— Жрица?! — выдохнул Михась, пока Каролина и Крэйг молча рассредоточивались, поглядывая по сторонам.

— Путь ваш будет долог, и раз уж в моих силах хотя бы чуть-чуть облегчить его,  — промолвила волчица, повязывая Михасю под плащ шелковый шарф, — то я обязана это сделать. Прими мой знак. Придет время, и тот, кому должно, учует его. А еще, прошу тебя, помни — тот, кому по пути с врагом, еще может стать другом.

Жрица помолчала, глядя в глаза Михасю, потом добавила:

— А вместе с моим знаком, прими мое благословение. Пусть будет ваша дорога легка, шаг беззвучен, а враги рассеянны и забывчивы!

Так они и покинули Метаморскую долину, провожаемые замершей у древних каменных столбов Жрицей и поднимающимся на востоке солнцем.

Отпорная стена. На закате дней империи Суйельман, желая хоть как-то предохранить провинцию от непрерывных набегов с севера, один из последних наместников Северо-Миддлендской провинции повелел построить стену. Барды, никогда не покидавшие безопасные и богатые южные провинции, живописали устроенную на крайнем севере, в снегах и льдах, величественную каменную стену, необозримой высоты сторожевые башни, стальные ворота, тысячные гарнизоны охранников... Увы, правда была куда как прозаичнее. Всего лишь земляная насыпь, со рвом впереди и деревянным частоколом наверху. Даже башни и те были деревянными.

Впрочем, какое-то время Отпорная стена действительно сдерживала напор с севера, но потом вмешалась политика. Один из наместников, дальний родич безвременно усопшего императора, желая занять освободившийся трон, собрал все доступные в провинции войска, в том числе и самые боеспособные — гарнизоны Отпорной стены. Ушел с ними в столицу, да там и сгинул — бесследно, будто в болото канул...

Время не пощадило стену. Ров заплыл и заполнился несомым ветром мусором. Частокол и башни давным-давно где сгнили, где сгорели, вал оплыл и превратился в длинный, заросший кустами и деревьями холм. На его-то вершине и лежал сейчас Михась, до боли в глазах вглядываясь в северные отроги Барьерного хребта. Плоскогорье, постепенно понижающееся к северу, заросшее лесом, пересеченное многочисленными реками... Здесь кончались земли принадлежащие Цитадели и начинались Холмы Гигантов. Действительно всхолмленная земля, принадлежащая лутинам, северным великанам. И Насожу.

«5 апреля 706 года. Пройдя Темным проходом, пересекли границы земель Гигантов. Никаких признаков лутинов. Завтра планируем выдвинуться дальше к северу».

— Каролина, — позвал лис шепотом, — зачем я делаю записи?

— Еще один экзамен? — дернула усами-вибриссами выдрочка.

— Вся наша жизнь — один большой экзамен, — философски ответил Михась. — И?

Каролина, сидящая возле заглубленного в ямку маленького костерка, выпрямилась и монотонным, «ученическим» голосом выдала:

— И если нас всех убьют, журнал возможно, — последнее слово она выделила голосом, — поможет тем, кто найдет наши тела, понять, что произошло.

— Да, всего лишь возможно, — кивнул лис. — Но лучше пусть будет хотя бы «возможно», чем совсем ничего.

Тем временем сланцевая палочка и блокнот отправились в потайной карман, а скауты занялись ужином. Тем более, что дежуривший сегодня Крэйг как раз снимал с колышков рыбины, добытые Каролиной еще днем, в маленькой лесной речушке. Частично пропеченная, частично прокопченная, ну, во всяком случае горячая, пусть и костлявая рыбка, лучше чем расходовать отнюдь не бесконечный запас еды из мешков.

— Горячее сырым не бывает, — пробурчал Михась, заедая, а скорее загрызая рыбку дорожной галетой. — Ночуем тут, и моя вахта первая.

Позавтракав остывшей рыбой и галетами, скауты тщательно замаскировали следы ночевки и отправились в путь еще до  рассвета. Шли медленно, строжко, высматривая и вынюхивая каждый миг. По очереди каждый становился лидером, и хотя Каролина шла в дальний рейд впервые, даже Крэйг вынужден был признать: получалось у нее очень хорошо.

