Он направился на запад по Шестой авеню, а я как раз собиралась на север. Если у меня получится перейти 45 улицу до того, как изменится свет светофора и смогу натуралистично притормозить на мгновение, то у меня появится шанс случайно столкнуться с ним. Может быть, он узнает меня, может быть, вспомнит моё имя, хотя он вернулся на занятия всего лишь месяц назад или около того, а я пришла к Ставросу как раз тогда, когда он только ушёл. И если он узнает меня, то, может быть, я попрошу у него прикурить, и тогда мы встанем на углу, будем курить и болтать о занятиях, или, может быть, он даже предложит мне выпить по чашечке кофе, и мы пойдём в закусочную, сядем и будем говорить о... Чёрт. О чём мы будем говорить? Придумаем что-нибудь. Я придумаю что-нибудь смешное, и тогда он скажет: "Ты такая забавная. Я и не предполагал, что ты такая забавная. Я так рад, что столкнулся с тобой." И, может быть, мы как-нибудь пойдём на свидание, и, возможно, даже влюбимся друг в друга. И однажды мы будем идти по этой самой улице, и он скажет: "Помнишь тот день, когда мы случайно столкнулись здесь?" Но ничего из этого не произойдёт, если сейчас он пройдёт мимо меня.

Я пересекла 45 улицу и встала возле мусорного бака, копаясь в сумке, словно искала что-то, что мне нужно выкинуть, а на самом деле ждала, когда изменится свет на его светофоре. Наконец, я увидела, что он пошёл. Я посмотрела в сторону, чтобы он не понял, что я видела его, и когда я снова посмотрела в его сторону, то потеряла его в толпе. Сердце забилось в панике, но затем он появился снова, и моё лицо залил румянец от смущения. Успокойся. Через его грудь была перекинута холщовая сумка, а на ремне висел пейджер. По виду сумка казалась сильно набита чем-то, и мне стало интересно, что в ней. Может быть, там сценарий для прослушивания. Или ему доставляет сценарий курьер. Я слышала, что так делают, когда твои дела начинают идти в гору. Может быть, он носит в сумке книги Джона Осборна или Чарльза Буковски, потому что пытается понять их мрачно романтические взгляды на мир. Готова поспорить, что он носит с собой тетрадку везде на случай, если его посетят глубокие мысли, которые, я абсолютно уверена, посещают его с завидной регулярностью.

Когда он был уже близко, я сосредоточено уставилась в сумку, стоя лицом к мусорному баку, раздражённо вздыхала и встряхивала сумку "в надежде найти то, что я ищу". "Где оно?" - вопрошала я слишком громко для несуществующей аудитории. Наконец, я извлекла единственный правдоподобный мусор, который мне удалось найти, тоненький кусок фольгированной обёртки от жвачки, настолько лёгкий, что даже несмотря на мои мелодраматические цели, он вспорхнул в порыве ветра и пролетел мимо мусорного бака, а когда я подняла глаза, Джеймс Франклин исчез.

У меня в смятении открылся рот, и сумка соскользнула на несколько сантиметров вниз по плечу, в то время, как само плечо опустилось, признавая поражение. Несколькими секундами позже какой-то пешеход врезался в меня, и моя открытая сумка соскочила с плеча и упала на землю. Я заслуживала этого за неестественные манипуляции с сумкой и за то, что сменила её безопасное положение через грудь на более уязвимое на плече, чтобы привлечь внимание Джеймса Франклина, который неожиданно оказался передо мной.

Джеймс Франклин стоял прямо передо мной.

Его холщовая сумка с книгами ударилась о мою холщовую сумку с книгами, когда он проходил мимо. Словно наши сумки поцеловались.

Мысль о том, что наши сумки поцеловали и в конечном итоге влюбились друг в друга, а потом начали жить вместе, заставила меня слегка улыбнуться, что плохо, потому что такое развлечение занимает место в моём мозгу, которое мне нужно, чтобы вызвать в воображении способ быть очаровательной. Мне нужно придумать, что сказать. Нечто невероятно остроумное. Мне нельзя больше ждать. А он просто смотрел на меня. Я подняла сумку с земли и безучастно уставилась на него в ответ, обледенев, как те победители лотерей, которых показывают по телевизору, и которые невнятно кричат, или как те принимающие награду актёры, которые жалеют, что не написали речь заранее, а теперь часы тикают, но они абсолютно не знают, что сказать, в то время, как должны были благодарить. "Твоя жена!" - кричишь им у экрана телевизора, но оркестр бухает и лишает их шанса.

