– Джейкоб, мы найдем ее!

– Нам неизвестен ответ на самый главный вопрос: почему? – повернувшись к Фелиции, выкрикнул Страйкер. – Господи, да мы даже не можем выяснить, как все эти дети связаны между собой!

– Трое из них – члены дискуссионного клуба.

– А Кван?

– К сожалению, ее в списке нет. Но клуб – самая вероятная зацепка.

Страйкер обдумал эту версию: дискуссионный клуб… Как-то даже смешно, да и Рику Кван к нему отношения не имеет.

Дверь операционной распахнулась, вышел врач. Его звали доктор Адлер – это был высокий светловолосый австралиец с очень заметным акцентом. Он уже снял шапочку, но оставался в бледно-зеленом халате. На лице отражалась такая же усталость, как и у Страйкера.

– Как она? – спросил Страйкер.

– Положение критическое. – Доктор приподнял бровь. – Но стабильное.

– То есть?

– То есть пока рано о чем-то говорить. – Врач с усталым видом почесал щеку. – Пуля не прошла навылет, разорвалась, осколки разлетелись. Задета грудная клетка, сильно повреждена печень и легкие.

– Похоже на «гидра-шок», – взглянув на Фелицию, заметил Страйкер, та кивнула. – Нам нужно поговорить с ней, – снова обратился к врачу Страйкер.

– Это не обсуждается! – воскликнул доктор Адлер, глядя на Страйкера, как будто тот спятил.

– Доктор, это не просьба.

– Вы и не обязаны просить! Извините, детектив, но я несу ответственность за эту пациентку! Миссис Кван находится под действием сильных успокоительных, она бредит и испытывает сильнейшие боли! Вывести ее из такого состояния…

– От этого зависит жизнь ее дочери, – тихо сказала Фелиция, и доктор запнулся на полуслове.

– Если мы не узнаем, где ее дочь, – кивнул Страйкер, – девочку убьют. Эта женщина – наша единственная надежда.

Доктор Адлер отвернулся. Видимо, в душе у него шла ожесточенная борьба. Затем он взглянул на полицейских и неразборчиво пробормотал:

– У вас есть пять минут, не больше. При малейшем признаке сердечной недостаточности я попрошу вас покинуть палату!

– Спасибо, док, – посмотрел ему в глаза Страйкер.

– Не стоит благодарности, – тихо ответил тот. – Просто найдите девочку.

Через пятнадцать минут Страйкер стоял на третьем этаже у входа в реанимацию: в бледно-зеленом халате, под которым едва умещалась кобура «зауэра», и в зеленой сеточке для волос, которая больше напоминала женскую шапочку для душа семидесятых годов. Больничная униформа туго обтянула его плечи и грудь.

Рядом с ним стояла Фелиция в таком же наряде. Она посмотрела на него, на мгновение задержав взгляд на груди. Страйкер заметил это и, откашлявшись, произнес:

– Тебе кто-нибудь говорил, что эта сеточка для волос очень идет к твоим глазам?

– Следуйте за мной, – раздался голос пухленькой медсестры-негритянки.

Она провела карточкой по слоту и впустила их в реанимацию. Полицейские вошли в палату номер четыре, где лежала Патриция Кван.

Страйкер вошел и невольно охнул: здесь все было точно так же, как два года тому назад, когда умерла Аманда. Абсолютно так же! Он ненавидел эту больницу, каждый квадратный сантиметр!

Взяв себя в руки, он отбросил эти мысли. Сейчас надо сосредоточиться на работе.

В комнате стоял резкий запах хлорки и дезинфекционных средств. Если не считать скудных солнечных лучей, пробивавшихся сквозь коричневые шторы, все казалось холодным и стерильным. Патриция Кван лежала на спине, оба поручня кровати были зафиксированы в вертикальном положении. К предплечьям было подсоединено множество трубок и проводов, идущих к аппаратам поблизости. На экранах красным светом мерцали показатели.

Грудь женщины вздымалась совсем слабо, едва-едва.

Страйкер подошел и посмотрел на Патрицию. Ее лицо выглядело неестественно одутловатым. Кожа казалась натянутой и тонкой, как будто слишком туго набили колбасу. Темные глаза были полуоткрыты и блестели, словно влажный леденец. Она едва слышно застонала, но Страйкер не понял от чего – от их присутствия, от боли или мучивших ее кошмаров.

