Начальник Зангорского РОВД майор Чиляев:

— Странное беспокойство проявляет директор Коргарского сельпо Ульфатов. Обеспокоен проверкой. Старший инспектор Негматов докладывает: Коргарское сельпо одно из крупнейших в республике. Годовой план товарооборота восемь миллионов рублей: 57 торговых предприятий, 9 столовых общепита, 12 лепешечных, 5 мясных ларьков в колхозах. Излишествующие в сельмагах товары вывозятся для продажи в соседние районы и даже за пределы республики. 31 грузовая машина, в том числе 4 автолавки. Единственным лицом, контролирующим их возвращение в гараж после 18 часов, является сторож.

Начальник Ходжентского РОВД:

— Шофер Шакиров из межколхозной транспортной автобазы принял бортовой ЗИЛ-150. В Гулистоне был остановлен неизвестным, который пригрозил расправиться с ним за то, что он якобы увез на этой машине его знакомую и совершил над ней насилие. Шакирова мы хорошо знаем. Но преступление могло быть совершено водителем однотипного грузовика.

Итак, поиски велись по всем направлениям. Полковник Дианинов с удовлетворением отметил это и по каждой версии высказал свои соображения.

— В самом деле косвенные улики могут оказаться решающими, — сказал он в заключение. — Очень важным я считаю заявление Шакирова. Нужно проверить факт насилия.

Он выдержал паузу:

— Некоторые свидетели утверждают, будто Симбирцева девятого садилась в грузовик. Это надо учесть...

Спектральный анализ показал, что осколок, извлеченный из черепа Симбирцевой, по составу металла соответствует типу ножа с искривленным клинком.

Криминалистическая экспертиза подтвердила, что обнаруженный в ущелье Каллаканд обрывок газеты действительно служил чехлом для ножа такого же типа, и определила его размеры.

— Найденные в плаще Симбирцевой автобусные билеты мало что дали, — добавил он. — Но вот газета, в которую был завернут нож, оказалась нашей. «Тоджикистони Совети» от 5 октября.

Майор Колчин занялся Шакировым.

— Вы запомнили мужчину, который остановил вашу машину в Гулистоне?

— Еще бы.

— Какой он из себя?

— Высокий, худой. Лет тридцати пяти.

— Во что был одет?

— Короткое пальто серого цвета. И красный шарф... Без головного убора.

— Помогите нам найти его.

— Попробую, — согласился Шакиров.

Колчин попросил уточнить, где и в какое время неизвестный остановил грузовик.

— Около восьми часов утра у переезда через железнодорожные пути, — ответил Шакиров.

— Возможно, он шел на работу, — предположил Колчин. — Завтра поедем к переезду в это же время. Не возражаете?

— Если надо...

Пригревшись на солнце, капитан Рахимбаев заснул после очередной бессонной ночи. Он выбрал укромное местечко за кошарой и видел сладкие сны.

Но он проснулся сразу, едва Холбек склонился над ним. Юноша прижал палец к губам и показал вниз. У похожего на могильную плиту камня стояла полуторка.

Капитан давно наметил путь, по которому в случае надобности можно незамеченным подкрасться к этому камню. Он пополз, прижимаясь к земле, вниз по склону, и фисташковые заросли скрыли его.

Он спешил, раздирая руки о камни и не обращая внимания на впивающиеся в ладони колючки. Вскоре он уже был на том месте, где Холбек обнаружил плащ Симбирцевой.

Еще немного — и вот он, грузовик...

Шофер свернулся калачиком на сиденье. Он был один. Полтора часа он спал. Затем не торопясь завел машину и покинул ущелье.

Вечером счастливый Холбек отправился выполнять поручение капитана. В руке у него была зажата записка с номером машины, свернувшей в ущелье.

Шакиров подъехал к переезду на десять минут раньше, чем в прошлый раз, и, свернув к обочине дороги, остановил машину.

Колчин наблюдал за ним из будки путевого обходчика. Обзор был хорошим. Место бойкое: рядом консервный завод и ремонтные мастерские. За ближайшим поворотом — депо. Чуть ближе — базар.

