БИИИП
Привет, Фрэнни, это Кларк. Просто, э, хотел узнать, как ты. Перезвони мне.
БИИИП
Привет, это Кэти. Твой папа сказал, что ты сможешь приехать только на свадьбу, а не на репетицию ужина, потому что у тебя смена в пятницу? Не парься по поводу этого, я всё равно рада, что ты сможешь прийти на свадьбу. Не могу дождаться, когда ты его увидишь. До встречи в июне.
БИИИП
Аплодисменты стихли, но кровь всё ещё стучала в ушах настолько громко, что я не могла понять, это аплодисменты благодарности или аплодисменты "нам так жаль тебя". Моё лицо горело, когда я поспешно шла за кулисы, по-прежнему пытаясь уложить в голове, что только что случилось.
До этого единственное, что волновало меня больше всего, как отреагирует Герб на то, что я хочу взять выходной на работе, и приводило в замешательство то, что Джеймс Франклин попросил мой номер телефона, когда, очевидно, встречается с Пенелопой. Но в свете того, что случилось сегодня вечером, всё, о чём я волновалась последнее две недели, или вообще когда-либо, казалось таким незначительным.
Сцена с Кейси прошла хорошо. Я играла адвоката, который допрашивал её, пока она не сломалась и не призналась в убийстве, ну и заплакала, конечно. Пока рабочие убирали стол и стулья, у меня было лишь несколько минут, чтобы сменить костюм для монолога в крошечном занавешенном помещении за кулисами. Не знаю, о чём я думала.
Хорошо, я знаю, о чём я думала. Я думала, что у моей героини только что был секс с её боссом, посему она одета в халат, под которым нет ничего. То есть, на мне было нижнее бельё, но не купальник или лифчик, поэтому мои чувства были обострены. Я ощущала что-то вроде уязвимости. Никто не узнает, думала я. Это будет лишь моим секретом, секретом, который, как я надеялась, даст мне некоторые преимущества над конкурентами.
Но потом это случилось.
Кто падает на сцене, когда у него нет ничего под халатом?
Почему? Почему? Почему? Почему?
Я хорошо справлялась с монологом, даже слишком хорошо, по крайней мере, я так думала. Теперь я уже ни в чём не уверена. Кажется, зрители смеялись в положенных местах. Думаю, это-то меня и сбило. Их смех сбил меня с ритма, поскольку приходилось ждать, пока они не отсмеются, а потом только продолжать. Но тем не менее всё шло хорошо, пока я не решила сесть. На сцене было темно. А свет бил в глаза. Всё было, как во сне, который мне постоянно снится, когда я замираю на сцене, не зная, что мне следует играть дальше, из-за чего я начинаю так нервничать, что теряю способность говорить.
Но у меня не должно было возникнуть проблем в поиском куска мебели, на который можно взгромоздиться. Стул, просто сесть на стул, разве это сложно? Мне вообще не нужно было садиться. Это моя ошибка. Моя героиня не стала бы садиться, она была слишком взволнована тем, что только что перепала со своим боссом. И почему я решила, что она должна сесть? Если только... нет, не думай об этом.
И тогда я промахнулась мимо стула. Всего лишь на миллиметр. Не то, чтобы стула не было там, где я думала, он находится, нет, он там был, не совсем подо мной, но был.
Просто шёлковый халат Джейн настолько скользкий, гораздо более скользкий, чем тот махровый халат, в котором я репетировала. Я была так взволнована, когда она одолжила его мне, потому что это как раз такая секси вещь, которую ты наденешь, если собираешься переспать с боссом, и я думала, что эта смелая голубая вещица с белыми цветами поможет мне выделиться. Не следовало брать его. Если бы я только надела махровый халат, в котором репетировала, ничего бы не произошло.
К вящему ужасу халат распахнулся, когда я упала. В смысле, взметнулся вверх и распахнулся, словно я прошла над решёткой метро.
Не может быть, чтобы хотя бы часть зрителей не увидела хотя бы...
О, Боже, не думай об этом.
А что случилось потом? Я что-нибудь сказала? Думаю, я что-то сказала, после того как шлёпнулась на пол и схватила полы халата, чтобы укрыться. Тогда наступил момент неловкого молчания, и я не знала, что делать, и было ощущение, как будто все зрители задержали дыхание, ожидая, что я скажу.
И что я сказала?
О, да.
- КТО ПОСТАВИЛ ЕГО ЗДЕСЬ?
