<1867> ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО ОТ ГОСТОМЫСЛА ДО ТИМАШЕВА Вся земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет. Нестор, летопись, стр. 8 Послушайте, ребята, Что вам расскажет дед. Земля наша богата, Порядка в ней лишь нет. А эту правду, детки, За тысячу уж лет Смекнули наши предки: Порядка-де, вишь, нет. Ведь немцы тороваты, Им ведом мрак и свет, Земля ж у нас богата, Порядка в ней лишь нет». Посланцы скорым шагом Отправились туда И говорят варягам: «Придите, господа! Мы вам отсыплем злата, Что киевских конфет; Земля у нас богата, Порядка в ней лишь нет». Варягам стало жутко, Но думают: «Что ж тут? Попытка ведь не шутка – Пойдем, коли зовут!» И вот пришли три брата, Варяги средних лет, Глядят – земля богата, Порядка ж вовсе нет. «Ну,- думают,- команда! Здесь ногу сломит черт, Es ist ja eine Schande, Wir mussen wieder fort» [85]. Но братец старший, Рюрик? «Постой,- сказал другим,- Fortgeh’n war’ ungeburlich, Vielleicht ist’s nicht so schlimm [86]. Хоть вшивая команда, Почти одна лишь шваль; Wir bringen’s schon zustande, Versuchen wir einmal» [87]. И стал княжить он сильно, Княжил семнадцать лет, Земля была обильна, Порядка ж нет как нет! За ним княжил князь Игорь, А правил им Олег, Das war ein gro?er Krieger[88]И умный человек. Потом княжила Ольга, А после Святослав; So ging die Reihenfolge [89] Языческих держав. Когда ж вступил Владимир На свой отцовский трон, Da endigte fur immer Он вдруг сказал народу: «Ведь наши боги дрянь, Пойдем креститься в воду!» И сделал нам Иордань. «Перун уж очень гадок! Когда его спихнем, Увидите, порядок Какой мы заведем!» Послал он за попами В Афины и Царьград, Попы пришли толпами, Крестятся и кадят, Поют себе умильно И полнят свой кисет; Земля, как есть, обильна, Порядка только нет. Умре Владимир с горя, Порядка не создав. За ним княжить стал вскоре Великий Ярослав. Оно, пожалуй, с этим Порядок бы и был; Но из любви он к детям Всю землю разделил. Плоха была услуга, А дети, видя то, Давай тузить друг друга: Кто как и чем во что! Узнали то татары: «Ну,- думают,- не трусь!» Надели шаровары, Приехали на Русь. «От вашего, мол, спора Земля пошла вверх дном, Постойте ж, мы вам скоро Порядок заведем». Кричат: «Давайте дани!» (Хоть вон святых неси.) Тут много всякой дряни Настало на Руси. Что день, то брат на брата В орду несет извет; Земля, кажись, богата – Порядка ж вовсе нет. Иван явился Третий; Он говорит: «Шалишь! Уж мы теперь не дети!» Послал татарам шиш. И вот земля свободна От всяких зол и бед И очень хлебородна, А все ж порядка нет. Настал Иван Четвертый, Он Третьему был внук; Калач на царстве тертый И многих жен супруг. Иван Васильич Грозный Ему был имярек За то, что был серьезный, Солидный человек. Приемами не сладок, Но разумом не хром; Такой завел порядок, Хоть покати шаром! Жить можно бы беспечно При этаком царе; Но ах! ничто не вечно – И царь Иван умре! За ним царить стал Федор, Отцу живой контраст; Был разумом не бодор, Трезвонить лишь горазд. Борис же, царский шурин, Не в шутку был умен, Брюнет, лицом недурен, И сел на царский трон. При нем пошло все гладко, Не стало прежних зол, Чуть-чуть было порядка В земле он не завел. К несчастью, самозванец, Откуда ни возьмись, Такой задал нам танец, Что умер царь Борис. И, на Бориса место Взобравшись, сей нахал От радости с невестой Ногами заболтал. Хоть был он парень бравый И даже не дурак, Но под его державой Стал бунтовать поляк. А то нам не по сердцу; И вот однажды в ночь Мы задали им перцу И всех прогнали прочь. Взошел на трон Василий, Но вскоре всей землей Его мы попросили, Чтоб он сошел долой. Вернулися поляки, Казаков привели; Пошел сумбур и драки: Поляки и казаки, Казаки и поляки Нас паки бьют и паки; Мы ж без царя, как раки, Горюем на мели. Прямые