— Важное? — Дэнил поскреб подбородок. — И что же там такого важного?

Я открыл глаза и некоторое время сидел, раздумывая. Вернулся Давер, покосился на камешек в моих пальцах.

— Что‑нибудь интересное?

— Наверное. — Для выразительности я пожал плечами. — Я уже привык, что большую часть увиденного даже приблизительно не понимаю. То есть самые простые вещи понять не составляет труда. Например, что где‑то есть планета, на которой зародилось человечество, и эта планета не уничтожена войнами, она жива, если можно так сказать про планету, но люди там умирают, если пробудут больше десяти дней.

— Именно через десять? — недоверчиво спросил Ференц. — Как такое возможно? А если на девятый день уйти?

— Видимо ничего не случиться. Может там какое‑то излучение, может это биологическое оружие. Можно придумать десяток рациональных объяснений, как это было сделано. Кем — вопрос более сложный. Может самими людьми, а может и нет… Но это простая загадка, к ней хотя бы знаешь, с какой стороны подступиться. А вот вопрос посложнее: уже не в первый раз я вижу какой‑то туман, который возникал в самых неподходящих для него местах. Что это такое? Он как‑то связан с Дэнилом, с самой первой истории, в которой он был ещё ребенком и почти умер. Или на самом деле умер, да только что‑то вернуло его обратно. Кстати, что это было?

Давер промолчал, ожидающе глядя на меня, словно говоря: заканчивай с риторическими вопросами.

— Этот туман, словно скрывает другой мир, — сказал я после паузы. — А Дэнил будто открывает портал то туда, то обратно в наш мир.

— Под другим миром ты подразумеваешь другую вселенную или иную реальность? — уточнил Давер.

— Я сам не знаю, что подразумеваю, — честно сказал я.

Давер устало вздохнул и потер рукой глаза.

— Это всё очень интересно, — сказал он, — но никак не проясняет нашу с тобой ситуацию. Что нам‑то делать? Кто мы — люди или нет? Прямо сейчас, в данный момент? Город нами не управляет, физиологически мы от людей не отличаемся…

— Люди не могут жить вечно, — напомнил я. — А Антон на этот счёт сказал недвусмысленно…

— Отклонения у нас есть, — признал Давер. — Но у Дэнила с Чеславом они тоже имеются. Это не мешает им идентифицировать себя как людей.

— Чеслав говорил, что где‑то ещё есть люди, и немало, — вспомнил я. — Видимо речь шла о нормальных людях, не таких, как мы или они.

— Это я слышал от них самих, — Давер помедлил, подбирая слова, — и как я понял, чтобы те самые «нормальные» люди выжили, город должен умереть.

— С какой стати нам им верить? — Голос мой против воли звучал с вызовом. — Чем мы им мешаем?

— Я так понял, черноголовые, а правильнее — эксперимент, который называют Технобогом, уничтожает остатки человечества. Чтобы бороться с ним, людям нужны… даже не знаю, как назвать это правильно… энергия? Технологии? Какие‑то артефакты? В общем, что‑то, что при существующем порядке вещей они иметь не могут. Почему — понятия не имею. Может, такие, как мы, точнее, как город, не дают возможности людям снова стать настоящей цивилизацией? Вы сами говорили о словах Антона про зоопарк.

— Но это всё вы поняли с их слов, так? — спросил я, не удержавшись от язвительности.

— Конечно. — Давер показал на мешок с камешками. — Наверное, здесь спрятаны доказательства.

— Доказательства чего? Это несколько мелких кусочков большой головоломки. Наверняка их отобрали с тем расчётом, чтобы у нас сложилось определенное впечатление.

— И что вы предлагаете?

— Найти остальные куски самостоятельно.

— Где? — усмехнулся Давер. Взгляд его говорил: ты сам‑то себе веришь?

— Два интересных места я уже знаю. Наверняка, — я тряхнул мешочком, — найдутся и другие.

Мы вышли утром. К моему облегчению, идти обратно в Приёмник не пришлось — Давер видел место, где находится портал, через который сюда являлись Дэнил и Чеслав. До портала было километров пятнадцать, и мы успели одолеть их до наступления жары.

