– Именно! Будущее будет спасено именно такими людьми! Выполняющими волю высшего, я повторю, высшего разума. Этим мы исправляем ошибку всевышнего. Нельзя давать человеку свободу выбора! Иначе мы опять придем вот к этому, – Джеймс ткнул пальцем за окно, где лежали руины Москвы. – Более того, эти прекрасные девы – результат партеногенеза. Они свободны от того, что так мешает человечеству жить – от проблемы воспроизведения себе подобных.

– У вас с этим проблемы? – Мальф еле сдержал смех.

– Не надо говорить пошлости! – фыркнул вест. – Вы что, пытаетесь мне возразить? Аргументируйте!

– Я – возразить? Да ни в коем случае, – Мальф веселился. – Вот только скажите, вы и высший разум будете искусственно создавать?

– Мы над этим работаем, – уклончиво ответил вест. – Но вот этот результат – наиважнейший.

– А что умеют ваши валькирии, кроме как лежать трупом и воевать с мужиками? Борщ умеют варить?

– Они получают все необходимое для жизнедеятельности с питательной смесью. Или с тем, что добудут во время выполнения своих основных функций.

– В смысле – когда дерутся? А вам не кажется, что простой танк справится с этой задачей куда проще? И ремонтировать его можно.

– Ага! – Джеймс обрадовался. – Ремонтировать! Смотрите.

Он распахнул дверь в лабораторию, подошел к одной из лежащих девушек и сдернул простыню.

– Во-первых, посмотрите, – тело идеально!

– Да, идеально, как у манекена. А груди зачем? Они же детей не выкармливают?

– Не задавайте несущественных вопросов! Над этим мы работаем. А вот насчет ремонта… – Вест выхватил из заднего кармана брюк складной нож, ловко раскрыл его одной рукой и, не колеблясь, резанул по животу лежащей девушки.

Брызнула кровь, но кровотечение сразу же прекратилось. Разрез затянулся в считаные секунды, и если бы не пятно крови на простыне, о недавней ране нельзя было бы догадаться.

– Вот он, ремонт! Метаболизм у этих идеальных существ изменен, их способность к регенерации – просто феноменальна!

– А если, к примеру, руку отрезать? Или там хвост?

– Мы над этим работаем, – быстро ответил Джеймс. – И ваш окопный юмор про хвосты неуместен. Нет у них хвостов.

– Хорошая разработка, – покивал головой Мальф, как ревизор на заводе. – А про хвосты вы совершенно зря иронизируете. Представьте, если у нее вместо ног будет хвост, как у кабан-рыбы? Ее же можно запускать в Кремль с диверсионной миссией. Представляете, идет, скажем, князь вдоль реки, а из нее вдруг выныривает такая и начинает красиво петь. Они у вас могут петь? И говорить?

– Могут, – неуверенно ответил Джеймс, совершенно сбитый с толку.

– Ну, так вот, начинает она петь, так нежно, сексуально. – Мальфу определенно нравилось валять дурака. – Князь наклонится послушать, и, естественно, она вынырнет чуть больше, чтобы понятно было, что неодетая. Тут князь и того, соблазнится. А она – хвать его и под водой в штаб принесет. А там такие с ногами уже ему допрос учинят. Он все расскажет, я вам точно обещаю.

– Не расскажет, – мрачно сказал вест.

– Таким девочкам и не рассказать?

– Нет. Если она его под водой будет тащить, он утонет.

Мальф сделал печальное лицо и с грустью произнес:

– Да уж, как-то неудачно с князем получилось. Жаль.

– Вы зачем тут спектакль устраиваете? – строго спросил Джеймс.

– Ну, меня девы ваши вдохновили. Нечасто такое увидишь. Только работать еще и работать. Лишние детали надо убрать, они же не размножаются. Сотрудников отвлекать не будут.

– Что вы зациклились на половых признаках? Может, у нас далеко идущие планы по использованию наших разработок, – недовольно ответил вест.

– Учтите, я слышу, что вы сейчас подумали.

– Не врите!

– Не вру, – сказал Мальф. – И что в итоге? У вас есть вот эти две эээ… или сколько их там у вас? И это наше светлое потом? Кстати, а лица вы не срисовывали с чего-то известного?