– Она в сознании? – спросил он у медсестры.

– В ступоре, – коротко ответила та.

В палату вошел доктор Адлер, встревоженно взглянул на экраны аппаратов, потом устало посмотрел на Страйкера и Фелицию и сделал им знак, что они могут начинать.

– Миссис Кван? – окликнул женщину Страйкер. – Миссис Кван? Патриция?

Женщина едва заметно заморгала и повернула голову в его сторону.

– Детектив Джейкоб Страйкер, полиция Ванкувера. Я тот полицейский, который спас вас.

Миссис Кван никак не отреагировала, просто смотрела сквозь него пустым взглядом.

– Патриция, я понимаю, что сейчас вам очень тяжело, но я должен задать вам несколько вопросов. Вы помните, что произошло сегодня вечером? У вас дома?

Патриция Кван задрожала, попыталась что-то сказать, но из ее горла вырвался лишь хрип, и женщина закашлялась. Когда приступ прошел, медсестра дала ей воды. Наконец женщине удалось заговорить тихим, хриплым, едва слышным голосом:

– Дом загорелся…

– Загорелся?!

– Огонь… повсюду огонь… везде огонь…

– Патриция, постойте…

– Драконы… огнедышащие драконы…

– Плохо дело, – посмотрев на доктора, протянула Фелиция. – Она бредит.

Страйкер вцепился в поручни кровати, аж костяшки пальцев побелели, наклонился к Патриции. В нос ударил резкий запах пота – неприятный, как от больных или от собаки, которая вот-вот испустит дух. Тем не менее он продолжал:

– Вы знаете мужчину, который напал на вас? Видели его раньше?

Патриция даже не шевельнулась, и на какой-то момент Страйкер решил, что она потеряла сознание. Но тут она широко открыла глаза и совершенно осмысленно посмотрела на него.

– Моя дочь! – вдруг вскрикнула она, попыталась приподняться, но с душераздирающим стоном снова упала.

Доктор и медсестра тут же кинулись проверять показания приборов, и вдруг у Фелиции зазвонил мобильный. Она полезла за ним в карман, но медсестра, укоризненно взглянув на нее, заявила:

– Здесь запрещено!

Страйкер жестом попросил Фелицию поговорить за дверью, и она вышла, оставив его наедине с медсестрой и доктором. Почувствовав некоторое облегчение, он снова заговорил:

– Патриция…

– Моя дочь, – схватила его за руку она, – прошу вас, моя дочь!

– Вы догадываетесь, где она может находиться? Мы пытаемся найти ее.

– Пожалуйста, найдите ее… умоляю вас, найдите…

– Куда она ходит? С кем дружит? Может быть, я могу с кем-то поговорить? – засыпал ее вопросами Страйкер.

Но тут глаза женщины подернулись пеленой, и она потеряла связь с реальностью. Лицо Патриции расслабилось, она опустилась на кровать, словно сдувшийся воздушный шарик, по смертельно бледному лицу струился пот.

– Драконы… – наконец прошептала она. – В доме было столько драконов…

Один из аппаратов, слева от Страйкера, противно запищал, доктор сделал знак медсестре, та подбежала, настроила заново параметры и посмотрела на доктора и Страйкера недовольным материнским взглядом.

– Все! – отрезал доктор Адлер. – Разговоры окончены!

Страйкер не стал с ним спорить и пошел на выход, но уже в дверях остановился и обернулся. Доктор и сестра корпели над пациенткой. Детектива охватила грусть, сдавила сердце. На месте этой женщины когда-то была Аманда… Страйкер с ужасающей ясностью вспомнил, что чувствовал два года назад. Он знал, что жена умирает, и не представлял себе, как сообщить тринадцатилетней Кортни, что мама больше никогда не вернется домой.

Прошло два года, а воспоминания о тех днях не потеряли своей остроты и ранили все так же больно.

Стоя в дверях палаты, он смотрел на Патрицию Кван, пока сестра не вытолкала его в коридор. Фелиция как раз закончила говорить по телефону.

– Из морга звонили, они провели вскрытие второго стрелка.

Страйкер кивнул: первая хорошая новость за сегодняшний день.

На город опустилась темнота. Вечер выдался холодный. Красная Маска из последних сил передвигал ноги, чтобы не упасть прямо посреди улицы.