В полдень пересекли и внимательно осмотрели одну из дорог-троп. Многочисленные следы, сломанные ветки, мусор...

— Вчера здесь прошло как минимум две ватаги лутинов, — прошептал Михась, обращаясь к Каролине. — Одна вечером, вторая утром. И обе не таились.

— Угу, — подтвердил Крэйг.

Некоторое время скауты шли вдоль дороги, потом выдра, лидером как раз была она, подала сигнал. Выбрав особенно густые кусты у дороги, они накрыли морды капюшонами и, залегши, наблюдали как мимо сосредоточенно и очень тихо проходят почти три десятка лутинов, во главе с заросшим рыжей шерстью то ли очень высоким и мощным человеком, то ли полувеликаном.

Так и не встретив никого до вечера, уже в сумерках Михась выбрал укромное местечко, немного в стороне от дороги и, поужинав галетами с пеммиканом, скауты устроились на отдых.

Поздно ночью, Михась как раз готовился будить Каролину, по дороге опять прошла ватага лутинов, судя по громким шагам, возглавляемая тем же полувеликаном, но в этот раз они шли шумно, ни от кого не прячась и как будто даже радуясь чему-то.

— Странно, — едва слышно выдохнула проснувшаяся выдра, — как будто с налета возвращаются... но кого они грабили? Люди здесь почти не живут, разве что на берегу Моря Душ, но это ж миль под триста.

— Своих, — буркнул Крэйг.

Михась погладил Каролине лапу и, ободряюще лизнув в нос, завернулся в одеяло — поспать.

Казалось, прошел лишь миг, как Каролина тряхнула его за плечо. Под деревьями, на маленькой полянке было еще темно, но небо на востоке уже начало светлеть. Позавтракав тем же пеммиканом, но в этот раз с приправой — Крэйг отыскал буквально в двух шагах от полянки заросли черемши.

— Все, теперь от нас все окрестные лутины разбегутся, — фыркнула выдра, дожевывая последний листик.

— Или наоборот, три такие аппетитные тушки, уже фаршированные черемшой... — хрюкнул Михась, закидывая мешок на спину. — Идем дальше, вдоль дороги. Что-то мне подсказывает, что сегодня будет беспокойнее.

Так и оказалось. По мере их продвижения к северу, движение на дороге все усиливалось, появились ответвления, уже не просто натоптанные проходы, а настоящие тропки-дорожки. Потом на дороге появились патрули — четверки хорошо вооруженных лутинов, в сопровождении то ли крупных собак, то ли мелких волков, внимательно посматривающих и вынюхивающих по сторонам. Пропустив очередной такой патруль, Михась решил поменять тактику. Они сошли с дороги и теперь двигались параллельно ей, лишь изредка подходя ближе и проверяя, что там творится.

Четыре дня спустя скауты вышли к реке. Река Иртыш, серая и мрачная, под серыми же, укрытыми тучами небесами, несла холодные воды, чтобы отследив извилистым руслом путь среди холмов, и приняв в себя многочисленные речушки и ручейки, влиться ледяное море Душ. Слишком холодная и широкая, чтобы пересечь ее вплавь.

— Я наверное смогла бы, — зачерпнув воды лапой и передернувшись всей шкурой, выдохнула Каролина. — Вода ледяная, но терпеть можно. Только... не хотелось бы.

— Не будем рисковать, — кивнул Михась. — Поищем тайник, где-то тут должна быть лодка.

С обеда и почти до самого вечера они искали в прибрежных холмах, среди валунов, пока почти случайно не наткнулись на несколько совсем неприметных царапин. На боку большого валуна, заросшего мхом и травой, виднелись четыре полустертых черты, как будто крупный медведь, встав на задние лапы, пометил территорию.

Скауты залегли неподалеку, потом Крэйг, приняв полную животную форму — луговой белки — очень осторожно взобрался на ближайший холм и, буквально распластавшись на вершине, осмотрел и пронюхал округу, разыскивая засаду или наблюдателей. Но вокруг было тихо и пустынно. Наконец Михась кивнул и, отступив от метки пять шагов к востоку, внимательно осмотрел и обнюхал маленький валун. Посторонних запахов не было, следов тоже. Тогда лис с натугой сдвинул камень и, отправив Каролину и Крэйга наблюдать за окрестностями, сам взялся за лопатку.