Было решено изъять земли у тех казаков, которые ушли с большевиками, и засеять земли помещиков. Обработка этих земель возлагалась на пленных красногвардейцев. Урожай предполагалось сдать в казну.

Генерал Краснов был строг и требователен. Он умел работать сам, умел заставить работать других. Результаты сказались очень быстро. На Дону открылось восемь новых гимназий и множество начальных школ. Наладилась работа железных дорог: по воспоминаниям очевидцев, поезда ходили строго по расписанию. Извозчики не ломили цены, а брали как до революции.

Жизнь на Дону стала напоминать дореволюционную...

И во время атаманства, и позже Краснова часто упрекали за связь с немцами. Обвинения эти слышались и от тех, кто придерживался старой ориентации России и был за союз с Англией и Францией против Германии, и от командования Добровольческой армии.

Однако за полтора месяца немцы передали Дону, кубанцам и Добровольческой армии 11 651 трёхлинейную винтовку, 46 орудий, 88 пулемётов, 109 104 артиллерийских снаряда и без счета ружейных патронов.

В эти дни Краснову стало известно, что между германским командованием и советским правительством заключается соглашение, по которому прекращается наступление на восток.

Такое решение в некоторой степени удивило Краснова, но вместе с Богаевским они пришли к общему мнению, что немцы готовят во Франции новое наступление и копят силы.

В свою очередь генерал Деникин сообщил, что его армия покидает Дон и уходит во второй кубанский поход. К добровольцам присоединяется отряд дроздовцев.

Действия генерала Деникина встревожили германское командование, которое вынашивало план объединения Украины с Кубанью. С таким предложением украинские националисты не раз обращались к немцам.

Уход добровольцев заставил немцев задать Краснову вопрос: как он объясняет поступок Деникина?

Войсковой атаман был вынужден ответить, что Добровольческая армия без согласования с донским командованием ушла в неизвестном направлении.

Краснову было сказано, что по данным немецкой разведки Деникин увёл свою армию на Кубань. Атаман Войска Донского успокоил германское командование: с Деникиным ушли небольшие силы, всего двадцать тысяч человек, из них полторы тысячи дроздовцев. Краснов умолчал, что давно передал в подчинение Деникину отряд генерала Быкодорова в три с половиной тысячи сабель, который постепенно вырос до двенадцати тысяч.

Уход добровольцев на Кубань означал конец трениям двух генералов, претендующих на главенствующую роль в борьбе с советской властью, — Краснова и Деникина...

Но боевой генерал, командовавший войсками на фронтах, Пётр Николаевич Краснов оказался малоискушённым в политических делах. Он совершил ошибку, заявив, что Дон полностью следует законам Российской империи.

Такое заявление донская интеллигенция восприняла как отказ атамана от демократических свобод, объявленных Временным правительством.

Генерала Краснова стали называть монархистом.

Тогда атаман Войска Донского срочно издал приказ, в котором объявил: отменяя законы Временного правительства, донская власть не посягает на свободы граждан. Отмена законов Временного правительства — это мера временная... «Все законы Временного правительства, укрепляющие русскую государственность и способствующие укреплению и процветанию Донского края, лягут в основу жизни Всевеликого Войска Донского».

Генерал фон Кнерцер, сухощавый сорокалетний пруссак, в сером мундире с серебряными витыми погонами и в фуражке с высокой тульёй, медленно, шагом победителя поднимался по ступеням особняка донского атамана. Генерал шёл к Краснову, имея важное поручение от своего командования.

Но сейчас фон Кнерцер думал о другом. На прошлой неделе, когда провалилась операция по взятию Батайска, генерал побывал в районе города Азова, и ему чрезвычайно понравились те места: море, богатое рыбой, пляж, виноградники. Фон Кнерцер для себя твёрдо решил: если на Украине будут выделять земли германским офицерам и солдатам, он непременно попросит надел именно в этом благодатном краю.

Хорунжий, адъютант генерала Краснова, лихо козырнув, проводил немецкого генерала до кабинета войскового атамана.

Краснов стоя встретил фон Кнерцера, указал на кресло, сам сел напротив. Предложил сигары.

Фон Кнерцер закурил, пустив дым, похвалил:

   — О, гаванские.

   — Да, господин генерал, их привезли с Кубы.

   — Командование германской армии огорчено нашим неудачным наступлением под Батайском. Сейчас нам предстоит овладеть Царицыном.

   — Скажите, нам или вам предстоит взять Царицын? — с лёгкой усмешкой спросил Краснов.

Немец поднял брови.

   — Естественно, вашим донским казакам. На Дону будет создано буферное государство, которое прикроет наше наступление на Кавказ. Разумеется, господин Краснов, германское командование отблагодарит казаков оружием и деньгами. Скажем, шестимиллионный заем. Таким образом германские войска сделают рывок на Баку. Думаю, подобные действия выгодны и для Дона, и для великой Германии.

Краснов кивнул.

   — Я должен согласовать этот вопрос с войсковым правительством.

   — Мы знаем, что атаман Войска Донского обладает неограниченной властью. Германское командование считает, что генерал Краснов вправе поступать по своему соображению.

Фон Кнерцер поднялся, приложил пальцы к козырьку фуражки.

   — Решайте, господин Краснов.

Всю первую половину июня Краснов прорабатывал вопрос о подготовке наступления на Царицын. А тем временем от немцев с Украины шли оружие и боеприпасы, большая часть которых переправлялась Добровольческой армии.

На заседании Донского правительства перед Большим Кругом генерал Краснов говорил, что Таганрогский и ^Ростовский округа — это сухопутные мосты с Украины на Кубань. И не приведи бог, если Дон окажется между молотом и наковальней. Ведь всем известно — на Кубани казаки не без основания считают себя потомками запорожцев...

После того заседания генерал Краснов, оставшись один на один с Богаевским, сказал:

   — Думаю, Африкан Петрович, близится время писать новое письмо императору Вильгельму...

На Дону стали распространяться слухи, что чехи намерены занять Ростов, Царицын, Астрахань и что они планируют создать новый фронт для наступления на германцев.

Кто был инициатором таких разговоров, неизвестно. Однако во многом в них был заинтересован генерал Краснов.

Пётр Николаевич понимал: если эти слухи станут известны немцам, реакция не заставит себя долго ждать. Так и случилось. Германское командование срочно послало в Новочеркасск своих представителей. К Краснову прибыли майоры фон Коненхаузен, фон Шлейнц и фон Стефани. Переговоры проходили в доме войскового атамана в присутствии генерала Богаевского.

Разговор начали представители германского командования. Они напомнили предварительно, какую помощь Дону оказала Германия. Затем немцы прямо спросили, как отнесётся генерал Краснов и его правительство к тому, что чехи начнут боевые действия против немцев.

Переглянувшись с Богаевским, Краснов сказал, что Дон не станет ареной боевых действий между чехословаками и германцами.

Такой ответ немцев удовлетворил. Майор фон Стефани заметил, что заявление генерала Краснова желательно было бы увидеть в письменной форме.

На этом аудиенция закончилась. На следующий день атаман Войска Донского сел за новое письмо императору Вильгельму.