Сейчас всё лежало бесформенными грудами металлолома. Ни одной целой детали. Ни сантиметра чистой поверхности. Как будто кто‑то специально ломал всё, что можно было сломать. Я взял один обломок, сосредоточился, но тот просто рассыпался в руках.

Я прошелся по залу, подергал двери, но все они намертво приржавели. Ими явно пользовались в последний раз пару — тройку тысяч лет назад. Свободным был только один путь — туда, куда вели следы. Я побрел за ними, плутая в тёмных коридорах и захламленных комнатах. Прошло часа два, прежде чем мне улыбнулась удача — я нашел кость. Кривую, уродливую, но прочную и не рассыпающуюся в прах от легкого прикосновения. Хозяин этой кости жил не так давно, и он мне расскажет, что здесь происходило…

Вокруг было темно, виднелись только контуры предметов, очерченные серым сиянием. Рядом с ним кто‑то полз, со всех сторон раздавались шорохи, едва слышное хрипение, бульканье и скрежет. Оно ползло через дыры в гнилых переборках, по шахтам вентиляции и через ходы, проделанные в нагромождении мусора. Куда его тянуло, оно не понимало, в памяти давно стерлось последнее осмысленное воспоминание, остались лишь смутные образы из прошлой жизни и… кажется смерти. Да, оно когда‑то умерло, но ему возвратили жизнь. Для чего? Оно не интересовалось этим, оно ползло вместе со всеми, чтобы сделать… потом, когда оно доползет станет ясно, что именно. Внезапно открылся освещённый коридор. Свет — это неприятно, назад, назад, в темноту, но тут оно увидело цель. Высокий, идущий на двух ногах, вместо того, чтобы ползать, как все. От чужака разило жизнью, на него нестерпимо хотелось броситься и растерзать. Не для еды, нет, голода оно не чувствовало уже очень давно, оно почти забыло, что это такое. Желание убить шло откуда‑то извне, как приказ.

Первые тени вынырнули из сумрака, бросились на чужака, но тот небрежно отмахнулся, блеснула полоса металла и раскромсанные тени упали на пол. Следом прыгнули новые и быстро разделили участь предшественников.

Оно внимательно смотрело за чужаком, легко отбивавшимся от наседавшей стаи. Тело чужака было скрыто свободным одеянием с капюшоном, за спиной большой рюкзак, в котором что‑то слабо шевелилось. Какое‑то небольшое животное. Оно втянуло в себя воздух и почувствовало запах молодой, нежной плоти. Детеныш. Оно прыгнуло к нему, когти вытянулись, чтобы впиться, но быстро сверкнула сталь, и оно упало, сломанное навсегда.

Не успел я открыть глаза, как меня вырвало. Немного продышался, а затем желудок снова вывернуло наизнанку. Что за тварь, мать вашу? Такое ощущение, будто я сам перестал быть человеком и вот — вот заползу в какую‑нибудь тёмную дыру. Кстати, эти гады ещё водятся здесь? Надеюсь, Чеслав их всех убил, у меня ведь меча нет, да и пользоваться им не умею. За спиной вновь послышался шорох. Я подскочил и направил туда луч фонаря.

Никого.

Может у меня слуховые галлюцинации? Что‑то зашевелилось слева. Я отскочил и взвёл курки обреза. Зачем я сюда поперся? Прямо сейчас до меня вдруг очень ясно дошло, почему мне Давер и отец говорили, чтобы я забыл это дело и занялся своими делами. Я хоть и не размазня, в армии отслужил, но отнюдь не супербоец, чего меня потащило в глубокий космос за двумя неубиваемыми маньяками — убийцами? И почему я не задумался об этом хотя бы на пару часов раньше?

Шорохов раздавалось всё больше, и они шли с той стороны, откуда пришел я, отрезая путь к порталу. Кто‑то захрипел, кто‑то забулькал. При этом твари умудрялись не попадать в луч света, как бы я не махал фонариком. Чёрт знает, что за чудеса ловкости… Где они прячутся?

Я отступил к следующей двери, в проход, куда вели следы. За ним было освещенное помещение, а твари не любили свет. Они шебуршились в темноте, не приближаясь к проходу. Я задергал дверь, она наконец поддалась и закрылась, хоть не до конца.

Я обернулся и в панике дернулся обратно, к невидимым тварям за дверью, едва совладав с собой. Желудок снова решил вывернуться, но по счастью в нём уже ничего не было. Дрожа, я прижался к двери, не в силах оторвать взгляд от местного обитателя.

