Такое глубокое обмирание, похожее на смерть, называется летаргией. Летаргия случается довольно часто у женщин, недавно разрешившихся от бремени. Бывают такие случаи обмирания и с девушками.

Однажды в Сергиевской пустыне, близ Петербурга, обмершая девушка пролежала в гробу несколько дней. Ее никак не сумели оживить, и она в конце концов умерла, потому что от неподвижного лежания и застоя крови тело стало портиться, — оно ведь иногда загнивает и у живых больных. Но бывают и такие случаи, что летаргический припадок проходит, тело снова начинает действовать, другими словами, жизнь возвращается, и мертвец оживает. Иногда его обмирание продолжается очень долго.

Так, например, в Париже, в больнице Сальпетриер, одна сорокапятилетняя женщина пролежала как мертвая на глазах у докторов больше года. Поступила она в больницу, разбитая ударом. Ноги ее не действовали. В таком виде она лежала в постели около двадцати лет. Во всем остальном здоровье ее было хорошее, нрав покойный. Она сильно пополнела. Но однажды она заснула, а затем уж не просыпалась целый год. Ее кормили искусственным способом, вливая пищу прямо в желудок через трубку. Благодаря этому она не умерла от голода. Эту больную доктора спасли от смерти. Другая женщина, также больная летаргией, была спасена таким способом: один доктор, которому она очень верила, громко сказал ей: «Встань и иди», — и больная действительно пошла. Такие больные встречаются в разных странах. Но в разных же странах иногда спасают их от смерти разные чудотворцы. Вера в чудотворцев действует и на таких больных, которые еще могут слышать то, что делается вокруг. Это действительно иногда и бывает.

Но бывает и так, что обмершего человека не может оживить уже никакая сила и никакая вера. Это случается тогда, когда человеческое тело сильно повреждено, например испортилась какая-нибудь часть его, важная для жизни, например легкие, сердце, мозг, почки и т. д. Такие мертвецы никогда не воскресают, и ничто и никто воскресить их не может.

У разных народов ходит множество рассказов о воскресших мертвецах. В некоторых из них идет речь о действительных случаях, которые когда-то произошли, например о летаргических припадках. Но рассказы о таких случаях ходят в народе с большими добавками и прикрасами. Обыкновенно этих добавок и прикрас так много, что нет никакой возможности разглядеть за ними действительное происшествие. Это происшествие со всех сторон обрастает прикрасами, подобно тому как ими обросло сказание о всемирном потопе или о поющих камнях.

Лет пятьдесят тому назад в парижской больнице Сальпетриер случилось событие: из одного крестьянина «изгнали беса». И изгнали решительно и обстоятельно, так что «бес» действительно вышел из этого крестьянина и больше в него никогда не возвращался. Об этом удивительном случае рассказать стоит, да еще так рассказать, чтобы с точностью и достоверностью выяснить, при каких же обстоятельствах это событие произошло.

Дело было так. Некий крестьянин, имя которому было Ахилл, родился в Южной Франции в зажиточной крестьянской семье. Его родные были люди хорошие, но совершенно неграмотные. Жили они далеко от города, в школу сами никогда не ходили. Водили знакомство в основном со священниками и монахами и от них наслышались о проказах разных «бесов». В бесов верили и священники и крестьяне, и кто из них больше — неизвестно. Священники учили Ахилла и его родных в бесов верить твердо, но их козням отнюдь не поддаваться. А в деревне в то время и без того ходило много рассказов о происках дьявола и о том, какое знакомство он водил с какими людьми. Говорили даже об отце Ахилла, будто он давным-давно продался дьяволу и даже ходил каждую субботу к одному старому дереву, беседовал там с сатаной и получил от него мешок серебром. Отец Ахилла смеялся над такими обвинениями, но и его самого одолевали и мучили разные страхи. Как-никак, старик был убежден, что дьявол существует и постоянно бродит где-нибудь около него.

