- Да, - вздохнул пан Вилем, пытаясь закрутить упавшие вниз пышные усы, - тяжелое детство выпало на долю Млады. Ей еще и двух лет не было, как скончалась ее мать, потом - я на войне, девочку пришлось отдать в монастырь на воспитание. За этим пришло полнейшее разорение от соседних панов и того же монастыря. Потерял я и землю, и замок, и все добро. Пошел наниматься к панам. Служил у панов из Рожмберка, повздорил с покойным стариком паном Ольдржихом, уехал, стал искать новое место. Да куда идти? Католики к себе зовут, а я сомневаюсь.
Штепан невольно заинтересовался;
- И пан Вилем решился идти к ним на службу?
Рыцарь некоторое время молчал, затем глубоко вздохнул:
- Сказать вам правду, я еще и сам не знаю. Не по нутру мне Сигизмунд с его попами, а кроме того, это значит идти с его немцами и мадьярами против своих, чехов...
Снаружи донесся шум, затем дверь с треском раскрылась, и трое вооруженных людей в промокших плащах ввалились в комнату.
- Эй, хозяин! - нетерпеливо крикнул один. - Куда он запропастился, дурак! Хозяин! Ну-ка, живо готовь нам ужин. Только не мешкай - голодны, как волки, и мокры, как рыбы!
Бесцеремонные гости сбросили мокрые плащи и остались в легких доспехах. Все трое были рыцари. Их слуги остались с лошадьми в конюшне. Пока хозяин торопился исполнить приказание новых гостей, рыцари с пренебрежением оглядывали пана Вилема и Штепана.
- Кто вы? Проезжие? - грубым голосом спросил старший по виду и иностранец по выговору.
- Я и мой попутчик - из тех, кому грубым тоном вопросов не задают! - гордо и резко отозвался пан Вилем.
- Нам не до правил вежливости, - тем же тоном продолжал старший из рыцарей. - Пан Петр Штеренберкский приказал проверять всех встречных на дороге. Так все ж таки, кто вы такие?
Пан Вилем как ужаленный вскочил с места:
- У моего слуги пан может попросить взглянуть на щит - там изображен мой герб.
- Оставь его, Альфред, - вмешался другой из рыцарей, - не видишь разве - это какой-то сумасшедший земан. А вы куда едете и кто вы такой? - последовал вопрос к Штепану.
- Я бакалавр Каролинума и еду по делам университета в Пльзень.
Хозяин вошел в комнату, неся в руках большое блюдо с жареной курицей, а хозяйка повесила на железный крюк небольшой масляный светильник с четырьмя горящими фитилями. Пан Вилем уже оделся и принял вновь вполне внушительный вид. Штепан облачился в свою бакалаврскую тогу. Вошел Павел и пробурчал:
- Там, пан кнез, ваш конь отвязался, как бы не ушел.
Когда Штепан вышел вместе с ним во двор, Павел, ухмыльнувшись, наклонился к его уху и быстро проговорил:
- Конь не отвязывался, просто я перевел всех наших коней в другую конюшню, чтобы ихние молодчики не увели. Вон туда, что за углом.
- Спасибо, Павел, - сказал Штепан и направился к конюшне, но вдруг заметил маленькую фигурку, вынырнувшую из дома и быстро бежавшую к ним. Несмотря на темноту, Штепан узнал Младу.
- Пан Штепан, отец велел вам сказать, чтобы вы сейчас же уезжали. Эти рыцари хотят вас связать. Один из них сказал другому, что он вас знал еще в Праге.
Не отдохнув как следует, ехать снова в темную осеннюю ночь, под дождем, Штепану вовсе не улыбалось. Но он вспомнил предупреждение Яна Жижки и брата Амброжа и попросил девочку вынести ему его сумку. Павел, стоявший рядом, все слышал.
- Я мигом оседлаю вашего коня и выведу задними воротами, - шепнул он и исчез в темном дворе.
Штепан только услышал, как зачавкала грязь под тяжелыми сапогами славного парня. Через минуту-две скрипнула дверь, и вновь, как стрела, вылетела девочка и подбежала к стоявшему под навесом Штепану:
- Пан Штепан, нате сумку. Я в нее кое-что положила вам на дорогу. Отец очень вас жалеет, он вас еще раз благодарит. Те пьют вино и ждут, когда вы вернетесь, чтобы схватить вас... Пан Штепан, я еще вас не поблагодарила за то, что вы спасли меня... Торопитесь... Вот возьмите от меня на память... - Произнося скороговоркой последние слова. Млада всунула что-то маленькое в руку Штепана. - Доброго пути вам, пан Штепан!
