Человек с бамбуковой спиной взглянул на него и рассеянно кивнул: дело сделано. Докурив, положил окурок в пластиковый пакет и убрал в карман пальто, а затем обогнул лужу начавшей сворачиваться крови и подошел к кровати. Проверил у Эдварда пульс – ничего.

Терка с гулким звоном ударилась о паркет, и человек с бамбуковой спиной пошел в ванную смывать кровь с рук. Он никогда не пользовался перчатками. Затем спустился в холл, подошел к двери, снял испачканные кровью черные кроссовки и надел чистые. В черном «мерседесе», предоставленном заказчиками, он отъехал от дома под покровом темноты и ни разу не оглянулся.

Цель номер один – человек, занимавшийся модификацией «хонды», – уничтожена. Заказчики будут довольны.

Со второй целью вопрос пока не решен.

Как и накануне, Страйкер снова проснулся ни свет ни заря. Солнце еще не встало. За окном была черная, темная и холодная ночь. Прекрасное начало Хеллоуина, подумал детектив, ощущая смутное беспокойство. С миром что-то не так… а может быть, только с его миром.

Бог его знает… Такие мысли посещали детектива нередко.

Он сбросил ногами одеяло, пропитавшееся потом. Снова снились кошмары. Слишком много образов, расплывающихся и перетекающих друг в друга. Кричащие дети, палящие по ним стрелки, огонь, драконы, дискуссионные клубы… умирающая в больнице Аманда. Ну и конечно, Кортни.

Дочь снилась Страйкеру часто.

Он встал, прошел по коридору, приоткрыл дверь в комнату Кортни и заглянул к ней. Девочка лежала поперек кровати в своей фланелевой пижаме и напоминала куклу, а не живого человека.

У детектива кольнуло сердце.

Минувшие пять лет дались ей нелегко, но последние два года превратились в сущий ад. К тому же они постоянно ссорились. В последнее время у него было впечатление, что между ними тысячи километров, вне зависимости от того, находилась ли Кортни в одной с ним комнате или в школе. Они ссорились, потом мирились, а потом снова ссорились. Иногда ему казалось, что их отношения еще более биполярны, чем само биполярное расстройство, которым страдала Аманда. Оставалось только молиться, чтобы это оказались лишь подростковые выкрутасы.

В комнате было холодно, поэтому Страйкер тихо зашел и укрыл Кортни одеялом. Она что-то пробормотала во сне, обняла подушку и повернулась на другой бок. Детектив вышел. Подумал, не лечь ли обратно в постель, но быстро понял, что заснуть все равно не удастся. Тело устало и нуждалось в отдыхе, но мозг работал с утроенной силой, словно автомобиль, несущийся со скоростью миллион миль в час. Не покидало ощущение, будто он что-то упускает.

Что-то важное…

Он еще раз вспомнил все места преступлений, на которых побывал вместе с Фелицией: школа Святого Патрика, гараж, где обнаружили угнанную «хонду», бункер с телом Реймонда Ленга, доки, рядом с которыми нашли тело Квента Вонга, перекресток Гор и Пендер, где задержали фургон с телами доктора Кье и двух вышибал, и, наконец, дом Кван, где произошла последняя перестрелка.

Слишком много всего…

Особенно детектива беспокоило произошедшее в доме Кван. Он так спешил побыстрее доставить Патрицию в больницу Святого Павла, что толком не успел осмотреть дом. Надо срочно ехать туда, иначе заснуть все равно не получится. Страйкер принял душ, взял из холодильника протеиновый батончик и вышел из дома.

Часы показывали пять утра без малого.

Дом Кван охраняла полиция.

Обычно патрульных оставляли на месте преступления на двадцать четыре часа, но поскольку за последние сутки произошло аномальное количество убийств, руководство дало добро, чтобы дежурный сержант вызвал подкрепление и охрана дома осуществлялась более долгий срок. С сержантом, рыжеволосой веснушчатой женщиной, Страйкер был незнаком, поэтому просто поздоровался, предъявил значок и зашел.

В первую очередь он обратил внимание на стену в холле: пули отбили в нескольких местах огромные куски гипрока, поэтому стена напоминала ломтик швейцарского сыра. Из вентиляции шел сильный поток горячего воздуха. Страйкер закрыл ее и прошел в гостиную.

