— Еще есть трактат, — продолжил рассказ Смитсон, — он описывает минотавра, которого якобы сделали по приказу одной из вдовствующих императриц. Особо там живописуется его очень большой... э-э-э... большая дубина.

— Я читал этот трактат, — усмехнулся Томас. — Оставим достоверность этого рассказа и размеры этой... дубины, на совести автора, но источники у вас действительно... «литературные».

Переждав пронесшиеся смешки, герцог продолжил:

— В итоге у нас остается предполагаемый возраст Мадога — значительно больше тысячи лет.

— Да, — подтвердил Джон. — Если наши предположения верны и все эти вещи действительно создавались исключительно для императорской семьи, то тайны их изготовления наверняка строжайше охранялись. Что вполне объясняет отсутствие у нас надежной информации.

— Вычленить что-то достоверное из подобных «литературных» источников действительно очень трудно, поэтому однозначно сказать что-то непросто, — заметил Смитсон. — Но императорский двор Суильман действительно владел весьма сложными автоматами. Так что, Мадог вполне может иметь такой возраст.

— Определить возраст, это очень хорошо, — сказал Маттиас. — Но как насчет личности нашего автомата? Его возраст не имеет отношения к решению главного вопроса — можем ли мы позволить ему остаться в Цитадели!

— Здравая мысль, — поддержал крыса Виссэкс. — Можем ли мы вообще доверять существу, обладающему такой мощью? Он не просто потенциально опасен, он способен без особого напряжения убить нас всех! Я считаю, что мы не можем позволить столь опасному существу оставаться здесь. Он должен быть уничтожен.

— С какой стати? Немало существ в Цитадели обладают огромной мощью. Магус, Пости, Сарош, Рикктер, Электра, ты сам... почему ты не предлагаешь изгнать их всех вместе с самим собой? — возразил наставник Хуг.

Виссэкс покачал головой:

— Но это совсем другое дело! Им и себе я могу доверять!

— Пожалуй, мы действительно подошли к самой сути — можем ли мы доверять Мадогу, — усмехнулся лорд Томас. — Что опять подводит нас к вопросу, контролирует ли его Михась. И мы опять оказываемся в тупике, так как на этот вопрос наши маги не могут дать ясного ответа.

— Кажется, я могу дать кое-какие ответы, — раздался голос от двери. — И возможно даже вывести наш разговор из тупика.

Михась обернулся и увидел в дверном проеме Рикктера с древним фолиантом в лапах.

— Так. И что же ты нашел? — спросил Виссэкс.

— Не очень много, но думаю, теперь я понял, с чем мы имеем дело, — откликнулся енот-маг. Плюхнув на стол фолиант, он распахнул заложенную страницу и ткнул пальцем в текст: — Судя по этим записям, нашему автомату две с половиной — три тысячи лет!

— Но... тогда получается, что триста пятьдесят лет назад Верноса просто восстановил его, заодно заменив шкуру? — поднял брови Джон. — Заменил кожу, и возможно так же как Михась восстановил механизм?

— Вполне возможно, — кивнул Рикктер — Но вот основа, сам механизм Мадога и его магия были созданы именно в тот период. Именно тогда имперские маги нашли способ объединения живой души и безжизненного объекта. Собственно это делали и раньше, но эти маги смогли продвинуться чуть дальше. Они смогли сделать так, чтобы живая душа могла управлять действующим автоматом.

— Нынешние маги такого не могут... — пробормотал Смитсон.

— Да, мы не можем, — подтвердил енот-маг. — И причина тому, что тогда, что сейчас одна — через некоторое время подобные создания теряют умственную стабильность.

— Иначе говоря, они сходят с ума, — предложил Виссэкс.

— Что опять же не объясняет, как Верноса создал Мадога, — зметил Хуг.

— Подождите, я как раз подхожу к этой части, — поднял лапу Рикктер. — Скорее всего, как абсолютно верно предположил Смитсон, Верноса действительно восстановил Мадога. Но кроме того, он каким-то образом сумел восстановить магические практики имперских... о безумные боги!!! Это... это невозможно!!!

Опершись лапами о столешницу, енот уставился на своего коллегу:

— «Трактат о методах контроля сознания», был написан как раз триста пятьдесят лет назад! И автор его...

