– Что-то они тут все поведены на конвойных процедурах, – еле слышно пробормотал Мальф.

– Что дать? – забеспокоился человек в балахоне.

– Я говорю, красиво у вас тут, в Кремле. Чистота-то какая.

– Князь наш строго следит, спуску не дает, – гордо ответил сыскник.

И вправду, после хаоса разрушенной Москвы, после буйных зарослей Измайловского шоссе и орд диких племен, хозяйничающих во всем городе, Кремль был похож на тихий сказочный оазис. Из-за того, что наружное жизненное пространство было ограничено стеной, для строительства новых зданий использовалось каждое свободное место. Но согласно чьей-то твердой воле застройка не стала хаотичной, а была гармонично вписана в старые, даже, скорее, древние, сооружения Кремля.

– Что, пацан, варежку раззявил? Смотри! У нас здесь жизнь бьет ключом! – один из охранников улыбнулся мальчику. – Небось, у себя на хуторе такого не видал.

– Суета все это, – неожиданно тоном умудренного философа заявил Санька. – Жизнь-то бурлит, а за стены не выльется.

– Ишь ты, сурьезный какой, – засмеялся охранник. – А вестовский посад тебе что, не жизнь за стеной?

Санька хмыкнул и ничего не ответил.

Возле древнего здания, приземистого и незаметного, процессия остановилась. Охранник из сыска открыл небольшую, такую же малозаметную дверь и знаком приказал следовать за ним в подслеповатую прихожую. Как только Мальф и Санька переступили порог, дверь моментально закрылась. Глаза быстро привыкли к полумраку. В передней за массивным столом сидел маленький человек и что-то писал в тусклом свете свечи. Удушливо пахло воском и ладаном. Иконы в красном углу, клерикальная одежда, кресты на стенах – все говорило о том, что Тайный Сыск – не просто полиция, но полиция православной церкви, не только следящая за духовным здоровьем своих прихожан, но и хирургическим путем удаляющая нарывы на теле кремлевской общины.

– Я Вавила, референт Тайного Дьяка, – не отрываясь от письма, сказал человек. – Мальчонку Санькой зовут? Так вот, мальчонку пусть пока покормят, а с тобой, Мальф, хочет поговорить Дьяк.

– Ты что же, имена наши уже знаешь?

– Мы все знаем. Тайный Сыск на то и существует, чтобы все знать. – Очки на лице Вавилы блеснули в пламени свечи. Говорил он тихо и доброжелательно, располагая к себе собеседника. – Да не пугайся, доложили мне с ворот – кто пришел, как зовут. У нас новички редко появляются, с каждым надо поговорить. Послушать, узнать, что в мире творится.

На Санькино плечо легла тяжелая ладонь, и мальчик, повинуясь суровому охраннику, неохотно направился в соседнее помещение. У дверей испуганно оглянулся на Мальфа, но сказать что-либо не осмелился.

– А ты пока посиди, отдохни, – Вавила движением головы показал на табуретку у окошка, завешенного плотной занавеской. – В ногах правды нет.

Ждать пришлось долго. Мальф, прислонившись спиной к стене и полуприкрыв глаза, наблюдал за происходящим в приемной Дьяка. Секретарю приносили бумаги, которые он изучал, визировал и складывал в одну из четырех папок, лежавших на короткой лавке рядом с его столом. Некоторые документы он возвращал после беглого просмотра. Приходили посетители, видимо, искавшие аудиенции у Тайного Дьяка, но, как правило, выслушав их тихий рассказ, прямо на ухо, Вавила выдавал клочок бумаги, направляя ходоков в другой департамент. Один раз пришел человек в длинном переднике, посыльный. Он принес большой бумажный куль, который бережно прижимал к груди. Дьяк, не принимая передачу, приподнялся, отогнул угол куля и долго нюхал содержимое. До Мальфа донесся запах свежего хлеба. Удовлетворившись, Вавила кивнул, и человек в переднике унес куль в одну из трех дверей в приемной. Пришла тетка-прибиральница. Она была, пожалуй, единственная из посетителей, кто не соблюдал режим полной тишины.

– Опять понатоптали, сколько говорить, стелю же тряпку, чтобы лапти вытирали, – с ходу начала она скандалить.