Под ногами хрустел песок, из низин тянуло прохладой. Мы остановились посреди пустыни, в ничем не примечательном месте. Ни намёка на портал — всё та же сухая голая земля.

— Видимо трансгрессор глубже, в земле, — ответил на мой невысказанный вопрос Давер. — Чтобы другие не нашли.

Маскировка действительно хоть куда, даже зная, что здесь портал, не очень‑то веришь этому… Я зажмурился, представляя пункт назначения, а когда открыл глаза вокруг было темно, только откуда‑то сбоку и сверху падал бледный луч света. Подождав, когда глаза привыкнут к полумраку, я двинулся вперед.

Сзади завозился Ференц, пробормотал:

— Подожди.

Через мгновение я понял, что остался один. Ещё через мгновение Ференц вернулся.

— В обе стороны работает, — сказал он.

Я пошел дальше. Через два шага ход повернул налево, и я запнулся о ступеньки. Свет шел сверху, от начала лестницы.

А наверху оказалась всё та же пустыня. День здесь был в самом разгаре, стояла жара, словно мы снова в Пустоши. Но воздух был другой — в нём не чувствовалось обычной для Пустоши мертвенной затхлости. Ветер приносил откуда‑то слабые запахи зелени.

— Ну и где мы? — спросил вставший рядом Давер.

— На Земле, — ответил я просто.

— На Земле? — переспросил Давер. — На родине человечества?

Я кивнул.

Ференц оглядел раскинувшийся пейзаж: холмы вдалеке, с редкими кустами на склонах; голубое небо у горизонта, к зениту становящееся почти белым.

— Интересно, — сказал он. — Никогда не думал оказаться в столь легендарном месте. Получается, вот с этих холмов люди отправились в космос… сколько лет назад?

— Почти пять тысяч.

— Пять тысяч… — задумчиво повторил Давер. — Что бы в сотнях световых лет отсюда найти планеты, одна из которых является нашим домом. А ведь начинали с примитивных ракет с двигателями на химическом топливе…

— Мы сейчас и такие не сможем сделать, — сказал я.

— У нас ресурсов нет… — начал Давер и осекся.

— Просто нашему хозяину неинтересно с этим возиться, — поправил я Ференца едким тоном. — Ресурсов у него на всё хватит.

Давер сразу ссутулился, словно из него вынули стержень, и коротко кивнул.

— Что мы здесь собираемся делать? — спросил он. — Людей ведь тут нет, и жить долго нельзя.

— Людям — да, как нам — неизвестно. Мы ведь не совсем люди.

— Или совсем не люди, — согласился Давер. — Так что мы здесь делаем?

— Если честно — я и сам не знаю, — признался я. — Мне хотелось просто взглянуть на колыбель человечества: вдруг то, что происходит с нами, увидится в новом свете…

— Хотите ощутить родство? — невесело хмыкнул Давер.

Или доказать его, подумал я, но вслух ничего не сказал.

— Если в этих местах людей не было со времен апокалипсиса, — продолжил Давер, — то вряд ли мы найдём хоть какую‑то зацепку. Пусть даже пригодную для вашего исследования вещь.

Ференц посмотрел на меня испытывающе, видимо сделал из моего молчания соответствующие выводы и пошел к холмам, до которых было метров сто пятьдесят. Я поплелся за ним, отойдя шагов на двадцать, оглянулся. Оказывается, мы вышли из полуразвалившейся пирамиды, метров десять высотой и пятнадцать в основании. Если быть точным, таких размеров пирамида была четыре тысячи лет назад, до того, как начала разваливаться. Зачем она здесь? Глупо делать портал в таком неудобном здании. Может она служила культовым сооружением? Я представил, как одичавшие люди, через несколько поколений после конца света поклонялись «святому месту», которое, если боги добры к людям, может перенести в другие, чудесные миры. Возвели вокруг портала храм, возникла каста жрецов, делавших жертвоприношения… Если подумать, вся история людей основана на поклонении и жертвам чему‑либо: то придуманным богам, то техническому прогрессу, то политическим системам. Неважно во что верить, лишь бы картина мира была простой и доступной для понимания среднего, а значит — не очень умного, обывателя. Даже не знаю, чего огорчаться тому факту, что я — не человек? Тому, что я знаю и умею намного больше?