О, нет, я это сказала?
Да, сказала. Не имею понятия почему. Это же бессмыслица.
- Кто поставил его здесь?
Как глупо! Я просто не могла думать ни о чём другом.
Хотя зрители смеялись. По крайней мере, я думаю, что они смеялись. Может быть, ахнули от ужаса. Нет, они определённо смеялись, когда я это сказала. Они ахнули, когда я упала, вот так всё было. Был ли это вздох отвращения или они больше волновались за мою целостность и сохранность? Не могу вспомнить. В любом случае это неважно. Всё равно я всё испортила.
Может быть, всё было не так уж плохо, пыталась я убедить себя, пока шла из тёмного театра в холл, где располагались гримёрные. Может быть, никто не увидел мои оголившиеся части тела. Может быть, я успела поймать левую полу халата вовремя.
- Привет, Фрэнни, классная задница.
О, здорово. Чарли всё видел. Все уже знают. Все знают, что я упала. Они всё видели. Я унижена.
- Что? - спросила я, пытаясь выиграть время, чтобы понять, как ответить с достоинством.
- Я сказал, "классное шоу".
- А?
- Правда? Кажется, все сегодня выступили хорошо.
- О, правильно. Да. А ты случайно не видел мой монолог?
- Извини, нет. Но я слышал часть его с монитора. Звучало, словно тебе на самом деле всё нравилось.
- О, спасибо. Да, думаю так, по крайней мере, часть.
- Хорошо. Ну, удачи с приглашениями на работу.
Приглашения на работу. Я забыла о них. Наверное, нет никакой надежды, что они будут. Но, может быть, всё было не так плохо, как я думаю. Может быть, всё ещё есть надежда, если бы только... я не могу об это не думать... если бы только я осталась стоять, если бы только я не промахнулась мимо стула, если бы только лучше выбрала нижнее бельё.
Я хотела спросить кого-нибудь, насколько плохо всё было на самом деле, но за кулисами было мало места, и все студенты собрались там, ожидая своей очереди, болтая и нервничая. Все, кто мог видеть из-за занавесок, наверняка собрались внизу в актёрском фойе, курят сигареты и болтают о себе. Насколько бы мне ни хотелось узнать о своём выступлении, идти туда не хотелось абсолютно. Я могла вынести одного человека, тщетно пытающегося убедить меня, что всё было не так уж плохо, но не море жалеющих лиц.
Вместо этого, я улизнула в переулок за театром. Я подумала, что покурю и снова стану самой собой и, может быть, тогда пойму, что на самом деле случилось.
Но, конечно же, я оказалась не единственной, кто подумал о переулке. Пять или шесть одногруппников уже курили там и говорили шёпотом.
- Эй, как ты себя чувствуешь? - спросил Дон, глядя с искренней заинтересованностью.
Дон может быть ехидным и агрессивным, но ещё он ходячая театральная энциклопедия. У него есть огромная коллекция афиш, которую он унаследовал от своего отца, который был постановщиком на Бродвее. И он помнил их до запятой, так что можно было поверить, что он не только был на каждом спектакле, но и сам в них участвовал.
- Не знаю. Думаю, было что-то странное в монологе, но не знаю, что именно.
- Я не видел его, - сказал Дон, пожав плечами.
Какое облегчение! Новость не распространилась. По крайней мере, пока.
- Но я слышал часть. Ты пропустила кусок, - сказал он, сузив глаза.
- Да?
- Ага. Ты пропустила часть о том, откуда твоя мать знает, куда ты ходишь ночами по понедельникам, и что она тоже потеряла голову от твоего босса. Но это всего лишь пара реплик. Не думаю, что кто-то заметил.
Дон вернулся к своему прерванному разговору, а у меня закружилась голова. Я пропустила кусок. Я упала, выставив на показ часть своего обнажённого тела, и пропустила кусок. Эта информация разрушила последнюю надежду, что несмотря на очевидных промах, всё прошло не так уж плохо.
Я представила зрителей, агентов и людей, отвечающих за подбор актёров, с которыми, вероятнее всего, я теперь никогда не встречу, и неожиданно я поняла, что устала. Мне бы хотелось бы пойти домой. Хотелось вернуться обратно в Бруклин, забраться в постель и спрятаться, но приходится ждать, когда все закончат и помогать убрать театр, а потом нужно встретиться со Ставросом, как будто ему будет что сказать, кроме "не падай в следующий раз".