Но Дьяк открыл свой стол, достал оттуда огрызок яблока, которое он, похоже, недавно съел, и ловко запустил прямо в кадку для мусора, которую притащила тетка. Та заткнулась и грозно поглядела на Вавилу. Тот одними глазами показал на Мальфа: мол, видишь, человек посторонний. Дальше уборщица уже не шумела, тщательно вытирала пыль, подметала пол, но все-таки еле слышно проклинала всех ходоков, вместе взятых. Потом пришел человек в кольчуге, при мече, и подписал какую-то бумагу – наверное, наряд на дежурство. Еще один гонец принес бутыль мутной жидкости, от которой за версту тянуло сивухой. Он не разговаривал с секретарем, а просто, дождавшись кивка Вавилы, понес самогон в ту же дверь, куда унесли и куль с едой. Мальфу в какой-то момент показалось, что все оставшиеся годы он будет сидеть здесь и наблюдать жизнь Тайного Сыска с этой табуретки.

Наконец Вавила, услышав звук невидимого колокольчика, произнес:

– Проходи, Дьяк ждет, – он показал обратной стороной ручки на дверь в дальнем углу. – Только вещи оставь. Не благословляется в келью к Дьяку с котомкой и оружием входить.

Распахнулась дверь, и Мальф вошел в кабинет, или, как сказал Вавила, в келью Тайного Дьяка. Обиталище его выглядело полной противоположностью приемной. Стены, сверкающие свежей побелкой, без всяких узоров, строгая мебель из потемневшего от времени дерева. Большое окно, освещавшее келью, было занавешено снизу до средины плотной холстиной; из-за этого стол Дьяка находился в тени, словно прячась от глаз посетителей. Скромная икона в красном углу поблескивала серебряным окладом. Рабочее место Дьяка было аккуратным, без всяких излишеств. Никаких чернильниц, пресс-папье, ножниц, стопок бумаг и прочего, чем был завален стол секретаря. Кроме этого, в келье стояло глубокое кресло у окна и табурет посередине. За рабочим столом на стуле с высокой резной спинкой сидел сам Дьяк.

– Заходи, мил человек!

Дьяк, облаченный в темную рясу, поднялся навстречу Мальфу, и, обойдя стол, подал руку. Монашеская ряса с капюшоном полностью скрывала его фигуру.

– Меня Макарий зовут. Я Тайный Дьяк. Да ты не пугайся. Так моя должность называется. – Даже на близком расстоянии лицо Дьяка было трудно разглядеть: оно оставалось в тени капюшона. – Я просто поговорить хочу. Понимаешь, в Кремле народу много, а новые люди сюда редко приходят. Говорят, ты большой путь проделал?

– Да, не малый, – неуверенно начал Мальф, отвечая на рукопожатие. – Я Мальф.

– Да ты садись! Не стоя же рассказывать будешь, – Макарий указал на табуретку и сел напротив в кресло, спиной к окну.

Лицо Макария, скрытое тканью капюшона, будто и вовсе растворилось в темноте. А вот посетитель как раз был на свету.

– Ну, а что рассказывать? – Мальф поерзал на жесткой табуретке, чувствуя себя неловко под невидимым взглядом Дьяка.

– А все. Мне все интересно. Ты откуда пришел? В Москве где жил, или как?

– Да нет, я северо-востока…

– А покажи-ка на карте, – Дьяк встал с кресла, достал из ящика стола потертый свиток и развернул его на столешнице.

Это была старая карта Москвы. Еще с линиями метро и трамваев.

– Вот здесь наше поселение, – Мальф показал на точку далеко за МКАДом.

– Так ты что, Купол прошел? – спросил Макарий.

– Да что его проходить. Все проходят, если за шамом пойти. Делов-то, – пожал плечами Мальф. – Мы, когда по делам надо, часто с шамами договаривались, и они нас проводили. Не даром, конечно. Они очень убоинку любили. Турятину парную.

– Логично, логично. А в Кремль зачем шел?

– Ну как… – протянул Мальф, словно удивился вопросу. – Тут у вас торговля, а у нас всякая скотина, свиньи, коровы есть, пшеница тоже… Лишнее делаем, вот и решил узнать, – может, поставки наладим, так, чтобы всерьез и надолго.

– Это дело архиважное! Ты, наверное, видел, что у нас народу много, всякими деликатесами лавки на рынке за стеной завалены, но это капля в море, и задорого, а вот с нормальными поставками, чтобы народ ни в чем не нуждался, не просто, – закивал Дьяк. – Только как же ты торговлю вести собрался – за шамами бегать сквозь купол все время?