Так что, когда Лулу стиснула его руку и он заглянул ей в глаза, он совершенно точно понял, чего она хочет, жаждет, требует.

Потому что – и было это совсем не просто – он жаждал того же.

Инспектор Гомер Бредли вертел в пальцах потухший окурок сигары и напряженно вглядывался в него, словно ожидая найти ключ к тайнам Вселенной.

Уиллоус прислонился к стене рядом с дверью: руки в карманах, деланная безучастность. Не одна эта поза объясняла происходящее – когда Уиллоус сам искал встречи, хотел сообщить Бредли о чем–нибудь или попросить, он прямиком направлялся к столу инспектора, приближаясь, насколько позволяла учтивость, и выкладывал свое дело. Когда бывало наоборот, детектив всегда держался у двери, готовый быстро удалиться.

До чего похожи, подумала Паркер, хоть и разделяет их целое поколение. Оба подходили к задаче совершенно одинаково – издалека, под углом, а не в лоб.

Затем, прощупав противника, бросались в наступление, вышибали двери, крушили все, что попадется на пути.

Бредли сжал сигару с такой силой, что она тихо пискнула, как перепуганная мышь. Несколько орехового цвета табачных крошек высыпалось на папку для бумаг. Бредли взял папку, наклонил ее над мусорной корзиной, легонько встряхнул.

– Итак, список подозреваемых сократился до предела – вы уверены, что Джоуи вел себя скверно, так?

Уиллоус кивнул.

Бредли повернулся к Паркер.

– Вы согласны?

– Не вижу, кого еще можно было бы привлечь по этому делу. Где был Джоуи, когда застрелили Эмили? Черри предполагал, что в цокольном этаже, мы тоже. Но сейчас мы думаем иначе: его черная «хонда», или что там у него было в ту ночь, стояла неподалеку. Всего–то и требовалось: выбраться незамеченным из дома, нырнуть в машину, подъехать к дому и спустить курок, затем бросить машину и прокрасться в дом. Минут пять или чуть больше, в зависимости от того, где он оставил машину.

– Машину так и не нашли, правильно?

Паркер кивнула.

Уиллоус сказал:

– В ночь преступления Черри был в отключке. Джоуи немногим лучше, да и понятно. Хотел пришить брата, а вместо этого застрелил свою девушку.

– Может, так. А может, узнав про ее беременность, Джоуи решил убрать ее, пока она не сказала Черри.

– Нет, не думаю. Было темно, расстояние около пятидесяти ярдов. Он был в ярости на Черри за то, что тот избивает Эмили. Хотел напугать его, наказать, заставить почувствовать то, что чувствовала Эмили, – страх, большой страх.

– Миссис Чен знает, что Эмили была беременна?

– Еще нет.

– Я приду на дознание. – Бредли обернулся к Паркер. – Вам придется сказать ей раньше.

– Почему мне? – воинственно спросила Паркер. – Почему не Джеку? Просто потому, что я женщина?

– Вы не поняли меня, Клер. Я имел в виду вас с Джеком, а не лично вас. – Уиллоус начал было что–то говорить, но Бредли перебил его. – Что думаете делать с Джоуи? Есть соображения?

– Надежнее всего – установить наблюдение за домом. Он же просто мальчишка. Рано или поздно вернется домой, хотя бы просто потому, что некуда идти. – Уиллоус усмехнулся. – Думается, к концу месяца все закончим. Элан Кэрролл не из тех, кто будет долго дожидаться арендной платы. При том, каково у нас с жильем, вряд ли Джоуи рискнет нарываться на выселение.

Бредли сказал:

– Неверное рассуждение, Джек. На ближайшие двадцать пять лет Джоуи гарантирована камера, и он это знает.

Паркер сказала:

– Может быть, это он звонил мне. На автоответчике записались послания.

– Какие послания? – спросил Бредли.

– Чье–то тяжелое дыхание.

– Сначала вам звонил Черри – или по крайней мере вам так показалось. Теперь его брат. Но ни тот, ни другой ничего не говорят.

Уиллоус сказал:

– Если у Черри был номер, Джоуи мог взять его.

– Лучше смените номер, – сказал Бредли. – Если Джоуи в самом деле хочет поговорить, он позвонит сюда.

Вернувшись за свой стол, Паркер позвонила родителям Эмили Чен. Трубку сняла миссис Чен, и Паркер сказала ей, что объявлен розыск Джоуи Нго и что Джоуи считается вооруженным и очень опасным.

