1901 Ташкент — Париж Акрополь[262] Серый шифер. Белый тополь. Пламенеющий залив. В серебристой мгле олив Усеченный холм — Акрополь. Ряд рассеченных ступеней, Портик тяжких Пропилей, И за грудами камений В сетке легких синих теней Искры мраморных аллей. Небо знойно и бездонно — Веет синим огоньком. Как струна, звенит колонна С ионийским завитком. Заплелись уступы гор В рыже-огненный узор… Луч заката брызнул снизу… Над долиной сноп огней… Рдеет пламенем над ней он — В горне бронзовых лучей Загорелый Эрехтейон… Ночь взглянула мне в лицо. Черны ветви кипариса. А у ног, свернув кольцо, Спит театр Диониса. 1900 Афины Из раздела «Амогi amara sacrum»[264] Старые письма Я люблю усталый шелест Старых писем, дальних слов… В них есть запах, в них есть прелесть Умирающих цветов. Я люблю узорный почерк — В нем есть шорох трав сухих. Быстрых букв знакомый очерк Тихо шепчет грустный стих. Мне так близко обаянье Их усталой красоты… Это дерева Познанья Облетевшие цветы. Киммерийские сумерки[266] Константину Федоровичу Богаевскому I Полынь Костер мой догорал на берегу пустыни. Шуршали шелесты струистого стекла. И горькая душа тоскующей полыни В истомной мгле качалась и текла. В гранитах скал — надломленные крылья. Под бременем холмов — изогнутый хребет. Земли отверженной — застывшие усилья. Уста Праматери, которым слова нет! Дитя ночей призывных и пытливых, Я сам — твои глаза, раскрытые в ночи К сиянью древних звезд, таких же сиротливых, Простерших в темноту зовущие лучи. Я сам — уста твои, безгласные как камень! Я тоже изнемог в оковах немоты. Я свет потухших солнц, я слов застывший пламень Незрячий и немой, бескрылый, как и ты. О мать-невольница! На грудь твоей пустыни Склоняюсь я в полночной тишине… И горький дым костра, и горький дух полыни, И горечь волн — останутся во мне. 1907 II «Я иду дорогой скорбной…» Я иду дорогой скорбной в мой безрадостный Коктебель… По нагорьям терн узорный и кустарники в серебре. По долинам тонким дымом розовеет внизу миндаль, И лежит земля страстная в черных ризах и орарях. Припаду я к острым щебням, к серым срывам размытых гор, Причащусь я горькой соли задыхающейся волны, Обовью я чобром, мятой и полынью седой чело. Здравствуй, ты, в весне распятый, мой торжественный Коктебель! Коктебель 1907 III «Темны лики весны…» Темны лики весны. Замутились влагой долины, Выткали синюю даль прутья сухих тополей. Тонкий снежный хрусталь опрозрачил дальние горы. Влажно тучнеют поля. Свивши тучи в кудель и окутав горные щели, Ветер, рыдая, прядет тонкие нити дождя. Море глухо шумит, развивая древние свитки Вдоль по пустынным пескам. 1907 IV «Старинным золотом и желчью напитал…» Старинным золотом и желчью напитал Вечерний свет холмы. Зардели красны, буры Клоки косматых трав, как пряди рыжей шкуры. В огне кустарники, и воды как металл. А груды валунов и глыбы голых скал В размытых впадинах загадочны и хмуры. В крылатых сумерках — намеки и фигуры… Вот лапа тяжкая, вот челюсти оскал, Вот холм сомнительный, подобный вздутым ребрам. Чей согнутый хребет порос как шерстью чобром? Кто этих мест жилец: чудовище? титан? Здесь душно в тесноте… А там — простор, свобода, Там дышит тяжело усталый Океан И веет запахом гниющих трав и йода. 1907 V «Здесь был священный лес…» Здесь был священный лес. Божественный гонец Ногой крылатою касался сих прогалин. На месте городов ни камней, ни развалин. По склонам бронзовым ползут стада овец. Безлесны скаты гор. Зубчатый их венец В зеленых сумерках таинственно печален. Чьей древнею тоской мой вещий дух ужален? Кто знает путь богов — начало и конец? Размытых осыпей, как прежде, звонки щебни И море древнее, вздымая тяжко гребни, Кипит по отмелям гудящих берегов. И ночи звездные в слезах проходят мимо, И лини темные отвергнутых богов Глядят и требуют, зовут… неотвратимо. вернуться Акрополь. — В стихотворении изображен афинский Акрополь, Пропилеи; служившие входом на Акрополь, второй по величине храм — Эрехтейон, театр Диониса, находившийся у подножия Акрополя. вернуться Кефиз (Кефис) — река в Аттике, орошает равнину, на которой расположены Афины. вернуться Старые письма. — Стихотворение посвящено Александре Васильевне Гольштейн (1849–1947) — писательнице, переводчице, другу М. Волошина. вернуться Киммерийские сумерки. — Цикл посвящен художнику К. Ф. Богаевскому (1872–1943), члену объединения «Мир искусства», иллюстрировавшему сборник М. Волошина «Стихотворения. 1900–1910». В дореволюционный период творчества писал главным образом пейзажи Восточного Крыма. В 1918 г. в сборнике «Иверни (Избранные стихотворения)» цикл напечатан в измененном виде: с новым названием «Киммерия», была снята часть стихотворений, опубликованы новые. Киммерия — древнее название Восточного Крыма (район Керченского пролива), по имени киммерийцев — древнейшего из известных в науке племен, населявших Северное Причерноморье. |
