Поставивший свое перо на службу делу народного образования, обладавший поистине энциклопедическими знаниями во всех областях науки, Н. А. Рубакин умел в занимательной, живой, увлекательной форме рассказывать о раскрываемых наукой тайнах, о тех путях, которые вели людей от тьмы к свету.

Он был также одним из крупнейших русских библиографов. Отмечая ценность написанного Н. А. Рубакиным труда «Среди книг» (1906), В. И. Ленин говорил, что «ни одной солидной библиотеке без сочинения г-на Рубакина нельзя будет обойтись» (Соч., т. 20, стр. 236). Заслуги Н. А. Рубакина в этой области были отмечены не только на родине, но и международной общественностью: он был директором Международного института библиологической психологии в Лозанне, почетным членом Международного библиографического института в Брюсселе, почетным членом Русского библиографического общества при Московском университете, почетным членом Русского библиологического общества, почетным членом ассоциации библиотекарей Чехословакии. Обобщая свою практику библиографической работы, он создал ряд научных трудов в этой области, которые принесли ему мировую известность: «Introduction a la psychologie bibliologique» («Введение в библиологическую психологию») в двух томах (Париж, 1922, 604 стр.); «Психология читателя и книги» (Москва — Ленинград, Госиздат, 1923, 307 стр.); «Практика самообразования» (Москва, Госиздат, 1919); многотомный труд «Среди книг» (С.-Петербург, 1910–1913) и др.

Сам Рубакин, подчеркивая, что созданная им библиопсихология «как наука, родившаяся индуктивно в вихре жизни и революции, борьбы с царизмом и капитализмом и с церковностью, как их рабом… с самого начала своего возникновения поставила практику впереди теории…»,[36] определил мотивы, которыми он руководствовался в своей библиографической работе. Этими мотивами были борьба с царизмом и капитализмом, с религией и церковностью. Это была революционно-демократическая программа жизни и деятельности человека, который сумел использовать для борьбы против царского деспотизма, буржуазнопомещичьего гнета даже такую, казалось бы, далекую от революционной борьбы и политики область, как библиография.

Н. А. Рубакин в своих библиографических произведениях умело пропагандировал революционные идеи социализма, воспитывал людей в ненависти ко всякой эксплуатации и социальной несправедливости, к полицейскому гнету царизма, тиранам и деспотам: «Взаимное равноценное ограничение равноценных личностей равноценными же личностями — таков идеал одних. Командование человека над человеком, право жизни и смерти, право эксплуатировать, унижать, превращать человека в раба, холопа, барана, машину и т. п. — таков идеал других… Стоит лишь принять какую-либо одну из этих двух мерок, — и все миросозерцание ваше перестроится. И перестроится естественно и неизбежно, захватив непреоборимой логикой все области мысли и жизни, — и область семьи, и область школы, общество и государство, народ и расу, деревню и город, отношения полицейские, юридические, социальные, церковные, внутренне-государственные и международные, национальные, область философии, нравственности и т. д. Смотря по тому, какая из этих двух точек зрения будет принята данным человеком, он будет по-разному относиться и к правам и к учреждениям, к словам, к идеям, фактам, поступкам и т. д. и т. д., и у него выработается со временем своя особая психология, в иных случаях — психология тирана, насильника, Кит Китыча, Передонова, в других — психология героя, борца, мученика, добровольно и всецело отдавшего себя в жертву общему благу»[37].

Так Н. А. Рубакин старается пробудить у широкой массы читателей сочувствие к идеям социализма, революционерам, борцам за свободу. После этого вступления, обращая внимание читателя на классовую психологию помещика и крестьянина, фабриканта и рабочего, Рубакин предлагает разобраться при чтении составленного им списка художественных произведений Золя, Горького, Чехова, Бунина, Андреева и др. в таких вопросах: «Признается или не признается, что в основе этих отношений должна лежать, не может не лежать ненависть, вражда — результат классовой борьбы… Признается или не признается, что государство существует для личности человеческой. Или обратно. Признается или не признается право гражданина на свободу (личности, совести, мысли, слова, союзов, собраний и т. д.) Психология гражданина. Психология человека, отрицающего права гражданина и смотрящего на этого последнего, как на орудие государства. Психология той общественной группы, которая считает возможным ставить своим девизом: «государство — это я»… Признается или не признается деление человечества на белую и черную кость, на владык и рабов, повелителей и холопов, на аристократию и демократию, прирожденную, приобретенную и т. д. Признается ли, что в целях общения людей в их отношениях не должно быть «ни эллина, ни иудея, ни язычника», или же, что в основу этого общения должно быть положено национальное и националистическое человеконенавистничество…»[38]

