<1859> КЕСАРЬ ОКТАВИЙ АВГУСТ И ЮЛИЯ Ты на Юлию смотришь художником – Не отцом: ты прямой сибарит, А не римлянин ты… Над треножником Аравийская мирра горит; Мягко ложе твое постилается; Смело смотрит в глаза тебе дочь; Вся туника на ней колыхается; В очи глянула римская ночь… Что Требония, Ливия, Лидия? Ты им скажешь, наверно, «прощай», И, наверно, Назона Овидия Ты сошлешь на холодный Дунай… <1861>
Н. ЩЕРБИНА ФЕССАЛИЙСКАЯ ИДИЛЛИЯ «Виноват, признаюсь, Зоя!… Оботри кудрями слезы… У вершины Ахелоя На горе пасутся козы». «Правда ль это?… Но далеко Надо мне идти на гору… Мать осталась одинока, И боюсь я в эту пору: Ночью там блуждают духи, Ходит волк, чекалка рыщет,- Да и жаль моей старухи, Что меня напрасно ищет…» «Виноват, прости мне, Зоя! Стадо выгнал я на гору, Чтоб к вершине Ахелоя Нам идти в ночную пору…» «Если бы не ты, мой милый… Мой остер кинжал широкий: Но нет воли, но нет силы Наказать тебя, жестокий!…» «Тише, воды Ахелоя!… На щеках зарделись розы… Ты в любви призналась, Зоя! Обманул я… Дома козы». <1843> СИЛА ПЕСНИ «Славным вином на прощанье, Кипрским вином напою… Выпей за наше свиданье, Выпей за удаль свою! Кубок возьмешь на дорогу,- Будешь меня вспоминать; Стану молиться я богу, Стану тебя ожидать…» «Старые песни люблю я, Старую песню запой… Голос их – звук поцелуя, Речи их льются рекой. Хочется песней разлуки Тяжесть души облегчить, Звуками плакать и в звуки Горечь любви перелить… Пой! Уж пора нам проститься: Рог капитана трубит…» «Страшно мне в песне излиться: С песней душа улетит». <1843> СКРЫВАЕМАЯ СТРАСТЬ Ты недоступна была, как богиня Диана, Робкий мой взор ты встречала и гордо и строго Я трепетал за себя, и любви я боялся… Больно мне стало за чувство, высокое чувство, Что ты сердечным приветом почтить не хотела. Думы мои и мечтания страсти бесплодной, Эти цветы, что взрастил я в бессонные ночи, Ты, не заметив, прошла не вниманьем жестоким. Пальцы твои тетрахорда случайно коснулись – Пламенем страстные звуки меня охватили И разлились ароматом любви благовонной… Звуки тебе изменили, и ты изменилась: Взоры горели твои, и роскошные кудри Падали мне на плечо, и уста дорогие Слиться хотели, я видел, с моими устами. Силился я отомстить тебе взглядом холодным, Взглядом презрительно-гордым, как следует мужу… Но пред тобою невольно я пал в обожанье, Страстно целуя, моля о любви униженно. <1844> СВИДАНЬЕ Страстно просил я бессмертных богов олимпийских Дать мне минуту, одну лишь минуту свиданья С чудно-прекрасною смертною девой. Настало Это мгновенье. Увидев ее, у бессмертных Начал просить я, чтоб миг вожделенный свиданья В вечность продлили они. Красоту моей милой Я созерцал и, как Тантал, все жаждал и жаждал, В очи ей глядя, лобзая, томяся и плача, В очи глядеть ей, лобзать, и томиться, и плакать. <1844> СТИХ Пусть будет стих его понятен и высок, И блещет всех лучей слиянием чудесным; Да примирится в нем все дольнее с небесным, Да будет он меж нас как признанный пророк, Чтоб мощной мыслию, как дланию Зевеса, Собою обнял он весь безграничный мир, Чтоб в звуках зрели мы, прозрачных, как эфир, И мрамор Фидия, и краски Апеллеса. <1845> В ПОРТИКЕ «Вспомни, Теано, ту пору, когда, утомившись Жаром весеннего солнца и долгой прогулкой, В портике сел отдохнуть я с тобою!… Нам были видны оттуда и гермесов ряд бесконечный, И агора с суетливой толпою, и храмы… Вспомни, что ты говорила, гетера!» «Пахнут чудесно твои умащенья, мой милый, Слившись с моими, и я их впиваю В трепете сладком, в забывчивой неге, Лежа головкой на персях твоих млечно-пенных Близко устами к устам и к очам недалеко… Что же припомнить могу я в такие мгновенья! Нет ни грядущего, нет ни былого в блаженстве…, Не прерывай его: я так блаженна!…» <1846> СТЫДЛИВОСТЬ Я лукаво смотрел на нее, Говорил ей лукавые речи, Пожирая глазами ее Неприкрытые белые плечи. Я ее не любил; но порой, Когда, взор свой склоняя стыдливо, Грудь и плечи дрожащей рукой Одевала она торопливо И краснела, и складки одежд Так неловко она разбирала, И, готовая пасть из-под вежд На ресницу, слезинка дрожала, И аттический звук ее слов, Как на лире струна, прерывался, Развязаться был пояс готов, И нескоро камей замыкался,- В этот миг все движенья ее, Как невольник, безмолвно следил я, И полно было сердце мое… В этот миг беспредельно любил я! |
