довольно большую группу рассчитанных на одну семью домов. Возле каждого – отдельный проезд, сад с дорожкой и, в большинстве случаев, с конструкцией для сушки белья.

Детство Блондинки прошло в подобном же местечке. Оно напомнило ей о газонокосилках, пластиковых ведерках в песочницах и медленно мелеющих бассейнах-лягушатниках. Напомнило о звуках воскресного дня, когда весь район бурлил от хозяйственной активности жителей. Но больше всего оно напомнило ей о страстном желании сбежать оттуда. По удивительной иронии судьбы, ее будущее оказалось так тесно связанным с подобным районом.

По договоренности с адвокатом Саманты, Загадочная Блондинка должна была стать единственной – опять! – журналисткой, которой разрешат войти в дом. Помогло то, что она знала адвоката. На самом деле она познакомила юриста с его нынешней женой, когда они еще учились вместе в Оксфорде. Это знакомство сыграло ей сейчас на руку, ускорив процесс и избавив от необходимости устанавливать доверительные отношения – барьер, который не смогли преодолеть другие журналисты.

Несмотря на ходатайство адвоката, вначале Саманта Сьюэлл держалась настороженно. Приманка, которую ей предложила Загадочная Блондинка, заключалась в том, что Сэм предоставлялась возможность «сказать свое слово» и «прояснить ситуацию». Увы, это прозвучало неуклюже и неубедительно, и Сэм просто ответила, что ей нечего сказать и что все и так предельно ясно.

С последним утверждением трудно было спорить. После Феликса Сэм оказалась второй жертвой преступления. Когда же она вдруг отступила от своего нежелания давать интервью и через адвоката заявила, что согласна на встречу, мотивы этого поступка остались загадкой, и журналистка могла только строить предположения.

Скорее всего свою роль сыграло, как говорят американцы, «прикрытие». Насколько ей было известно, Саманту переселили в Бедфорд – место, расположенное примерно в двадцати минутах езды от дома ее матери, – почти сразу же после убийства, и с тех пор никто не знал о ее местопребывании. Женщина могла изменить имя и внешность, но без пластической операции она все равно бы осталась Самантой Сьюэлл; рано или поздно найдется человек, который ее узнает. Из того, что ей было известно о Сэм, Загадочная Блондинка сделала вывод, что той скоро бы надоело прятаться и захотелось бы вернуться к нормальной жизни – раньше она работала организатором конференций.

Итак, Сэм не могла отказаться от своего прошлого, зато она могла как-то связать его со своим будущим. Или ей просто захотелось с кем-нибудь поговорить, и так случилось, что она выбрала Загадочную Блондинку.

Журналистке точно объяснили дорогу, поэтому она без особых затруднений нашла дом в лабиринте жилого района и припарковала «ауди ТТ» на дорожке, ведущей к воротам, как было условленно. Девушка постаралась надежно спрятать все свидетельства своей журналистской миссии от любопытных глаз соседей: затолкала диктофон и блокнот поглубже в сумочку и, замешкавшись на миг, отключила мобильный телефон, сунув его туда же, – настойчивому Аарону Блисдейлу хватило бы ума позвонить ей или прислать сообщение прямо во время интервью. Затем она направилась к дверям дома, как будто случайно оказалась по делам в этом районе и решила заглянуть на минутку по пути домой.

Сэм бесшумно закрыла за ними обеими дверь, и женщины наконец обменялись оценивающими взглядами – две женщины в жизни Кристофера Сьюэлла. Одна – эффектная и загадочная блондинка-журналистка (лебедь в душе). Другая – его бывшая жена, далеко не такая красивая, но все еще привлекательная, похожая на Рене Зельвегер, в то время как Блондинка больше напоминала Клаудию Шиффер.