Там он остановился перед телевизором: именно здесь лежала на полу Патриция Кван, когда он вчера зашел в дом. На ковре расплылось огромное красное пятно. Эта зона была отделена желтым полицейским заграждением. Стекло в окне справа треснуло от пуль, на диване рассыпаны осколки зеркала. На полу повсюду были разложены номерки: здесь уже побывал Лапша или кто-то из криминалистов.

Еще раз окинув взглядом гостиную, Страйкер направился в спальню.

Самая обычная комната. От перестрелки не пострадала. Постель аккуратно застелена, ящики комода и дверцы шкафа закрыты. Перед шкафом стояла сушилка с постиранным бельем, от которого пахло лимонным стиральным порошком. Под потолком шумела вентиляция.

Страйкер осмотрелся. Внимание привлекли несколько вещей: комод с бельем, стопка сложенной одежды на стуле и фотография Патриции вместе с ее дочерью Рику.

Фото словно служило живым напоминанием о том, как печально обстоят дела: была объявлена общенациональная тревога, на поиски девочки бросили огромное количество людей, однако найти ее так и не удалось. Все были на взводе, так как прекрасно понимали, что с каждым часом у нее остается все меньше шансов выжить.

Страйкер пригляделся к фотографии повнимательнее: мать и дочь были на каком-то загородном мероприятии. Обе вспотели и выглядели уставшими, но улыбались и пили красный пунш. Детективу стало как-то не по себе: людьми на такой фотографии вполне могли оказаться он и Кортни.

Запретив себе думать об этом, он подошел к комоду из темного клена. Основательная мебель, из массива. В первых трех ящиках не нашлось ничего интересного: носки, белье, ремни и футболки. А вот содержимое нижнего ящика заставило детектива задуматься. Сначала он решил, что там только бумаги, в основном счета за дом и от адвокатов и мелочь. Но среди медных пенни и серебряных даймов вдруг блеснул какой-то округлый латунный предмет.

Пуля!

Страйкер достал из кармана латексные перчатки, надел их и взял пулю в руки. Поднеся к свету, он стал внимательно ее разглядывать: сороковой калибр, тусклая, поцарапанная оболочка, головка частично сплющена, как будто ее заряжали несколько раз, – видимо, поэтому пуля так и не пошла в ход, оставшись в ящике. Страйкер внимательно изучил тип гильзы.

Тонкостенная пуля.

С полым наконечником.

Достав мобильный, он позвонил в информационный отдел и попросил пробить Кван по поводу лицензии на ношение огнестрельного оружия. Через несколько секунд ему ответили, что лицензия на ее имя не выдавалась. Тогда вставал вопрос: откуда эта пуля взялась у нее в комоде?

Эта мысль не давала Страйкеру покоя, он крутил пулю в руках, глядя на фотографию. Мать и дочь с улыбкой смотрели на него, и тут его внимание привлек один момент: они были в одинаковых футболках. Темно-серые футболки с маленьким красно-синим крестом сверху слева на груди. На кресте еще были какие-то цифры, кажется, 499. Значит, они участвовали в марафоне памяти Ларри Янга – ежегодном мероприятии, которое устраивала группа быстрого реагирования! Вчера Страйкер видел такую же футболку на Громиле!

Еще раз посмотрев на пулю, а потом на одинаковые футболки, Страйкер снова перезвонил в информационный отдел и попросил пробить Патрицию Кван по всем наличным базам. Получив ответ на запрос, он повесил трубку и набрал номер Фелиции. Она подошла не сразу.

– Вставай! – крикнул он в трубку.

– Что?! Да еще шести нет!

– Я в доме Кван!

– Нашел девочку? – тут же проснулась Фелиция.

– Нет.

– А что тогда?

– Патриция Кван – сотрудник полиции!

Кортни открыла глаза и уставилась в потолок. Сквозь занавески пробивался тусклый утренний свет. Фонарь на крыльце казался непривычно ярким, свет бил в глаза, только усиливая и без того тупо пульсирующую в затылке головную боль. Господи, такое ощущение, будто она накануне выпила пару литров кулера и теперь у нее похмелье. Во рту пересохло. Надо срочно попить!