Мариан застыла в дверях, вцепившись в косяк, чтобы удержаться на ногах. Физическая энергия, которая делала ее привлекательной, казалось, покинула ее, как будто отключили аппаратуру, искусственно поддерживавшую жизнь.

— Что вы намерены предпринять? — дрожащим голосом спросила она.

— Прежде всего, я намерен побеседовать с вами, если позволите, — ответил Куист. — Почему бы вам не налить себе еще стаканчик и не присесть?

Она посмотрела на него глазами, потемневшими от страха. Потом нетвердыми шагами направилась в дальний конец комнаты и налила себе еще бренди. Она вернулась и встала позади своего кресла, вцепившись одной рукой в его спинку.

— Что касается всего остального, — сказала она, — то Дуг не виновен в убийстве.

— Так вам кажется.

— Не виновен!

Полное спокойствие Куиста казалось испуганной женщине еще опаснее.

— Позвольте мне начать с того, что я даже испытываю определенную симпатию к вам, Мариан. Я мог бы дать вам шанс, не бросая вас на растерзание волкам… если вы поможете нам.

— Как?

— Я создал в своем воображении ваш образ, хотя, впрочем, он, возможно, насквозь фальшивый, — сказал он. — Я вижу вас, молоденькую девушку, выросшую в семье без отца в городке на Среднем Западе, где очень мало возможностей обратить на себя внимание. Я вижу, как в совсем юном возрасте вы становитесь женщиной, сжигаемой физическими потребностями и непреодолимыми желаниями. Я вижу молодого солдата в отпуске, перед отправкой в Европу или на Тихий океан. Я вижу, что вы с готовностью даете ему то, что он просит, потому что вы тоже хотите этого. Ночь, неделя головокружительного волнения. Потом он уезжает, а вы обнаруживаете, что беременны. Не знаю, какую позицию заняла ваша мать. Не знаю, почему вы пошли напролом и родили ребенка.

— Я думала, что он вернется, — прошептала Мариан. — Я думала, что нас связывает не только секс. Я думала, что это любовь.

— Потом было письмо «милой Джейн»? Он уже был женат?

Она кивнула:

— Тогда было слишком поздно, чтобы… чтобы изменить решение.

— Итак, у вас родилась девочка, и вы оставили ее на пороге приюта. Вам было… шестнадцать — семнадцать?

— Шестнадцать.

— Одной из проблем был маленький мальчик, которого ваша мать взяла в семью, — ее племянник, Дональд Хирш. Ему, должно быть, было три–четыре года? Ваша мать, полагаю, поругалась с вами. Она перенесла всю свою любовь и заботу на маленького мальчика. Что случилось? Вы ушли из дома? Начали пролагать свою дорогу в жизни? Какие это были дороги? Официантка, гардеробщица, может быть, оборонное предприятие. У вас появились потребности, которые требовали удовлетворения.

— Вы, похоже, провели тщательную проверку, — с горечью произнесла она, — так что вам известно, что я стала высококлассной девушкой по вызову.

— Я так и думал, — согласился он. — Через некоторое время появился клиент по имени Майк Дэниелс. Вы так возбудили его, что он захотел жениться на вас, ввести вас в совершенно новый мир. Вы вычеркнули Сент—Пол, и мать, и маленького кузена из своей жизни. Вам это удалось. Три или четыре года вы жили с мужем, а потом он погиб и оставил вас у разбитого корыта. И вы нашли то, что выглядело настоящей золотой жилой, — Делберта Шира. Он был старым, но вы обладали даром заставить его почувствовать себя снова мужчиной. — Куист заколебался. — Знаете, Мариан, до этого момента все мои симпатии в этой истории на вашей стороне. Меня заботит то, что происходит дальше. Когда малыш Дон вторгся в вашу жизнь? Потому что Дуглас Хедман и есть Дональд Хирш, известный в кругах хиппи под кличкой Предводитель. Заставьте меня почувствовать жалость к вам, Мариан. Это может помочь.

Куист наблюдал за борьбой, которая шла в ее душе перед принятием решения. Ей было бы выгоднее заявить сейчас и неустанно повторять в дальнейшем, будто она и не подозревала о том, что Дуглас Хедман был ее маленьким кузеном, Дональдом Хиршем. Это выглядело бы правдоподобно. Она не видела Дональда Хирша с трехлетнего возраста. Отрицание пошло бы ей на пользу. Но и сказав правду, она могла в какой–то степени спасти себя. Куист видел искушение в ее глазах. Каким путем идти? На какую тропинку свернуть?