– Что мне делать, если он придет сюда? – Миссис Чен была на грани паники.

Паркер хотела предупредить ее, но не напугать.

– Не открывайте двери и не вступайте в разговор. Снимите телефонную трубку и наберите 911. Запомнили?

– Да, да. Паркер сказала:

– Мы постараемся держать поблизости патрульную машину. Но на самом деле, миссис Чен, я позвонила, просто чтобы вы были в курсе. Не волнуйтесь из–за Джоуи. Вам нечего его бояться, и мы не думаем, что он у вас появится.

– А если появится?

– Тогда наберите 911, и к вам немедленно приедет полиция. Понятно?

– Да.

– Чудесно, – сказала Паркер. – Если будут новости, мы непременно вам сообщим. А пока пообещайте мне, что не будете волноваться, хорошо?

– Обещаю, – неуверенно произнесла миссис Чен.

Паркер прибавила еще несколько успокаивающих слов и повесила трубку.

Уиллоус взглянул на часы. Первыми на наблюдательный пост у дома Джоуи заступали Оруэлл и Спирс. Сменить их должны были Оикава и Кернс, им с Паркер предстояло встретить в засаде рассвет. По–хорошему надо было бы вернуться домой, сунуть что–нибудь в микроволновую печь, залить это пивом и соснуть часок–другой. Он сказал:

– Давненько мы не наведывалась к Фредди.

– Думаешь, он не прогорел без нас?

– А вот съездим и проверим.

– Встретимся там, – сказала Паркер. – А то неохота потом возвращаться за машиной. И не больше одного коктейля, ладно?

– Конечно.

– Один коктейль, – сказала Паркер, – и только один. Я серьезно, Джек.

Уиллоус сказал:

– Слушай, если у тебя такое ощущение, что я тебя силком тащу, давай не будем затеваться.

Фредди пробрался к столику сквозь толпу. На нем были кроссовки с ярко–оранжевыми шнурками, мешковатые розовые хлопковые штаны с нежно–голубыми стрелами и шелковая рубашка неоново–зеленого цвета с короткими рукавами, разрисованная гавайскими танцовщицами, чьи чувственные и, очевидно, обнаженные тела хитроумно располагались за купами кричаще желтых и лиловых цветов. На случай, если останутся какие–нибудь сомнения, на кармане огненно–красными буквами было написано слово «Гавайи».

– Недурственный ансамбль, – сказал Уиллоус, прикрывая глаза ладонью.

– Женщины балдеют, Джек. Двадцать лет в синем костюме – что вы понимаете в высокой моде? – Широко улыбаясь, Фредди обернулся к Паркер. – Одежда делает человека, истинная правда. Признайтесь, я вас завел, а?

Паркер с наигранной серьезностью отодвинулась на самый краешек дивана, так чтобы между нею и Фредди образовалось как можно большее расстояние.

Бармен грустно покачал головой.

– До чего консервативный город. Каждую минуту получаешь оплеухи.

Паркер сказала:

– Послушай меня, Фредди. Если тебя на переходе сшибет грузовик, по крайней мере будешь знать, за что.

– По–вашему, я сейчас неотразим, а видели бы вы меня, когда я сошел с самолета. Рядом с загаром все цветы прямо пылают.

– С какого самолета? – спросил Уиллоус.

– С самолета, который привез меня с Гавайских островов.

– Ты был на Гавайях?

– Как вы догадались? Нет, не отвечайте. По вашей одежде я могу определить: вы высококвалифицированный детектив.

– А ты высококвалифицированный бармен, Фредди, если мне память не изменяет.

– «Катти Сарк», верно, со льдом, для джентльмена, а для леди безо льда, вода отдельно. Двойные?

Уиллоус кивнул. Одновременно Паркер покачала головой, нет.

– Понял, – сказал Фредди и преувеличенно подмигнул Паркер.

Уиллоус сказал:

– Прихвати меню на обратной дороге, Фредди.

– Одно меню, – твердо добавила Паркер.

– Вам не нравится наша еда, вы это хотите сказать?

Паркер улыбнулась.

– Еда замечательная, только вот от того, как она приготовлена, меня наизнанку выворачивает.

– Комики. – Фредди тяжело вздохнул и направился к бару. – Скажу вам, ни с кем больше я так не люблю поболтать, не считая своего доктора.