Так Рубакин заставлял читателя обдумывать самые острые вопросы эпохи, становиться в классовой борьбе на сторону эксплуатируемых, страдающих, угнетенных масс, на сторону народа. Иногда он не может сохранять спокойного тона наводящих вопросов: «В чем состоит задача государства? в том ли, чтобы облегчать существование всех граждан или чтобы ставить их жизни и деятельности различные преграды, исходя из соображений о благополучии некоторых общественных групп? Этот вопрос властно требует ответа от всякого человека. Далее перед нами вопрос о том, насколько же допустимо насилие в какой-либо форме и мыслимо государство без насилия человека над человеком»[39]. Вряд ли можно сомневаться, что человек, ответив на такие вопросы в результате чтения книг по программе самообразования, составленной Н. А. Рубакиным, формулировал для себя стройную систему революционно-демократических, или социалистических, взглядов, становился борцом против царского гнета. Тем более что далее автор в самой популярной форме дает изложение основных идей социализма, с явным стремлением возбудить интерес и симпатии читателя именно к социалистической программе.

«Одной политической свободы, даже самой совершенной, еще недостаточно для того, так как и в самом свободном государстве богатый превосходно может обижать бедного, собственник земли, капитала или машин обижать наемного рабочего, у которого нет «ни кола, ни двора». Как же сделать так, чтобы не было не только бесправия, унижения, но и материальной обиды? Чтобы ответить на этот вопрос, говорят социалисты, необходимо прежде всего посмотреть — да от чего же происходит эта обида? Она происходит от самой организации современного общественного строя. Такова его характерная черта. В настоящее время все человечество разделяется на два главных класса: во-1-х, собственников земли, капитала и машин и, во-2-х, наемных рабочих, которые живут лишь продажей своего труда, своей рабочей силы. Но ведь, чтобы жить, они должны иметь работу; получать же ее они могут не иначе, как от работодателей — собственников. Между тем интересы этих последних, по существу дела, прямо противоположны интересам рабочих, так как чем больше получат эти последние, тем меньше останется первым. А такая дележка, распределение, идет вокруг нас постоянно, ни на минуту не переставая, по общему правилу и таким способом: богатства, т. е. вещи, товары, созданные трудом, поступают на рынок и продаются за деньги; деньги, полученные от продажи всякого товара, распределяются так: некоторая часть идет купцу, т. е. продавцу товара, некоторая часть — фабриканту, некоторая часть — капиталисту, банкиру, который ссужает этого фабриканта деньгами на постройку фабрики или ее оборот, некоторая часть — рабочим, некоторая часть — землевладельцу, который получает свой доход с той своей земли, где растет хлеб, идущий на промышленные работы, или аренду за эту землю. Поэтому в каждом рубле, который каждый из нас затрачивает на покупку любого товара, уже содержится и рента землевладельца, и прибыль фабриканта, купца, арендатора, и- процент на капитал капиталиста или банка, и заработная плата наемного рабочего. Все устройство современного общества таково, что оно только и держится именно на такой дележке. Не будь ее, не было бы современного общественного строя в его теперешнем виде, с его богачами-миллионерами и рабочими-полунищими, с его сытыми и пресыщенными и голодными, обижающими и обиженными, с его общественными классами собственников и пролетариев, — классом землевладельцев-капиталистов, с одной стороны, и трудовым, эксплуатируемым крестьянством и наемными рабочими — с другой. Таким образом, по мнению социалистов, для того чтобы уничтожить бедность и вообще материальную помеху человеческой свободе и счастью, необходимо прекратить в самом корне такое распределение богатств, создаваемых человеческим трудом; а чтобы его прекратить, необходимо соединить в одном лице и рабочего, и хозяина, и капиталиста, а это возможно сделать, напр., таким способом: превратить землю, фабрики, заводы, рудники, железные дороги, капиталы и т. д. и т. д., иначе говоря — средства и орудия производства, все то, что ныне составляет частную собственность, в собственность общественную, т. е. такую, которая принадлежит не отдельным лицам, а нераздельно всему обществу. Иначе говоря, сделать так, чтобы средства и орудия производства принадлежали всем и ими распоряжались бы не частные лица в свою личную пользу, а все общество; работниками же должны быть все здоровые люди, могущие работать, — по старому правилу: «трудящийся да ест». Вот это-то «обобществление собственности» и является основной сутью социалистического миросозерцания. Неразрывно с этим связан и тот взгляд, что общество должно состоять из работников и что не работникам, живущим за чужой счет («от присвоения чужого неоплаченного труда под видом ренты, прибыли или процента на капитал»), не должно быть вовсе места. И рента, и прибыль, и этот процент — все должно идти в пользу общества, т. е. всех трудящихся. Стремиться к этому и есть задача социализма…