Поразмыслив, Таруси в конце концов пришел к выводу, что пусть не прямое, но косвенное отношение он все же имеет к тому, что происходит в порту и вообще в городе. Это касается не только Надима и Абу Рашида, но затрагивает интересы всех моряков, всего рабочего люда в городе. Имеет отношение и к настоящему и к их будущему.

«Разве я сам не моряк? Разве я не заинтересован в том, чтобы морякам жилось лучше? — рассуждал Таруси. — Вернувшись в порт, чем я гарантирован от того, что, подобно другим, не окажусь под пятой Абу Рашида? Разве я не буду подвергаться такой же эксплуатации и гнету, как и все другие? И неужели я должен смириться с этим? Закрыть глаза, будто ничего не вижу? Нет, это было бы подло и низко…»

Таруси решил повременить с ответом Надиму. Не говорить пока ему ни да, ни нет. Сделать вид, что прислушался к его совету, и попросить у него отсрочки для окончательного ответа. Мол, надо еще подумать и все взвесить.

Надим остался доволен. Значит, не все еще потеряно. Нить надежды не порвана. Семя, которое он бросил, еще не проросло, но уже пустило корешки. Теперь нужно только подождать. А через два-три месяца или, может быть, раньше он возобновит свою атаку. Пусть Таруси наслаждается пока морем, плавает, гуляет на вольном просторе. А тем временем Надим придумает, как лучше его заарканить. Можно, например, заранее распустить в порту слухи, будто Таруси дал согласие заняться перевозкой грузов и подыскивает для этого баржи. Уже одних таких слухов будет достаточно, чтобы вывести из себя Абу Рашида, заставить его понервничать…

Пусть это будет небольшой шаг. Может быть, и не по самому прямому пути. Но он сделан в правильном направлении. Он тоже приближает к намеченной цели. За ним последуют второй, третий… В конце концов Надим добьется своего. Важно то, что удалось все-таки раскачать и сдвинуть с места Таруси. Больше он не будет сидеть в своей кофейне. Уйдет в море. А из моря рано или поздно все равно вернется в порт. Это, безусловно, его победа, победа Надима.

Народный блок все более теснил своих противников и в Латакии, и в других городах страны. Но оба блока мало чем отличались друг от друга — как близнецы, имеющие только разные имена. Их породила одна и та же социальная среда, они ориентировались на одни и те же силы и в борьбе друг с другом прибегали к одним и тем же методам и приемам. Каждая из этих партий старалась привлечь на свою сторону как можно больше влиятельных людей в любой деревне, в любом городском квартале, захватить ключевые позиции в основных сферах общественной и экономической жизни и пробиться к власти, не брезгая никакими средствами для достижения этой главной цели.

После окончания войны Народный блок, как оппозиционная партия, оказался в более выгодном положении. Используя растущее недовольство широких народных масс злоупотреблениями и бездеятельностью властей, которые достаточно уже дискредитировали себя перед народом, сторонники оппозиционного блока развернули широкую кампанию против своих противников, припирая их своими лозунгами к стене и не забывая в то же время подставлять, где нужно, лестницы, чтобы самим поскорее вскарабкаться на вершину власти.

Люди смотрели на жизнь по-новому, сопоставляя все те жертвы и лишения, которые им пришлось перенести во время войны, с существующими условиями мирной жизни и с теми заманчивыми обещаниями, которыми так щедро кормило их все эти годы правительство. Нельзя было уже требовать от народа новых жертв, объясняя все это тяготами военного времени. Отменены были и комендантские часы, и светомаскировка. Не существовало запретов, ограничивающих движение транспорта. Ушли в прошлое продовольственные карточки и талоны на бензин. Исчезли очереди у хлебопекарен и длинные хвосты подвод и машин у зернохранилищ и складов топлива. Теперь гораздо больше стало и продуктов питания, и других необходимых товаров. Во всяком случае, потребности в них были почти удовлетворены. Но по-прежнему оставались невыполненными главные требования народа — об отмене устаревших законов, о проведении в стране радикальных реформ, о создании национальной промышленности, об уничтожении коррупции и взяточничества, о смене всего старого, разложившегося аппарата государственной власти. Но все эти требования сводились всегда к главному — немедленному выводу иностранных войск из Сирии и созданию национальной армии. Народный блок, спекулируя на этих законных требованиях и патриотических чувствах народа, всячески будоражил общественное мнение страны, разворачивая широкую кампанию критики правительства, извлекая из нее политические выгоды для себя.

