Фатьма необыкновенно поразилась действиям сына. Джеби, ловко вскочив в кабину, завел мотор: машина рванулась с места.

В Баку был солнечный день. Даже не представлялось, как это после такого мокрого снега, холода, грязищи где-то действительно могло взойти солнце.

Едва только красный свет светофора приостановил мечущиеся во все стороны автомобили, инспектор уголовного розыска Джаббаров, перейдя улицу, быстрыми шагами поднялся по ступенькам Министерства внутренних дел.

Уже смеркалось... С пеной несущаяся сейчас река засверкает и заблестит в наступившей кругом темноте. Слышались только шелест реки да доносящиеся порой из леса вскрики кукушки — ни шума машин, ни звуков радио, ни городской суеты. Даже шаги здесь тонули в тиши — растущий повсюду мох скрадывал их шуршание. Следователь по особо важным делам Гюндюз Керимбейли шел вдоль реки, мимо голых, унылых деревьев. Ничто не тревожило покоя, чистоты, цельной умиротворенности дремлющего мира. Оказавшись наедине с природой, человек не в силах был в эту пору вторгнуться в ее сон.

Засунув руки в карманы пальто, Гюндюз осторожно шагал по засыпанной прелыми листьями тропинке. Он смотрел на реку, на деревья, на кусты ежевики и дикого крыжовника. Казалось, он всем своим существом находился сейчас в объятиях этой тихой, чистой и непорочной природы. По-видимому, и мысли его тоже остановились здесь, хотя, может быть, он и вспоминал о другом. Действительно, отчего, когда царят вокруг такая тишина, мир и целомудренность, человек убивает человека? Почему один человек становится кровавой бедой для другого?

Учителя Фазиля и Саадет он увидел первым. Они тихо брели навстречу Гюндюзу. Даже издали по их походке было заметно, что они будто отгородились своей близостью от всей вселенной, так они погрузились друг в друга. Когда учитель Фазиль и Саадет заметили Гюндюза, они о чем-то перемолвились: о чем именно, было, разумеется, не понять, зато нельзя было не догадаться, что неожиданной встрече со следователем по особо важным делам среди безлюдной тиши влюбленные не порадовались...

Когда они подошли к следователю и, конечно же, поздоровались, Гюндюз, улыбаясь, сказал:

— Прошу мне поверить, встреча наша чистая случайность.

Ни учитель Фазиль, ни Саадет не нашли в себе сил улыбнуться ему в ответ. Учитель Фазиль проговорил:

— Все в мире начинается именно со случайности...

— Да, от случая зависит многое, — согласился Гюндюз Керимбейли.

Учительница Саадет сочла необходимым попрощаться:

— До свидания. Мне надо идти.

Следователь по особо важным делам не мог не почувствовать себя неловко:

— Я просто прогуливался. Мне б не хотелось вам мешать...

— Все равно здесь мы обычно расстаемся друг с другом, — сообщил ему Фазиль. — Когда нас вместе видят в райцентре, от сплетен несдобровать.

Учительница Саадет попрощалась еще раз и покинула их.

Учитель Фазиль продолжал стоять возле Гюндюза. Некоторое время никто из них не проронил ни слова. Затем Гюндюз, нагнувшись, поднял с земли палку и, глядя на реку, медленно зашагал дальше. Учитель Фазиль двинулся рядом с ним.

Гюндюз спросил его:

— Вы что-то хотите мне сказать?

— Да нет, у меня... у меня ничего такого для вас нет. А у вас, наверное, опять ко мне дело... Завтра, наверное, из-за меня и в школу пришли бы...

Гюндюз Керимбейли опять улыбнулся ему своей доброй улыбкой.

— Не обижайтесь, — сказал он. — Сегодняшний мой разговор с учительницей Саадет был крайне полезен.

— Узнали что-нибудь новое? — в голосе учителя Фазиля зазвучала откровенная ирония.

— Конечно, узнал.

— А что, например?

— Ну, например, узнал, — Гюндюз внимательно посмотрел на учителя Фазиля, — что она вас очень любит.

Теперь учитель Фазиль уже ничего не сказал. Видимо, он уже уловил главное: когда говоришь с таким человеком, иронию свою лучше поприпрятать — это тебе не директор школы и не инспектор районного отдела образования. Наконец он выдавил из себя:

— Большое спасибо за информацию.