Он лежал в углу, скупое освещение не позволяло увидеть деталей, но к несчастью не скрывало главное. Два его тела лежали рядом, присоединившись шеями к одной голове. Мутант приподнялся и на голову попал свет, показав глаза без век, казалось готовые выпасть от неосторожного движения и покрытую коростой кожу. Монстр посмотрел на меня страшно выпученными глазами и неожиданно заговорил.

Слова были незнакомы, а даже и было бы наоборот, его горло уже утратило способность издавать членораздельные звуки. Он бормотал страшную бессмыслицу, а я дрожал, прижавшись к двери. Ум мой помутился, не выдержав наплыва жутких картин, никак не могущих быть реальностью, я поднял обрез и выстрелил в чудовище. Одно из его туловищ дернулось, мягкая плоть изогнулась, словно желе, и брызнуло в разные стороны кровавыми ошметками. За спиной раздался многоголосый вой и в дверь ударили собратья двухтелого. Меня огрело по хребту и бросило на пол, одновременно сорвав мутное марево с мозгов. Я подскочил, развернулся и выстрелил в проём. Не глядя на результат, переломил обрез и вставил два новых патрона. Снова выстрелил и побежал назад, пытаясь выиграть время. К моему ужасу, открытых дверей больше не было, а проверять какая из них не приржавела намертво не было времени. Я вжался в противоположный угол, бросил в наступающих попавшийся в руки кусок железа и вынул из пояса два новых патрона.

Твари наконец решились вылезти на свет. Двухтелых больше не было, они скорей походили на собак, которых пытались скрестить с человеком. Кожа покрыта язвами и редкими клочками волос, а головы, вроде похожие на человеческие, имели сильно вытянутые челюсти, добавляя сходство с собаками или гиенами.

Двухтелый завыл — зарычал — запричитал, видимо одно из его тел вполне справлялось с жизнеобеспечением головы, и его сородичи медленно двинулись ко мне. Мутные, глубоко посаженные глаза смотрели на обрез, явно понимая, откуда исходит угроза. Я тоже понимал, что как только выстрелю, остальные кинутся на меня. Пошарил глазами вокруг себя и подхватил огрызок ржавой трубы. Хорошо бы ещё достать нож из рюкзака, да кто теперь мне время даст? Раньше надо было думать.

Твари медленно ползли и вдруг, как по команде кинулись вперед. Двое в центре тут же грохнулись на пол, получив в морду картечью, а остальные, на мое счастье, попятились от огня, вылетевшего из стволов. Яркого света не выносят, вспомнил я, выхватил фонарь и направил на существ. Те что попали в свет, дернулись назад, но одно проскочило сбоку. Я крутанулся, вложив всю массу в удар, труба с хрустом врезалась в облезлую морду, но чудовище по инерции ударило меня, отбросив на стену. Тут же подскочило ещё одно, я не успел встать и ткнул в пасть трубой, как копьём. Сбоку пролезла третья тварь, я ткнул в неё включенным фонарем, и она отпрянула. На её месте оказались две новых и где‑то краем сознания я понял, что отбиваться долго не смогу. Вперёд сунулась одна, другая, сбоку подскочила третья, получила в морду трубой и неожиданно пасти оказались прямо перед моим лицом обдав смрадом разложения. Где‑то за ними раздалось странно знакомое стрекотание, потом ещё и ещё, пасти почему‑то исчезли, и я сполз по стене на пол.

Передо мной кто‑то стоял, но мозг отказался работать как раньше и узнавать вроде бы знакомые вещи.

— Чего‑то подобного я и ожидал, — произнес знакомый голос. Голос отца.

Я моргнул, стёр с глаз набежавший пот и посмотрел вверх. Отец смотрел не столько со злостью, сколько с отвращением и ужасом, а рядом с ним инспектор Давер любовно гладил ствол армейского шокера.

Какое‑то время я приходил в себя и пропустил мимо ушей всё то, что обо мне думали Ференц с отцом. Говорил в основном отец, но его одного хватало на двоих. Тем более, что говорил он справедливые и бесспорные вещи. Я бы и сам все это себе сказал, да только не получалось и слова вставить. Обрывки этой бредовой ситуации метались в голове, пытаясь сложиться в единое целое и наконец, у них это получилось.