Ахилл учился в школе, отличался большой памятью и читал много книг, но только без разбора. Больше всего до него доходили духовные книги, в которых немало говорится о бесах и о том, как они искушают человеческую душу. Мальчик он был добрый и честный, отзывчивый и впечатлительный, хотя и не очень умный. Все, что говорилось в книге, да к тому же «священной», он принимал со слепой верой. Друзей у него не было, потому что он был очень нелюдим. Впрочем, Ахилл не слишком тяготился своим одиночеством. В школе он недоучился, ушел из нее и стал заниматься торговлей. Двадцати двух лет он женился на хорошей девушке и прожил с нею счастливо до тридцати трех лет.

Но тут с ним случилось одно происшествие. Зимою 1890 года поехал он из деревни по своим делам и вернулся домой через несколько недель. После этой поездки с Ахиллом произошла непонятная перемена: он сделался совсем другим, хотя и говорил, что чувствует себя хорошо. Он старался быть веселым, асам был мрачен, озабочен, почти не замечал жены и ребенка. Он сделался очень молчалив, а затем и совсем перестал разговаривать. Ему трудно было говорить. Он с великими усилиями поворачивал язык. Напрасно он старался выговорить какое-нибудь слово. Это не удавалось ему: он словно онемел. Посмотрел Ахилла деревенский доктор и нашел, что у него «общее ослабление и изменение соков». Доктор увидел, что болезнь Ахилла тяжелая, и сказал об этом самому Ахиллу и его жене. На Ахилла слова доктора подействовали очень тяжело, но речь все-таки явилась к нему. Зато он начал жаловаться на разные боли, стал говорить, что у него совсем нет сил и всюду у него болит. Его стала мучить постоянная жажда, а есть он совершенно не мог. Смотрели его другие доктора и спрашивали: «У вас нога болит?» — «Болит», — отвечал Ахилл. И действительно, нога заболевала у него от одного только вопроса. О какой бы боли его ни спросили, сейчас же открывалась у Ахилла эта самая боль. Несчастный слег в постель, все дела бросил. Самые мрачные мысли охватили его. Он не мог читать ни одной книги. Он даже не понимал, что ему говорят. Потом у него появились предчувствия чего-то страшного. Во сне он шептал непонятные слова и плакал. Однажды он призвал к себе жену и ребенка, простился с ними, спустился на постель и пролежал совершенно неподвижно два дня. Родным казалось, что он вот-вот умрет. Но вдруг утром, после двух дней такого лежания, Ахилл внезапно вскочил с кровати, сел, широко раскрыл глаза и страшно и неистово захохотал. Его тело сотрясалось, рот искривился. Такой сатанинский смех продолжался целых два часа.

С этой минуты все изменилось. Ахилл встал с постели и отказался от всякого лечения. На расспросы родных он отвечал: «Со мною ничего не делайте, это бесполезно. Будем пить шампанское. Теперь наступает конец мира!» Затем он стал отчаянно кричать: «Меня жгут, меня режут на куски!» Так Ахилл кричал целый день. Потом он стал поносить самыми площадными ругательствами и бога, и святых, и свою веру. И при этом он уверял, что эти ругательства произносит не он, Ахилл, — это сам рот выкрикивает их помимо его воли. В то же время руки и ноги Ахилла выворачивались, и он от боли страшно стонал. Затем Ахилл кое-как заснул, а на другой день утром рассказал своей семье следующее: «Вчера в комнате был дьявол. Его окружала толпа чертенят. Они были с рогами и корчили гримасы. Дьявол вселился и в меня самого. Он заставлял меня произносить ужасные и кощунственные слова».

Еще Ахилл говорил: «Я мало размышлял о нашей святой вере и о дьяволе. И вот теперь дьявол мстит мне. Ом овладел мною. Он во мне. Он никогда не выйдет из меня».

После этого припадки беснования стали повторяться с Ахиллом. Иногда Ахилл убегал из дома, бегал по полям и прятался в лесу. Там его находили в состоянии сильнейшего страха. Нередко он пробирался на кладбище и спал на какой-нибудь могиле. Два раза он пробовал отравиться, а однажды бросился в пруд, но сам оттуда выбрался и при этом печально сказал родным, которые прибежали его спасать: «Вы видите, во мне и вправду сидит дьявол. Я не могу умереть. Я подверг себя испытанию, которого требует церковь. Я бросился в воду со связанными руками — и все-таки выплыл».