– О лицах позже. Перед нами сейчас стоит следующая, очень важная задача. Эти образцы – всего лишь узкоспециализированная, хотя и во многом улучшенная копия человека. Но мы до сих пор не перешли, ну, не совсем перешли ту грань, которая всегда была вне человеческих возможностей. Я говорю о тех способностях, которые человеку обычно недоступны. Ведь даже ваши, не скрою, феноменальные телепатические возможности – это всего лишь малая толика того, к чему мы идем. Мы…

– Дайте я догадаюсь, – становил его Мальф. – Вы хотите, чтобы ваши создания кормили тысячи человек пятью хлебами, раздвигали моря и исцеляли больных?

– Не юродствуйте, – возмутился вест.

– Я не юродствую. Просто аналогия напрашивается.

– Скажите, пожалуйста, Джеймс, а какой смысл в том, что вы ваших… эээ… воительниц, – Мальф движением головы показал на лежащих девушек, – в таком состоянии храните? Ведь это расход ресурсов; опять же, может, их на хозработы привлечь можно? Окон у вас тут – мыть не перемыть.

– Хороший вопрос, спасибо, – важно ответил вест. – Вот здесь пока не все так однозначно.

– Пожалуйста, – поклонился Мальф. – Что же именно так неоднозначно?

– Мы столкнулись с проблемой, мучившей умы многих поколений философов. Гомункулус, а это ведь и вправду гомункулусы, – Джеймс с любовью глянул на свои создания. – Кем он станет, войдя в жизнь? Верным исполнителем приказов создателя? Или же начнет, накапливая свой жизненный опыт, создавать себя как личность? Это оказалось большой проблемой. Думаете, это наши первые образцы? Далеко не первые. Пришлось пройти сложный путь ошибок и разочарований, прежде чем мы, наконец, выбрали правильную тактику.

– Короче, я не удивлюсь, если рядом с вашим эллипсоидом… или как вы называете это свое убежище?

– Просто тарелка – снаружи, вы потом увидите, это сооружение очень похоже на легенду давних времен, мифическое НЛО.

– Так вот, не удивлюсь, если на берегу реки рядом с вашей тарелкой есть тайное кладбище ваших проб и ошибок, – окончил Мальф.

– Удивитесь, – мрачно ответил Джеймс. – У нас более прогрессивные методы утилизации. От неугодных и неудачных мы избавляемся так, что и следа не остается. Этим в основных лабораториях занимаются.

– Я так понял – это намек?

– Но нас, конечно, интересуют совсем иные перспективы, – не стал развивать тему вест. – И этот интерес полностью связан с вами.

– Я не могу сказать, что польщен.

– Вы меня сбили с мысли. Так вот, проблема самоорганизации сознания, как не странно, оказалась для нас самой сложной, – вест настойчиво тянул разговор в старое русло. – Ну, конечно, на определенном этапе. Мы создавали идеальные существа с чистым разумом, полностью подчиненным нашей воле, но стоило пройти времени, и у них начинали развиваться отклонения. Вы знаете, первый набор образцов, ну, так мы их называли тогда, мы решили поместить в замкнутое пространство и проверить, как будет существовать эта боевая группа при выполнении автономной миссии. Так вот! Через месяц они переругались, и даже были жертвы! Каждая из наших девочек обрела свою индивидуальность и, более того, свой, как правило, очень тяжелый характер. Они стали неуправляемы. Пришлось принять меры.

– Ага, избавились… – вставил Мальф.

– Нам пришлось предпринять специальные исследования; они очень затормозили нашу работу. Но в итоге мы получили прекрасную методику. Вы видели своими глазами результаты ее внедрения.

– Это какие же?

– Ну как же! Наши милые создания просто проходят время от времени курс реабилитации. Всякая активность мозга выключается, и память стирается. Ведь и Халла с Ардой, побыв в автономной работе, тоже… Ну, скажем так, у одной стали просыпаться какие-то сострадательные эмоции, а у другой – наоборот. Что-то у нее перемкнуло еще здесь, и она превратилась в кровавого монстра, зацикленного на жажде бессмысленных убийств. Но ничего! Пару дней – и у нас совершенно девственная… эээ… нет, – совершенно чистая психика. И чистая память. Никаких воспоминаний, никаких комплексов и никаких проблем для нас!