были страсти – Порядка ж ни на грош. Известно, что без власти Далёко не уйдешь. Чтоб трон поправить царский И вновь царя избрать, Тут Минин и Пожарский Скорей собрали рать. И выгнала их сила Поляков снова вон, Земля же Михаила Взвела на русский трон. Свершилося то летом; Но был ли уговор – История об этом Молчит до этих пор. Варшава нам и Вильна Прислали свой привет: Земля была обильна – Порядка ж нет как нет. Сев Алексей на царство, Тогда роди Петра. Пришла для государства Тут новая пора. Царь Петр любил порядок, Почти как царь Иван, И так же был не сладок, Порой бывал и пьян. Он молвил: «Мне вас жалко, Вы сгинете вконец; Но у меня есть палка, И я вам всем отец!… Не далее как к святкам Я вам порядок дам!» И тотчас за порядком Уехал в Амстердам. Вернувшися оттуда, Он гладко нас обрил, А к святкам, так что чудо, В голландцев нарядил. Но это, впрочем, в шутку, Петра я не виню: Больному дать желудку Полезно ревеню. Хотя силён уж очень Был, может быть, прием; А все ж довольно прочен Порядок стал при нем. Но сон объял могильный Петра во цвете лет, Глядишь, земля обильна, Порядка ж снова нет. Тут кротко или строго Царило много лиц, Царей не слишком много, А более цариц. Бирон царил при Анне; Он сущий был жандарм, Сидели мы как в ванне При нем, da? Gott erbarm! [91] Веселая царица Была Елисавет: Поет и веселится, Порядка только нет. Какая ж тут причина И где же корень зла, Сама Екатерина Постигнуть не могла. «Madame, при вас на диво Порядок расцветет,- Писали ей учтиво Вольтер и Дидерот,- Лишь надобно народу, Которому вы мать, Скорее дать свободу, Скорей свободу дать». «Messieurs,- им возразила Она,- vous me comblez» [92],- И тотчас прикрепила Украинцев к земле. За ней царить стал Павел, Мальтийский кавалер, Но не совсем он правил На рыцарский манер. Царь Александер Первый Настал ему взамен, В нем слабы были нервы, Но был он джентльмен. Когда на нас в азарте Стотысячную рать Надвинул Бонапарте, Он начал отступать. Казалося, ну, ниже Нельзя сидеть в дыре, Ан глядь: уж мы в Париже, В то время очень сильно Расцвел России цвет, Земля была обильна, Порядка ж нет как нет. Последнее сказанье Я б написал мое, Но чаю наказанье, Боюсь monsieur Veillot. Ходить бывает склизко По камешкам иным, Итак, о том, что близко, Мы лучше умолчим. Оставим лучше троны, К министрам перейдем. Но что я слышу? стоны, И крики, и содом! Что вижу я! Лишь в сказках Мы зрим такой наряд; На маленьких салазках Министры все катят. С горы со криком громким Скользя, свои к потомкам Уносят имена. Се Норов, се Путятин, Се Панин, се Метлин, Се Брок, а се Замятнин, Се Корф, се Головнин. Их много, очень много, Припомнить всех нельзя, И вниз одной дорогой Летят они, скользя. Я грешен: летописный Я позабыл свой слог; Картине живописной Противостать не мог. Лиризм, на все способный, Знать, у меня в крови; О Нестор преподобный, Меня ты вдохнови. Поуспокой мне совесть, Мое усердье зря, И дай мою мне повесть Окончить не хитря. Итак, начавши снова, Столбец кончаю свой От рождества Христова В год шестьдесят восьмой. Увидя, что всё хуже Идут у нас дела, Зело изрядна мужа Господь нам ниспосла. На утешенье наше Нам, аки свет зари, Свой лик яви Тимашев – Порядок водвори. Что аз же многогрешный На бренных сих листах Не дописах поспешно Или переписах, То, спереди и сзади Читая во все дни, Исправи правды ради, Писанья ж не кляни. Составил от былинок Рассказ немудрый сей Худый смиренный инок, Раб божий Алексей. вернуться Ведь это позор – мы должны убраться прочь (нем.). вернуться Уйти было бы неприлично, может быть, это не так уж плохо (нем.). вернуться Мы справимся, давайте попробуем (нем.). вернуться Такова была последовательность (нем.). вернуться Тогда пришел конец старой религии (нем.). вернуться Господа, вы слишком добры ко мне (франц.). |