Людская волна выплеснулась на улицу. В это время Гулистон, где едва насчитывалось десять тысяч жителей, вправе был сравнить себя с настоящим городом.

Но вскоре поток схлынул, оставив после себя горький запах пыли, медленно оседавшей на тротуары и мостовую.

Никто к Шакирову не подходил. Он напрасно всматривался в лица прохожих, выискивая в толпе серое пальто и красный шарф.

Весь день он проторчал у переезда: менял скаты, копался в карбюраторе. Весь день майор Колчин не выходил из будки путевого обходчика.

Вечером опять нахлынул людской поток. И вновь к Шакирову никто не подошел. И вновь он, как ни всматривался, не увидел человека, который предъявил ему столь серьезное обвинение.

За день Дианинов и Саидов так находились, что ноги гудели. Но они были довольны. На всех объектах их слушали внимательно:

— Разыскивается опасный преступник, товарищи!..

Они знали — еще тысячи глаз будут следить теперь за дорогами. Еще кто-то поможет найти свидетелей, которые обязательно выведут на след.

Опять Шакиров и Колчин напрасно простояли у переезда. Правда, они несколько изменили тактику. У переезда стояли в часы «пик». А в остальное время колесили по Гулистону.

Человек в сером пальто с красным шарфом словно в воду канул. Колчин понимал, что он мог снять пальто. А Шакирова привлекало именно это пальто. Между тем дни стали теплые, и люди ходили в костюмах.

Из донесения старшего инспектора уголовного розыска Негматова:

— Какой из себя тот мужчина? — в который раз спрашивал Колчин.

— Высокий.

— Просто высокий или очень высокий?

Шакирова пробирал пот.

— Высокий.

— А лицо?.. Какое у него было лицо?

— Прыщеватое.

— Круглое, овальное, прямоугольное, треугольное? — допытывался Колчин,

— И такое бывает? — недоверчиво спросил Шакиров.

— Бывает.

— Правда! — вдруг озарило его. — Треугольное! Широкий лоб. Щеки скошены. Узкий подбородок. Теперь обязательно узнаю.

Полковнику Дианинову доложили:

— Машина, свернувшая в ущелье Каллаканд, принадлежит министерству мелиорации и водного хозяйства республики. Шофер вне подозрений.

Все личные дела в ремонтных мастерских они уже просмотрели и, наскоро пообедав, засели в отделе кадров консервного завода.

— Вот! — вдруг сказал Шакиров, вглядываясь в фотокарточку инженера Болдырева. Обрадовался, словно разыскал давно пропавшего родственника.

Вместе с инспектором по кадрам прошли в цех.

— Он! — подтвердил Шакиров.

— Иван Григорьевич! — окликнул Болдырева инспектор по кадрам. — Зайдите к нам на минутку.

В отделе кадров инженер увидел незнакомых людей и поздоровался. Колчин представился.

— Вы знаете этого человека? — спросил он, показывая на Шакирова.

Инженер неопределенно пожал плечами.

— Он шофер, — подсказал Колчин.

— А... а! — простонал Болдырев и сжал кулаки.

3 февраля к нему приехала студентка ленинабадского пединститута Валентина Папуш. Давно знакомы. Но ей надо кончать учебу. В ту пятницу она переночевала у него. Возвращалась в город на попутном грузовике. Вечером. В субботу. Стало быть, четвертого. Грузовик подобрал ее у переезда. Номера были заляпаны грязью. Да он и не старался их запомнить. Водителя не разглядел. Прикуривал у встречного прохожего. В это время она остановила грузовик. Все произошло мгновенно. Она села в кабину. Грузовик сразу рванулся с места.

Во вторник он вызвал ее на переговоры. Они слегка повздорили накануне. Она не явилась на переговорный пункт. В среду он вновь попытался с ней связаться. Безуспешно. Он знал, какая она отходчивая, и встревожился. В четверг последним рейсовым автобусом выехал в Ленинабад. Она не захотела его видеть. Но он все-таки прорвался к ней в общежитие. И поразился: так она изменилась за эти несколько дней.