Если провинциальный сонный городок Бедфорд выглядел так, словно находился за миллион миль от самой сенсационной смерти знаменитости (не считая гибели Джона Леннона), то на облике Саманты Сьюэлл убийство певца отразилось далеко не лучшим образом. Как любой хороший автор, Загадочная Блондинка дала себе слово не использовать такие избитые эпитеты, как «загнанная», «затравленная», «измученная» для описания жены убийцы, хотя в данном случае они подходили как нельзя лучше. Позже, когда журналистка сравнивала старые фотографии Сэм с нынешним внешним видом встреченной ею женщины, она подумала, что пережитое как бы уменьшаю жену Криса. Она словно сжалась, угодив в эпицентр внимания.

Сердце журналистки замерло от жалости; чувство «любовница встречает обманутую жену» усилилось.

– Легко нашли дорогу? – спросила Саманта.

– Да, спасибо, – ответила Загадочная Блондинка, понимая, что Сэм все равно.

– Проходите на кухню. Я приготовлю чай.

Дом разительно отличался от того окружения, к которому привыкла Загадочная Блондинка. Лишь силою трагических обстоятельств пристальный взгляд прессы оказался вдруг направлен на этот маленький и, по правде говоря, слегка потрепанный домишко на окраине Бедфорда. Сэм явно не сделала ни малейшей попытки, чтобы придать своему жилищу индивидуальность. На стенах не было картин, только выцветшие прямоугольники остались после отъезда прежних жильцов. На крючках у входной двери не было одежды. В доме пахло плесенью, словно в нем никто не жил.

Когда Загадочная Блондинка зашла на кухню, ощущение мимолетности и того, что она встретила человека, чья жизнь внезапно утратила смысл, не исчезло. Казалось, что никто не вытирал пыль со столов и шкафов и не пользовался ими, полки были пусты. О нормальной жизни в этой унылой комнате напоминали только микроволновка, тостер и чайник, который Сэм молча наполняла водой.

Загадочная Блондинка попыталась мысленно отогнать свою нерешительность. Конечно, она встречалась с Самантой не в обшитом плюшем номере лондонского отеля, за обедом в «Айви» или в огромных кожаных креслах клуба «Сохо-Хаус» – обычной среде обитания редких особей вроде Загадочной Блондинки, – тем не менее это было интервью. Где бы оно ни проходило – за коктейлями в модном баре или на кухне знававшего лучшие дни дома в пригороде Бедфорда, – суть не менялась.

Только здесь все было гораздо сложнее.

Обычно в микрофон журналистки вещали разного калибра знаменитости, от мегазвезд до начинающих звездулек. Те, которые стремились к вниманию прессы и жаждали как можно лучше использовать представившуюся возможность. Блондинке достаточно было только включить диктофон; казалось, что одновременно она включает своего собеседника – одобренные специалистами по связям с общественностью речи лились рекой.

Для Саманты же, хотя и она согласилась на встречу, процесс был в новинку. Она не нанимала пиарщиков, чтобы те научили ее общению с прессой, хотя, несомненно, они предлагали ей свои услуги. На самом деле до сих пор контакты с журналистами причиняли Сэм только неприятности.

Когда Загадочная Блондинка попыталась оживить в памяти лекции по технике проведения интервью, ей вспомнились курсы усовершенствования в издательском доме «Вестминстер пресс». Знания, которыми она давным-давно не пользовалась в косметически разукрашенном мирке глянцевых женских журналов.

Установить раппорт – первый шаг, и пока ей не удалось его сделать. Саманта, похожая на усталое привидение,.бесшумно доставала кружки из шкафа и пакетики с чаем из коробки, а в кухне висело неловкое молчание.

Наконец Сэм, словно придя в себя, махнула на один из двух стульев, задвинутых под пустой стол.

– Пожалуйста, садитесь, – пригласила она.

Загадочная Блондинка потянула за спинку один стул, протащила его по виниловому полу со звуком, похожим на зевок динозавра, и уселась за стол. Ей казалось, что слова Сэм послужат началом для беседы, но журналистка ошиблась, и в кухне вновь воцарилась мрачная, тягостная тишина.