— Вы не будете возражать, хаджи-ата, — спросил Юнус после затянувшейся паузы, — если мы сообщим Шэн Шицаю, что пришли к соглашению?
— Подождите пять дней, — ответил Ходжанияз.
Он вызвал Сопахуна и приказал проводить послов.
2
На воротнике кителя Шэн Шицая петлицы генерал-полковника, на левой стороне груди пожалованный Чан Кайши орден. Дубань расхаживает по кабинету. В походке его отражается состояние человека, довольного плодами проделанной работы. В прищуренных узких веках лукавая улыбка. «Победа обеспечена, — шепчет он. — Теперь надо определить политическое направление, соответствующее внутренней и внешней обстановке…»
Быстро подошел к рабочему столу, сел, взял кисточку для письма, задумался, собираясь что-то написать на чистом листе бумаги. И вновь углубился в размышления. Вошел личный секретарь, сообщил, что в приемной ожидает начальник управления безопасности Чжао.
— Пусть войдет, — разрешил Шэн Шицай.
Осторожно переступая, Чжао подошел, сел на стул против стола Шэн Шицая.
— На, прочти, — дубань протянул телеграмму.
Чжао прочел и, возможно, не смог удержать радости, вскочил с места.
— Ходжанияз отошел-таки от Сабита!
— Садись. Конечно, выход Ходжанияза из Восточнотуркестанской республики облегчает наше наступление против Ма Чжунина. Однако вполне вероятна попытка Сабита-дамоллы объединиться с Ма Чжунином. Какие есть данные о последних шагах Ма Чжунина?
— Ма Чжунин пытается расширить свое влияние, используя авторитет религиозной знати.
«Хе! — мысленно усмехнулся Шэн Шицай. — Он собирается управлять Синьцзяном с помощью, так сказать, религиозного оружия, как некогда генерал-губернатор Ян… Ну не смешно ли, когда мальчишка, сопляк Га-сылин прилаживает к себе застарелые, выброшенные на свалку доспехи?» На неулыбчивом лице Шэн Шицая проступила ироническая ухмылка.
— Ма Чжунин распространил объявление о том, что не будет в течение трех лет взимать торговых пошлин…
— А сам он протянет ли три месяца? — Шэн Шицай вскочил, будто собрался влепить Чжао оплеуху. Всегда серые его щеки посерели еще больше.
Пусть Ходжанияз стал заодно с Шэн Шицаем, но военная угроза со стороны Ма Чжунина пока существовала. Особенно опасался Шэн Шицай, что Ма Чжунин надолго закрепится в населенных сплошь уйгурами — почти пятью миллионами уйгуров — Аксуском, Яркендском, Кашгарском и Хотанском округах и объединится с Сабитом-дамоллой. Поэтому Шэн Шицай решил ускорить, с одной стороны, военное наступление, а с другой — посеять распри между Сабитом и Ма Чжунином.
— Одновременно с наступлением наших войск части Ходжанияза должны ударить по Ма Чжунину с тыла. Для этого надо доставить как можно скорее Ходжаниязу оружие и снаряжение. Юнусу накажи всеми средствами препятствовать сговору Сабита с Ма Чжунином.
— Есть, господин дубань, — склонил голову Чжао.
— Белые русские много помогли нам. Но до конца им доверять и отпускать поводья нельзя. Белый генерал Бектеев сейчас командует Южным фронтом. Ни на минуту не спускать с него глаз! — Шэн Шицай отдал еще не-сколько запутанно-замысловатых указаний. — А теперь, — произнес он, покончив с распоряжениями по организации шпионажа и раздоров, — скажи, что ты думаешь о будущем Юнуса и Турди? — Дубань впился взглядом в Чжао.
Тот не понял, с какой целью задан вопрос. Он считал, что эти преданные агенты должны быть удостоены особенных наград, они хорошо проявили себя, сея рознь между уйгурами и дунганами, науськивая одних почитаемых людей на других. И Чжао ответил:
— Уважаемый господин дубань, вы же сами пообещали Юнусу высокий пост председателя во вновь организуемом правительстве.
— Хе! Пусть Юнуса сделают председателем уйгуров на том свете!
— Но…
— И не задумывайся! — вытаращился Шэн. — Им известно многое!
— Есть…
— Ты должен убрать их в тот день, когда наши войска займут Кашгар.
