Насмешливая мини-баллада о жабах, поющих в лужах Зазвучала в лужах песня жаб досужих - всем они поют. Но кого захочет, тех и обхохочет жабий самосуд. И прудам гниющим, и морям ревущим — всем они поют. Но карает люто и хлыща и пшюта жабий самосуд. Луно-Дездемоне, что на небосклоне,— плачут, но поют. А зато мещанам стал кипящим чаном жабий самосуд. Хоть поет и скверно пьяная таверна — жабы подпоют. Но накажет вонью жабий самосуд. И аллеям вешним, и садам нездешним — всем они поют, но грозит пижонам и пижоньим женам жабий самосуд. Ешьте каталоги, горе-педагоги: жабы вам споют. Бойтесь, эпигоны и толстухи бонны: ждет вас жабий суд. Не трясись, лунатик, выпей, алкоголик: жабы вам споют. Жребий же грамматик и удел риторик — жабий самосуд. Зазвучала в лужах песня жаб досужих всем они поют. Но кого захочет, тех и обхохочет жабий самосуд! Не более, чем баллада боли
В сей балладе из тетради все как в тризне нашей жизни: любим, спорим, спим, ишачим, счастье — с горем, радость — с плачем. Пантомима бьющей мимо иллюзорности задорной и затворность спеси вздорной… Вроде-рифы ради рифмы, радий славы ради лавы вулканической машины иронической морщины… Тщанье! Ишь ты и куда ты?! Стекла слишком розоваты. Тень мгновенья, лень забвенья: все как в тризне нашей жизни в сей балладе из тетради… Бессмертная баллада во славу Альдекоа, Лео и Гаспара Справа— Троя. Слева — Занзибар. Альдекоа, Лео и Гаспар, ваша вечно вещая строка — слово человечье на века. Вы не укрощаете стихий. Вы им посвящаете стихи. Стих морям и взгорьям посвятив, вы святите горем свой мотив и, круша в полете сонм помех, нам преподаете сон и смех. Вы тирана ямбом ткнете ниц, славя дифирамбом всех юниц. Трое, вечносущие везде, поклоняясь Трое, как звезде, вы, морям внимая и мечам, на смех поднимаете мещан. Византия, Вавилон и Рим — словно три колонны вам троим. То смешливы губы, то грустны. Никому вы не подчинены. Балагуря в облике рубак, белокурый курите табак, кофий почитаете вы, но все ж предпочитаете вино. Лео, Альдекоа и Гаспар! Движет вас подкова, а не пар, потому вы славите не зря жженье жизни, женщин и моря. Жизнь сложить — не оду намарать. Учите вы жить и умирать. Тривиальная баллада о «Тринадцати Панидах»[11] I Певцы, танцоры, беллетристы и все как на подбор поэты, горнисты, карикатуристы, и эрудиты, и эстеты, романтики, и классицисты, и декаденты (бог простит!) все сумасбродны и басисты — тринадцать было нас Панид! II Гривасты, лысы, разодеты и в рубищах, как анархисты, блондины, схимники, брюнеты, и химики-каламбуристы, и босяки, и баронеты, и баловни, и те, кто бит,— но ровным счетом в это лето тринадцать было нас Панид. III Бледнели наши фаталисты, как будто бы уже отпеты, лоснились наши финансисты, пророчествовали аскеты, сатирики и юмористы ехидничали (бог простит!), и все мы пили, кофеисты, в кафе тринадцати Панид. IV Ремарок наших пируэты остры бывали и когтисты, и посвящали нас в секреты сентенций праведных софисты, и на невинные памфлеты, от коих мышьяком разит, не наложил ни разу вето никто из паинек Панид. V Оркестровали вагнеристы, цвели сонаты и сонеты, бетховенили моцартисты, симфонили (но аллегретто!) солисты-виолончелисты в салоне том, что был открыт, как пожелали все артисты в лице тринадцати Панид. VI Парнасские авторитеты и площадные куплетисты, писавшие для оперетты, альтисты, скрипачи, арфисты слетались, ромом разогреты, на шабаш — просто срам и стыд, и все кофейни и буфеты тринадцать помнили Панид. VII Юристы и авантюристы, акварелисты-баталисты, бомбисты-рационалисты, печальники и оптимисты, апологеты, скандалисты — и все неистовы на вид, все голосисты и речисты: тринадцать пламенных Панид. VIII Посылка . Эй, критики-анахореты, плетущие свои наветы, срывающие пустоцветы и сеющие трафареты! Подите к черту! (Бог простит!) А нас когда-то — юность, где ты? тринадцать было нас Панид! вернуться Гарпагон — главный персонаж пьесы Мольера «Скупой». вернуться «Тринадцать Панид» — литературная группа, в которую входил Леон де Грейфф. Паниды — в древнегреческой мифологии — последователи Пана, бога лесов и покровителя стад. |