И, прежде чем Штепан успел что-либо ответить, девочка скрылась в доме.
Штепан отыскал задние ворота и нашел там Павла, державшего под уздцы его оседланного коня.
- Павел, на тебе два гроша: один передай хозяину за постой и корм коня, а другой возьми себе.
- Один грош пойдет хозяину - это справедливо, хотя и щедро, но другой я, с вашего позволения, лучше отдам вам, чтобы вы передали его от меня на то дело, которому вы служите. Прощайте, пан Штепан, будьте осторожны.
Павел исчез в темноте, а Штепан вновь продолжал свой путь во мраке и ненастье.
Ехать без плаща было холодно, особенно ночью. Штепан решил, что в такую темную ночь рыцари не станут его далеко преследовать, важно сейчас отъехать из селения. Штепан прибавил ходу, и конь, разбрасывая по сторонам комья жидкой грязи, резво пошел рысью. Так прошел час-другой. Кругом стоял кромешный мрак, ветер свистел в ушах. Наконец, часа через три быстрой езды, Штепан очутился в каком-то селении. Постучался в первую попавшуюся халупу - и после долгих переговоров оказался наконец в тепле и, улегшись на скамье, заснул как убитый.
Поутру, проснувшись и подкрепившись завтраком, он простился с хозяевами и узнал, что находится в одном-двух часах езды от небольшого городка Добржиша. Желая расплатиться с хозяевами, Штепан стал доставать из сумки мешочек с деньгами и, найдя маленький, вышитый бисером кошелек, вспомнил, что это был тот предмет, который ему в темноте вложила в руку дочь пана Вилема; он, второпях не рассмотрев, сунул его на дно сумки.
В Добржише Штепан остановился у местного проповедника брата Православа, еще не старого, сурового на вид, глубокого почитателя пльзенского проповедника и руководителя общины Вацлава Коранды
- Пусть брат Штепан не едет в Пльзень. Брат Вацлав сообщил мне, что он завтра будет проходить с пльзенской общиной через Добржиш на Прагу. Подожди до завтра, и ты здесь встретишься с братом Вацлавом.
На другой день Штепан выехал за город встретить Вацлава Коранду и пльзенских братьев. Едва он выехал за ворота, как заметил вдалеке приближающуюся темную массу. Уже издали он услыхал доносившееся стройное пение. Он двинулся вперед и скоро повстречался с медленно приближавшейся по дороге колонной идущих пешком и едущих на возах мужчин и женщин. Впереди ехал верхом высокий, худощавый, сравнительно молодой человек в старенькой сутане, на которой было нашито изображение чаши. Лицо его чем-то напоминало лицо Яна Желивского, только лоб был более высокий и широкий, черты лица более резкие и взгляд более суровый. Штепан обратил внимание, что все паломники были вооружены топорами, вилами, цепами и дубинами, а многие имели хорошие копья, мечи, судлицы и арбалеты.
Штепан сошел с коня, приблизился к переднему верховому и по-братски его приветствовал, спросив, не он ли Вацлав Коранда. Тот тоже сошел с коня и ответил утвердительно. Прочитав обращение Яна Жижки и отойдя в сторону от дороги, он спросил:
- Что еще брат Штепан имеет передать нам от братьев Яна Жижки и Яна Желивского?
Когда Штепан все изложил, Коранда улыбнулся:
- Я сам получил кое-какие известия от брата Яна Жижки и поторопился выступить с нашими братьями. Также написал письмо Микулашу из Гуси и Хвалу из Маховиц. Они тоже уже выступили, и ты их можешь встретить по дороге в Бехинь. Я предложил соединиться для большей безопасности в пути.
- Я вижу, все братья вышли с оружием.
- Да. Я им сказал: "Братья! Знайте, что виноградник расцвел, но козы хотят его уничтожить. Поэтому не уходите с горы иначе, как вооруженными! Прага ждет вас с оружием в руках".
Хотя Штепан чувствовал страшную усталость от непрерывного путешествия в седле уже больше десяти дней, он решил, дав коню дневку, в тот же вечер выехать навстречу отрядам Микулаша из Гуси и Хвала из Маховиц, идущим из Бехиньского и Прахенского краев.
С ноющей от непрерывной езды поясницей Штепан выехал после захода солнца из города и, проведя всю ночь в седле, остановился в небольшой деревушке неподалеку от города Писка. Хорошенько отдохнув и выспавшись, в середине дня он встретил проходящий большой отряд крестьян и ремесленников. Весь отряд, примерно тысячи три, был вооружен не хуже, чем отряд Коранды.