— Это началось, когда он попытался шантажировать вас, Мариан? — спросил Куист.

Его вопрос окончательно сломил ее. Она обошла кругом свое кресло и снова села. Медленно кивнула в знак согласия.

— Это случилось за год до смерти Делберта, — ответила она. — Однажды он появился здесь, когда Делберт уехал на работу; длинные волосы, борода, грязные синие джинсы и отвратительная спортивная рубашка. Горничная хотела выставить его за дверь, но он упорно твердил, что он — мой родственник. Когда она сообщила мне его имя, я почувствовала дурноту, но согласилась принять его — прямо здесь, в этой комнате. Боже, я не хотела, чтобы он садился в кресло, такой он был грязный — и почему–то ужасно злой.

«Не ожидала увидеть меня снова, правда, Мариан?»

Я сказала ему, что не ожидала, не хотела видеть его. Он очень быстро перешел к делу. В Голливуде он повстречался с девушкой по имени Луиза Хауптман. Он провел небольшое расследование. Она, Луиза, несомненно, была моим незаконным ребенком. Она была, по его словам, проституткой, спала со всеми подряд в Голливуде.

«Мне кажется, дорогая Мариан, что твой элегантный муж расстроится, получив такие новости — если это выплывет наружу. А это выплывет наружу, если только…»

Делберт был нетерпим в вопросах нравственности и морали. Угроза скандала наводила на него ужас. Итак, я сделала единственное, что могла сделать, Джулиан. Муж не жалел денег на мои расходы. Я начала платить Дону по пятьсот долларов в месяц, почти год. Посылала деньги на почтовый ящик в Голливуде. Он жил под именем Дэвида Харриса. Потом… потом Делберт умер, и Дон снова приехал на восток, на этот раз за большой добычей. Он думал, что теперь я очень богата. Только этого не было.

— Я знаю об этом, — прервал ее Куист.

— Я должна ненавидеть вас, Джулиан, но мне становится легче, когда я рассказываю. Дела Делберта были в ужасном состоянии, и деньги, которыми я распоряжалась, находились под наблюдением добропорядочного адвоката. Я не могла потратить их неизвестно на что без каких бы то ни было объяснений. Дональд видел, что я загнана в угол, и согласился подождать, пока все не утрясется. — Она глубоко вздохнула. — В следующий раз, когда мы встретились, я не узнала его. Он стал Дугласом Хедманом, элегантным, хорошо одетым, веселым, обаятельным. Прошло, наверное, с неделю до того момента, когда как–то раз мы остались одни, и, давясь от смеха, он назвал мне свое имя. Он рассказал мне это, Джулиан, в моей постели: ведь мне и в голову не приходило, что Дуглас Хедман и есть тот несчастный вымогатель, тот подонок, мой кузен, по кличке Предводитель. Это… это была его форма юмора: то, что он сделал со мной. Мне хотелось убить его, но у меня не хватило мужества. Но я была в состоянии сделать кое–что получше. Он находился в таком состоянии эйфории, так восхищался собой, так был полон самолюбованием, что объяснил мне, почему он больше не нуждается в моих деньгах. Он нашел другой источник. Он рассказал мне о Луизе — Беверли. О том, как устроил ловушку для Джонни Сандза и намерен дальше жить за счет Джонни. — Из груди ее вырвался долгий прерывистый вздох. — Тогда я взяла его в оборот, Джулиан. Я… я сама отчаянно нуждалась в деньгах. Он должен поделиться со мной своим выкупом, полученным от Джонни, или я сдам его полиции, которая разыскивала его по делу о девушке, сгоревшей заживо в Голливуде. И таким образом мы с ним жили за счет Джонни следующие два года.

— Пока Джонни не ушел со сцены и не прекратил платежи, — закончил Куист.

— Мы смогли продержаться какое–то время, — продолжала Мариан. — Потом Джонни начал плясать под нашу дудку. Этот благотворительный вечер в пользу людей, страдающих заболеваниями верхних дыхательных путей. Дуг начал снова угрожать. Я… что ж, когда Джонни приехал на Восток, чтобы поговорить со мной об этом, я… я попыталась воздействовать на него иным способом.