Война не прошла бесследно. Она изменила соотношение сил в мире, изменила и самих людей. Они стали более решительными в борьбе за осуществление своих законных прав… Их голос теперь звучал все громче и настойчивее. Они стали политически более зрелыми. Значительно расширился их кругозор — обманывать их становилось труднее. Колонизаторы больше не могли распоряжаться судьбой народа по своему усмотрению. Народ сам заявлял о своем праве решать свою судьбу. Он настоятельно требовал вывода иностранных войск, осуществления глубоких революционных преобразований во всех сферах жизни. Страну лихорадило. Повсюду кипели политические страсти. Разгорались споры и в университетах, и в кофейнях, и в мечетях, и на улицах. Они принимали особенно острый характер там, где в противоборство вступали сторонники двух соперничающих между собою партий. Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в любую кофейню, хотя бы вот в эту, в квартале Шейх Захир, которую особенно часто посещают люди Надима Мазхара.

— Объясни нам, когда же будут выведены иностранные войска? — настойчиво пытал Исмаила Кусу один из посетителей. — Война вроде кончилась, а они не спешат уходить. И твое правительство помалкивает. Почему же оно не создает свою армию?

— Всякому овощу свое время, — уклончиво ответил Исмаил.

— Ну а сейчас какому овощу время?

— Наверное, сразу всем овощам, которыми только можно набить брюхо! — сострил кто-то, стараясь все-таки вызвать Исмаила на спор.

— Уж так устроен человек, ему всегда кажется, что кто-то другой делает плохо, и поэтому он его критикует. Неужели вы можете утверждать, что Национальный блок бездействует?

— Нет, почему же? Он действует. Только не так, как надо! Сколько еще можно терпеть такую власть? Когда Франция наконец выведет свои войска?

— Скоро…

— Мы уже давно слышим эти обещания. Два года назад нам тоже говорили «скоро».

— Тогда шла война…

— Ну а теперь-то она кончилась?

— Да, кончилась. Но для вывода войск требуется время. Необходимы переговоры. А при переговорах нужны выдержка и терпение, чтобы добиться четких обязательств.

— Обещания дадут, но кто сможет нам гарантировать их выполнение?

— Англичане.

— Не смеши людей! Нашли кому верить! А чем Англия лучше Франции? Те же колонизаторы, только еще коварней и хитрее.

— Вы меня не так поняли… Я имел в виду, что англичане дали официальные гарантии нашим лидерам.

— Кто же это такие «наши лидеры»? Уж не твой ли хозяин?

— Ну ват, всегда так! — обиделся Исмаил, — Мы говорим о серьезных вещах, а вы переходите на личности!

— Не забывай, Исмаил, что ты находишься в Шейх Захире, а не в порту, — как бы шутя сказал Надим Мазхар, появляясь в дверях кофейни.

Головы всех присутствующих повернулись в сторону Надима, который, вдруг став серьезным, продолжал:

— Здесь люди больше доверяют Народному блоку. И переубедить их тебе не удастся. Только головную боль наживешь…

Надим подошел к столику, где шел спор. Все встали, почтительно его приветствуя. Надим уселся в середине кружка, и разговор снова пошел о проблемах, которые всех сейчас волновали. Обменивались и последними новостями, и последними слухами. Всех интересовало, с какими вестями пришел Надим.

— У меня вести не очень утешительные, — хмурясь, сказал он.

— Что случилось? Не пугай нас, Надим!