- Упс... извини...

- Мы с тобой ходим на одни и те же занятия! - заявила я писклявым голосом.

- О, да?

- Да! На курсах Ставроса? Я хожу на них всего лишь несколько месяцев, а ты... ты... действующий актёр, ты... - я умолкла, улыбаясь ему, как идиотка.

- О, ага. Ага. Кажется, я узнаю тебя... - он медленно кивнул и улыбнулся слабой кривой улыбкой. - Да.

У него было нечто наподобие акцента, некое протяжное произношение. Он с Юга. Может быть, он вырос на ферме в Техасе или Джорджии. Может быть, он работал в амбаре каждый день и помогал отцу с урожаем зерна.

Он по-прежнему не отводил от меня взгляд. Он стоял абсолютно неподвижно, не шевельнув ни одним мускулом. Я ощутила, что начала покачиваться на ногах. Я пыталась стоять ровно, как он, но это оказалось невозможным.

- Мне очень нравятся твои выступления на занятиях, - сказала я, наклонив голову.

- О, да? - он уставился на ноги, при этом выглядел смущённым. Он стеснительный, подумала я. Должно быть, этот город такой шумный для него после открытых тихих пространств, к которым он привык.

- Да! В смысле, мы все видели ребят, которые кричат "Стелла" Стелла!", как Брандо. Но ты сделал Стенли настоящим.

Мне нужно взять себя в руки. Надеюсь, что это не звучало слишком претенциозно. Всякий раз, когда человек использует в предложении "Брандо", шансы звучать претенциозно высоки.

- Как бы там ни было, - я улыбнулась и попыталась удержать его взгляд на мне, затем протянула руку. - Фрэнни.

- Фрэнни. С курса по актёрскому мастерству, - он слегка сузил глаза, вероятно, чтобы защититься от дыма сигареты, которой он затягивался, но я ощутила, что оценивает меня. - Ты сказала, что новенькая?

- Кто, я? Ну, что-то вроде того, да. Я новенькая на курсе, но живу в Нью-Йорке чуть дольше, два года. Больше двух лет. Я работала с отцом в его школе, а потом выступала в театральной труппе в течение долгого времени до этого. Гастроли. Так же я снялась в одной рекламе. Ну, вот и всё.

Тьфу. Я разболталась. Хорошо, хоть я не сказала, что труппа называлась "ВПЕРЁД! МАЛЫШИ!", что играли мы глупых сказочных персонажей, а единственное место, куда мы "гастролировали", была начальная школа в трёх штатах от нашего. О, Боже, что если бы он спросил, в какой я труппе была? Хотелось бы мне, чтобы и про рекламу я не упоминала. Вероятно, я больше в них никогда не снимусь.

- Здорово, здорово, - протянул он, улыбаясь мне. - Работа есть работы, так?

- Так. Да! Работа есть работа. Насколько верно! - Мне стало легче. Но всё равно нужно перестать повторять за ним.

Послышался странный жужжащий звук, и Джеймс потянулся за пейджером на ремне.

- Извини. Это мой агент, - сказал он буднично. - Я должен с ним встретиться.

- Так ты не идёшь на занятия? - сказала я, обнаружив в голосе слишком много паники.

- Нет, - ответил он, а затем слегка оттопырил нижнюю губу. - Не сегодня, милая.

Создавалось ощущение, как будто ему жаль меня, словно он отменил запланированное свидание или словно мне пять лет, и он сказал, что мы не пойдём в зоопарк. Я была возмущена его предположением, что хотя бы чуточку расстроена из-за того, что его не будет на занятиях, хотя, по правде говоря, я была непонятным образом подавлена.

- Я тоже. Я не пойду на занятия, потому что, э, там, конечно, весело, но мне нужно забрать сценарий.

Чёрт. Враньё. Хватит врать.

- О, да?

- Да. А потом, у меня... э... дела, ну, знаешь... с моими агентами тоже, - сказала я неопределённо помахав руками в воздухе.

- Супер. А ты с кем работаешь?

Я поняла, что слишком устала, чтобы продолжать.