Фэрт и сам не понимал, каким образом им до сих пор удается не отстать. «Форд» находился от них менее чем в двухстах ярдах, как вдруг водитель потушил фары и резко свернул направо, в переулок. Фэрт, чуть притормозив, повернул за ним. Переулок – типичный для Вест–Энда: узкий, весь в рытвинах, запруженный стоявшими у тротуаров машинами. «Форд», доехав до конца квартала, серой тенью юркнул в проулок между домами. Фэрт последовал за ним. Отчаянно выжимая газ, он чувствовал, как прыгает сердце у него в груди.

«Форд» внезапно вновь свернул направо и исчез. Фэрт почувствовал, как судорожно напряглись все его мышцы. Гонка за этим ублюдком и сама по себе – не подарок, а ведь предстояло еще и взять его. Он нажал на тормоз, и «додж», чуть накренившись, остановился у края узкого спуска, ведущего к подземному гаражу новенького трехэтажного дома.

«Форд» находился в самом конце спуска: он стоял в углу, упершись передним бампером в стальную дверь гаража.

– Теперь–то он от нас не уйдет! – Ламберт заерзал на сиденье.

Фэрт отнюдь не разделял уверенности своего напарника. На бетонных стенах спуска висело множество фонарей. Однако ни один из них не горел. «Форд» исчез в кромешной тьме, и Фэрт сильно сомневался в том, что это простая случайность. Он щелкнул выключателем – зажегся кварцевый прожектор, укрепленный на правом переднем крыле. Он навел луч прожектора на «форд», и тотчас же слева от «форда» вспыхнуло оранжевое облачко. Прожектор разлетелся на мелкие осколки. Ламберт толчком открыл дверцу. В кабине зажегся свет. Ламберт выпрыгнул под дождь, Фэрт – вслед за ним. Грохот выстрела прокатился по переулку. Фэрт пинком захлопнул дверцу, свет в кабине погас. Он достал свой револьвер. Руки его тряслись.

– Где дробовик? – спросил Ламберт.

– В багажнике.

– Пойди возьми его.

– Сам возьми, если тебе так надо.

– А где ключ?

– Ключ в зажигании. Так что сначала тебе придется залезть в машину. Но ты не сможешь этого сделать, не открыв дверцу. А как только ты откроешь ее, сразу загорится свет в кабине. Понял, что я имею в виду, а, Ламберт?

– Ты имеешь в виду, что мы вполне можем обойтись без дробовика?

– Вот именно, – сказал Фэрт. Он покрепче сжал револьвер, с удовлетворением отметив, что руки его уже не дрожат. – Парень у нас в ловушке. Надо лишь не выпускать его оттуда, пока не подоспеет подкрепление. Верно?

– Думаю, верно… – протянул Ламберт.

– Ты что, не согласен?

– Да нет, почему же… – ответил Ламберт, криво усмехнувшись. – Это у меня после того, как ты чуть не сбил ту девушку, на велосипеде… Вот мысли немного и смешались…

– К чему ты клонишь?

– По правде говоря, – пробормотал Ламберт, – я не очень–то хорошо помню, связался ли я с управлением. Слушай, ты точно уверен, что я им ничего не передал?

– Нет, – сказал Фэрт. – Я не уверен.

– Ну, тогда, может быть, и передал…

– Замечательно, – сказал Фэрт. – Это значит, что подкрепление может приехать, а может и не приехать.

Послышалось какое–то негромкое жужжание.

– Что за шум? – насторожился Ламберт.

– Дверь гаража.

Резко повернувшись, Фэрт бросился к заднему бамперу.

Ламберт, опустившись на корточки, попытался выглянуть из–под «аспена», но ему не удалось разглядеть въезд в гараж. Раздался выстрел. Обернувшись, Ламберт ударился головой о ручку дверцы; шляпа его упала в лужу. Он поднял ее и, встряхнув, водворил на место. Раздался еще один выстрел – Фэрт, облокотившись о багажник, выстрелил наугад. Ламберт бросился к капоту и открыл огонь, ежесекундно нажимая на спуск, так что выстрелы его слились в единый гул. Расстреляв всю обойму, он рискнул выглянуть.

– Что–нибудь увидел? – шепотом спросил Фэрт.

– Дверь гаража не двигается.

– Внутри заметно какое–нибудь движение?

– Нет, – ответил Ламберт. Он выбросил пустые гильзы и перезарядил револьвер.

– Думаешь, мы его уложили?

– Откуда я знаю? Если хочешь, сбегай вниз и посмотри.