— Барон Верноса! — подхватил мальчик-маг. — Он свел воедино разрозненные и отрывочные сведения о магических практиках имперских магов, увидел их ущербность... И шагнул дальше! Логично... Кстати, это объясняет, каким образом экземпляр трактата оказался в библиотеке Цитадели. И думаю, проясняет судьбу автора.

— Герцога Брайана Первого никто и никогда не называл излишне милосердным. Или недальновидным, — усмехнулся герцог Хассан. — А подземелья Цитадели обширны...

На мгновение солнечный свет, заливший малую приемную, словно потускнел и разговор стих... Но мгновение минуло и вновь засияло солнце и продолжился разговор:

— Но почему же имперские маги не продолжили эксперименты? — спросил Маттиас. — В конце концов, они ведь были самыми могущественными магами, когда-либо ступавшими по земле!

— У них было несколько причин, — ответил Рикктер. — Во-первых, работать с такой магией очень трудно и опасно. Одна ошибка — и последствия будут катастрофическими. Вторая причина — трудоемкость. Вы сами видели руны, нанесенные на каждый элемент механизма. На каждый! А механизм? Оцените его сложность, прикиньте объем работы! Ну и... в-третьих, если «Трактат о методах» — действительно фальшивка, то имперцы, похоже, просто не знали о двуединости сознания, о его разделении на душу и ум. Контролируя только ум, они получали в итоге нестабильность.

— Почему вы не сказали нам все это сразу? — спросил Томас.

Енот пожал плечами:

— Что именно не сказали, лорд Хассан? Свои предположения? Я назвал «Трактат о методах» фальшивкой, но это еще нужно доказать! Но даже если это фальшивка, остаются еще трактаты «Таинственный Монолит» и «Наследие Суильман». Я работал с ними во времена студенчества и в первом описаны очень схожие случаи. Жуткие вещи, созданные в те времена. Изначально опасные вещи, становящиеся вдвойне опасней из-за своей нестабильности! И кстати! Мало нам того, что Мадог в принципе нестабилен! Наш Михась пошел еще дальше! В изначально балансирующее на грани заклинание он внес еще один дестабилизирующий элемент! Ну, скажи нам, великий и могучий повелитель автоматов, что за гениальная мысль озарила тебя! Объясни нам сирым и убогим, зачем ты использовал разные клейма?!

— Это не разные клейма! Это варианты одного и того же! Просто над сердцем я использовал свой личный герб — голова лиса и кленовый лист. А изнутри черепа я использовал герб младшего наследника моего рода — поднявший правую лапу сидящий лисенок и кленовый лист...

— И кто же сейчас младший наследник рода Яркого Листа? — удивленно подняв брови, спросил лорд Хассан.

Михась оттянул ставший вдруг тесным ворот, сглотнул и промолвил:

— Сам Мадог.

Рикктер медленно обхватил полосатую енотью голову лапами и сел:

— Михась, ты... У меня нет слов. Что ты, что Джон, что Смитсон. Вы одного поля ягоды. Один творит что попало, там, где ничего не понимает, другие даже не удосужились и не побеспокоились узнать, что же именно они восстанавливают!

Михась зарычал, прижал уши и оскалился, глядя на енота:

— Даже не удосужились, — прошипел он, — не побеспокоились. Я считаю твою речь оскорбительной!

Его поддержал Джон:

— Кем ты считаешь нас, Рикктер? Кучкой тупых идиотов?

— В нашей жизни есть куда более интересные занятия, чем бродить вокруг, выискивая древние манускрипты с туманными историями, — прохрипел Михась, едва сдерживая ярость. — Если ты уверен, что Мадог должен быть нестабилен, то почему за две тысячи лет он не стал абсолютно безумным? В твоем крошечном мозге способна уместиться мысль, что этот эксперимент был успешным?!

— Нет, не может! И не объясняет!! — зарычал в ответ енот-маг. — Все, что я знаю — Мадог рано или поздно сойдет с ума! Или взбунтуется! Возможно, в этом случае маги Суильман достигли цели. Возможно, это смог сделать Верноса — а может быть даже ты! А может и нет! Мадог все еще может сломаться, и никто, ни ты, ни он, ни даже Эли не смогут теперь предсказать — когда и как он пойдет вразнос!