«О небо, неужели и меня ждет такой же исход?» — ужаснулся Чжао. По побледневшему, как стена, лицу Шэн Шицай догадался о его переживаниях.
— Если сохранять жизнь отступившимся от своего народа предателям, власть не удержишь. Пойми: нужно время от времени обновлять состав таких изменников, убирая отслуживших.
— Есть…
— Юнусу дай телеграмму с благодарностью от моего имени за проделанную работу. Особо укажи, что через немного дней он станет председателем.
— Есть…
— Доставку военного снаряжения и материальной помощи Ходжаниязу организуйте через Юнуса. Возможно, это будет его последнее задание.
— Есть, господин дубань! — Старательно отдав честь, Чжао вышел.
Глава восемнадцатая
1
Сопахун оставил на улице вооруженного бойца, а сам вошел во двор. Заман не ждал гостей в такой поздний час, он что-то записывал в дневнике и с карандашом в руке уставился на приятеля.
— Одевайтесь побыстрее, Заман. Махмут Мухит зовет.
— Вот как? Произошло что?
— Не знаю. Но вроде есть какие-то перемены.
— Перемены? Уж не на Тибет ли пойдем? — перевел на шутку Заман.
— В нашем положении и это не исключено.
— А еще какие новости?
— Наверное, новое оружие получим.
— Как это? Правда? — Заман так и замер, глядя на Сопахуна. — От кого? Ничего не понимаю…
— От кого и почему — не знаю. Хаджи-ата приказал Моллахуну принять оружие.
— Значит, в недавних ночных встречах наверняка есть какая-то тайна.
— Не сегодня завтра все станет известно. Идемте.
У Махмута Заман и Сопахун застали Моллахуна, Хамдулла-бека, полковника Амата и известного проводника караванов Зайдина.
— Входи, садись, сынок, — пригласил Замана Махмут. Заман сел рядом с Сопахуном.
— Если век не идет за тобой, ты иди за веком, такая есть, поговорка, — продолжал Махмут. — По обстоятельствам, по требованиям времени в наших целях произошли кое-какие изменения. Мы пришли к официальному соглашению с Шэн Шицаем…
— Что?
Махмут не удивился вопросу, вырвавшемуся одновременно у Замана и Сопахуна.
— Конечно, с первого взгляда эти изменения удивляют, — участливо сказал Махмут. — Но для нас другого пути нет. Заключив соглашение, мы сможем сохранить оставшиеся силы и позиции.
— А есть ли надежда, что китайские чиновники станут искренними друзьями? — спросил Хамдулла-бек.
— Надежда в том, — ответил Махмут, — что в состав нового правительства войдут представители обеих сторон. В Кашгаре сохраняются национальные воинские формирования под моим командованием.
— Начальство видит дальше нас. Потому мы начальству верим. Только…
— Говори, сынок, не стесняйся. И ты ведь занимаешь свое место среди нас, — подбодрил Махмут Замана.
— Сможет ли это «новое правительство» отвечать нашим желаниям?
Старшие не ожидали от Замана такого острого вопроса. Они растерянно переглянулись.
— Будем придерживаться соответствующей требованиям времени политики и отстаивать национальные интересы, — ответил Махмут.
— Все знаем, что положение тяжелое. Просто нет другого выхода, кроме соглашения, — добавил Моллахун.
— Теперь не время колебаться — надо разъяснять другим. По соглашению Шэн Шицай предоставляет нам оружие и снаряжение. За прием его отвечает Моллахун. Зайдин поведет караван. Если и тебя назначим на это дело, Заман, что скажешь? — спросил Махмут.
Заман не ответил. Он сидел, опустив голову. Он не доверял соглашению. Разве не станет их положение совсем гибельным, если Шэн Шицай смошенничает?
2
Юнус-байвачча больше не мог сдерживать ликования. Вновь и вновь перечитывал он телеграмму:
«Достойны особой награды за проявленную активность. До вступления в должность председателя остались считанные дни.
Шэн-дубань».
Юнус завернул ее в шелковый лоскут и бережно спрятал во внутренний карман. В честь такой радости сейчас готовилась пирушка в узком кругу. Он надел дорогой костюм, который носил в Шанхае, и рассматривал себя в зеркале, размышляя о том, что будет делать, когда станет председателем.