Фэрт сделал вид, что обдумывает это предложение. Он заметил, что они уже собрали вокруг себя зевак и находятся в центре всеобщего внимания. Оглядевшись, он заметил десятки людей, глядевших на них из окон и с балконов соседних домов. Он приветственно помахал пожилой супружеской паре, стоявшей на балконе на противоположной стороне переулка. Мужчина поднял набалдашник трости и помахал в ответ. Фэрт прицелился в переднюю шину «форда» и дважды выстрелил. Второй выстрел попал в цель – свист вырывающегося из шины воздуха звучал как последние вздохи умирающего. Фэрт палил до тех пор, пока не кончились патроны.

– Прикрой меня, – сказал он Ламберту, выпрямившись во весь рост и убирая револьвер. Смешно было прятаться за «аспеном», в то время как множество людей вокруг безбоязненно наблюдали за ними, стоя на виду. Ламберт тоже вышел из–за прикрытия и, прицелившись, открыл огонь по «форду». Лопнула еще одна шина – «форд» осел набок, словно смертельно раненный зверь. Фэрт подошел к дверце «аспена» и, открыв ее, вынул из зажигания ключ. Затем направился к багажнику. Пуля Ламберта угодила в лобовое стекло «форда». Публика разразилась аплодисментами. Фэрт открыл багажник и достал дробовик – мощный браунинг. Зарядив оружие, он услыхал далекий вой дюжины приближающихся сирен и понял, что они с Ламбертом уже упустили свой шанс. Он взял курок браунинга, направил дуло на «форд» и выстрелил с бедра. Пуля пробила металлическую дверь гаража, Фэрт услышал звон стекла где–то за дверью. Он выстрелил еще раз. Заряд картечи огненными струйками рассыпался по бетонному полу съезда. С расстояния в пятнадцать футов Фэрт умудрился промахнуться два раза подряд.

Бородатый мужчина, стоявший на одном из балконов в одних подштанниках, принялся кричать что–то неразборчивое, однако – сомнений быть не могло – явно нелестное для полицейских.

Фэрт крепко прижал браунинг к плечу, тщательно прицелился и выстрелил четыре раза подряд, чуть ли не очередью.

Раздался глухой взрыв – «форд» мгновенно превратился в огромный огненный шар. Фэрт попятился, поднял руки, прикрывая лицо от нестерпимого жара. Задымилась деревянная стена соседнего дома. Росший поблизости кустарник съежился и почернел.

Сирены теперь выли где–то совсем рядом. Фэрт почувствовал ужасную усталость. Он прекрасно понимал: они почти настигли неуловимого убийцу с «магнумом–460» – и упустили его. И хотя именно Ламберт не вызвал подкрепление, это дела не меняло. Фэрт знал, как работает система: обоих – под одну гребенку. Он с досадой швырнул заряженный дробовик в багажник. Оружие от удара разрядилось, пробив в заднем крыле «аспена» дыру величиной с кулак.

Человек, стоявший под дождем в одних подштанниках, издал восторженный вопль.

Снайпер всегда был один, и ему было одиноко. Он нуждался в компании, а потому прихватил с собой в постель приемник с ночным диск–жокеем. Диск–жокей не обладал талантом собеседника, зато у него был приятный голос, а в монологе он был просто бесподобен.

Снайпер лежал на спине. Приемник покоился у его локтя, упираясь в ребра. Снайпер безумно устал, но заснуть ему не удавалось. Он включил на полную мощность термостат, но все равно то и дело поеживался, лежа в своем спальном мешке. Холод пробирал до костей, и каждые несколько минут его тело внезапно содрогалось, словно в эпилептическом припадке, повторявшемся снова и снова, мучительном и изматывающем, опустошавшем душу…

Он повернулся на бок, подтянув к груди колени, пытаясь сохранить тепло, уходившее из его тела капля за каплей. Поворачиваясь, он задел локтем ручку настройки. Эфир заполнился шумом и треском, а голос диск–жокея, теперь едва различимый, вскоре и вовсе исчез. Однако Снайпер этого и не заметил. Он думал об убийстве Энди Паттерсона и о последовавшей затем погоне. Он видел себя у задней стены подземного гаража – гаража, внезапно заполнившегося оранжевым огненным облаком.

Хорошо еще, что полиция оперативно среагировала на выстрелы на Джервис–стрит. Его не покидало жуткое чувство, что, появись они несколькими минутами позднее, плешивому парню и его светленькой подружке была бы крышка. Ему пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы не обращать внимания на две прекрасные мишени, стоявшие как истуканы в залитом светом вестибюле. Мужчина с женщиной отвлекли на себя его внимание. И ему это не нравилось. Но все же… Хотя поступок этот и явился в высшей степени иррациональным, он некоторое время забавлялся подобной мыслью: а что, если пристрелить заодно и тех двоих? Но прежде он хотел убедиться в том, что с Энди Паттерсоном покончено. Паттерсон был главной мишенью.