Пожалуй, такой разговор был не по душе Гюндюзу Керимбейли. Терпение у него лопнуло.

— Послушайте, молодой человек! — остановившись, Гюндюз взглянул прямо в глаза учителю. — Или вы полагаете, что мне доставляет удовольствие вмешиваться в дела посторонних людей? Пытать, кто кого любит, а кто кого нет? И что за человек чей-то брат?

Учитель Фазиль не отвечал.

Продолжая вышагивать ровными шагами, Гюндюз Керимбейли уже доверительно продолжал:

— Но мне действительно нужно вам кое-что сказать... Надо вас спросить об одной вещи, точнее, снова спросить.

Он замолчал и, поигрывая палкой, некоторое время не произносил ни слова, продолжая идти вперед.

Постепенно темнело.

— Вспомните-ка хорошенько. От сказанного вами зависит многое. После того как ваш дед сошел с поезда, — Гюндюз выговорил эти слова с особым ударением, — и вплоть до момента, когда вы вошли в комнату, с кем-нибудь вы встретились? Кого-нибудь видели? Постарайтесь, пожалуйста, вспомнить все подробности этой ночи, все подробности. Не торопитесь.

Они шли рядом, и учитель Фазиль, опустив лицо в землю, ничего не говорил. Наконец он сказал:

— Нет, мы ни с кем не встречались...

— И никого не видели?

Фазиль снова некоторое время помолчал:

— Нет!

— Но ведь не может же быть, чтоб вы никого не видели?

— Зимой погода плохая, к тому же была ночь... В райцентре в такое время никого уж нет. То есть на улице никого нет, вне домов, я имею в виду...

— На вокзале никого не было?

— Нет...

— А служащие вокзала?

— Служащие, наверное, там были...

— Вот видите...

— Этих людей я не знаю, может, они даже и были совсем рядом с нами, не обратил внимания...

— А на улице? Когда шли домой?

Строгие и быстрые вопросы следователя по особо важным делам заставили учителя Фазиля призадуматься. Теперь он пытался представить себе все подробности зловещей ночи.

— Дядю Фаттаха, сторожа, видели около книжного магазина, даже поздоровались с ним.

— Видите, по одному и вспоминаются. Еще кого-нибудь видели? Вот из таких пропущенных вами людей?

Фазиль опять немного помолчал:

— Тетю Айну. Тоже поздоровались и поднялись наверх. Потом тетя Айна принесла нам чай и, увидев, что дедушка вышел из дому, удивилась, куда это он, мол, в такую погоду?..

— Ну вот, двое уже... Еще?

Учитель Фазиль остановился и внезапно сказал:

— А я знаю, что вы хотите услышать!

Гюндюз тоже остановился и улыбнулся:

— Интересно. Вы уже знаете, а я все еще никак не могу разобраться в своих мыслях...

Учитель Фазиль, наверное, посчитав слова Гюндюза коварной ловушкой, огорчился:

— Не считайте меня наивненьким простачком. Моя жизнь никакого отношения к убийству моего деда не имеет.

— Ну это еще как сказать, — заметил Гюндюз.

Учитель Фазиль, как бы не веря своим ушам, посмотрел на следователя и хотел что-то ему возразить, но Гюндюз не дал ему возможности договорить:

— Это еще как сказать, есть ли связь между вашей жизнью и нашим сегодняшним разговором.

Учитель Фазиль уставился в сторону реки, уже начинавшей блестеть с наступлением темноты, и вымолвил:

— Имаш на вокзале был.

— Так! Теперь трое...

Учитель Фазиль вновь изумленно повернулся к следователю по особо важным делам Гюндюзу Керимбейли. Конечно, он никак уж не ожидал, что только что произнесенные им слова, его последнее сообщение будут восприняты столь спокойно.

Гюндюз уточнил:

— Отчего вы это скрывали?

— Не хотел, чтобы в эту историю впутали Саадет. Не хочу, чтоб ее именем забавлялись в нашем райцентре.

— А что Имаш делал на вокзале?

— Стоял у кассы и смотрел на нас.

— Он в открытую рассматривал вас?

— Да.

— А потом?

— Потом он ушел.

— Больше его не видели?