– У него всегда была куча денег. Толстые пачки. Он любил их вытаскивать и пересчитывать вслух. Пижон. Я однажды спросила его, откуда такие деньги. Он рассмеялся мне в лицо, как будто это был дурацкий вопрос, а я круглая дура.

– Черри и Эмили часто к вам приходили?

– Нередко. Раз в неделю, а то и два. Никогда не задерживались. Десять–пятнадцать минут.

– Черри приводил сюда кого–нибудь из друзей?

– Своего брата, однажды. Больше никого.

– Джоуи Нго?

– Да, Джоуи. Славный мальчик. Вежливый, уважительный. Не то что брат. По–моему, ему очень нравилась Эмили.

– А ваш муж и Черри ладили?

Миссис Чен взглянула на Уиллоуса.

– Мой муж боялся Черри Нго. Он считал, что Черри бандит. 

У Уиллоуса запищал бипер [3]. Он сказал: 

– Можно от вас позвонить?

– Телефон внизу. В кухне, я вам покажу.

– Не вставайте, я найду.

Квартира была узкая, не более четырнадцати футов в ширину, и устроена так, что на каждом этаже помещались лишь прихожая или коридор с лестницей и одна комната. Кухня располагалась в цокольном этаже. Большое окно выходило во двор–колодец. Задняя дверь была застеклена и с улицы не видна. На стене рядом с холодильником висел красный телефонный аппарат. Уиллоус позвонил домой.

Уилли Толбот оставил на автоответчике сообщение, что в уборной ресторана «Бледно–зеленые побеги» найдены два типа крови. Один соответствовал образцу, взятому из сердца Черри Нго. Другой принадлежал неизвестному донору.

Уиллоус повесил трубку. Длинный коридор с несколькими дверьми вел в дальний конец квартиры. Из–за первой двери доносилось тихое урчание. Стиральная машина. Он открыл следующую дверь и очутился в ванной, зажег свет и запер дверь. Полки аптечки были уставлены пластмассовыми баночками. Почти все лекарства прописаны миссис Чен.

Уиллоус пометил в блокноте фамилию врача и его телефон вместе с названиями некоторых из многочисленных лекарств.

Присев на корточки, он открыл шкафчик под раковиной. Полотенца. Свежее мыло и зубная паста, коробка стирального порошка. Мятый пакет с пачкой гигиенических салфеток.

На всякий случай Уиллоус заглянул в бачок унитаза.

Ничего.

Он открыл дверь, спустил воду и выключил свет. Миссис Чен была в кухне, готовила чай. Уиллоус спросил, не возражает ли она, если они с Паркер бегло осмотрят комнату Эмили. Миссис Чен заколебалась.

– Да нет, наверное. Вы ищете что–то определенное?

– Просто хотелось бы взглянуть, – объяснил Уиллоус.

Спальня Эмили помещалась на верхнем этаже, отделенная от комнаты родителей ванной. Это была девичья светелка. Стены украшены гравюрами. Ковер во весь пол, белый и мягкий, покрывало на кровати – розовое с белой кружевной оборкой. Светильник на тумбочке – в виде полярного медведя. Рядом с ним валялся потрепанный номер журнала «Сикстин», Паркер взглянула на дату – журнал был почти двухлетней давности.

Паркер спросила:

– Когда Эмили ушла из дома, миссис Чен?

– Полтора года назад. В конце декабря, во время рождественских каникул.

Уиллоус подошел к окну, выглянул наружу. Окно выходило на детскую площадку с горками, качелями, песочницей и автомобильным колесом на цепи. Рядом был крытый гараж для жителей кооператива. У стены, заросшей плющом, в дальнем конце подъездной дороги притулился контейнер для мусора.

Интересно, Чены собираются жить здесь и дальше или переедут? Каково проходить мимо этой спальни?

Он сказал:

– Миссис Чен, я хотел бы переговорить с моей напарницей. Вы не возражаете, если…

– Я буду внизу.

– Замечательно, благодарю вас.

За решетчатыми дверцами помещался гардероб во всю ширину комнаты.

Уиллоус сказал:

– Похоже, она даже вещей не взяла.

– Что ты, собственно, делаешь?

– Обыскиваю комнату. Не стой там, помоги мне. Смотри, она, наверное, ушла в чем была.

Паркер перебрала вереницу блузок и юбок. Металлические вешалки мелодично позвякивали. Она спросила:

– Что мы ищем, Джек, есть какие–нибудь соображения?

– Миссис Чен говорит, что они с Черри недолюбливали друг друга. Но он регулярно приходил сюда, иногда даже два раза в неделю.

– Но только на десять–пятнадцать минут.

– Именно.

– Ты думаешь, он прятал здесь наркотики?

– Нет, – сказал Уиллоус, – тут совсем другое.

Паркер взглянула на него.

– Тогда что же? – спросила ласково.

Уиллоус откашлялся.

– Ты сказала, что смотришь мыльные оперы. Чистосердечное признание, и я видел, что тебе стало гораздо легче, когда ты выговорилась. Что же, у тебя свои грязные тайны, у меня свои. – Уиллоус приложил к себе бело–голубое льняное платьице. – Как по–твоему, это я?

– Ты трансвестит, да?

– Признайся, ты знала с самого начала.

– Ты больной человек, Джек.

Уиллоус приподнял матрас. Ничего.

Паркер сказала:

– Боже, иногда я чувствую себя такой подлой.

Уиллоус подошел к письменному столу. Тоже белый с розовым. Верхний ящик был набит бельем.

– Клер, ты не взглянешь?

– Если ты уверен, что не хочешь сам.

– Дай мне передохнуть. Там такая штука с жирафами.

– Не волнуйся, Джек. Не впадай в панику. – Паркер протянула ему трусики. – Держи, натяни их на голову и сделай пару медленных, глубоких вдохов.

Ко дну ящика скотчем был приклеен пакет с белым порошком и бледно–голубой конверт. В конверте лежала открытка с пушистым белым котенком, чьи розовые в форме сердечка следы складывались в слова «С днем рождения». Еще там была фотография.

Паркер показала Уиллоусу открытку и снимок.

– Как по–твоему, Джек? Это тот, о ком я думаю?

– Похоже.

– Неплохо сложен, а?

– Малость тощеват.

– Зато вон какие мускулы – не скажешь, что слабый.

– Разве только на головку.

Паркер спросила:

– Думаешь, он убил брата из–за нее?

– Возможно. Но кто тогда застрелил ее?

– Может, стоит спросить у него?

– Если найдем.

– Интересно, он виделся с Ченами после смерти Эмили?

– Давай спустимся и спросим.

Миссис Чен снова включила телевизор. Глаза у нее покраснели, щеки припухли. Паркер поймала себя на том, что гадает, отчего та плакала – из–за дочери или из–за очередной трагедии в серии «Больницы общего типа».

Уиллоус сел на диван рядом с миссис Чен.

– Вам известно, что это такое? – Он показал ей пакет с белым порошком.

– Кокаин. Или героин.

– Откуда вы знаете?

– По телевизору видела.

– Вы знали, что это находится в комнате вашей дочери?

– Эмили никогда не употребляла наркотики.

Уиллоус читал отчет о вскрытии. Эмили была беременна и определенно сидела на кокаине. Он не стал спорить.

– Миссис Чен, я не утверждаю, что она принимала наркотики. Во всяком случае пока. Я только спрашиваю: вы знали, что это хранилось в ее комнате?

– Нет.

– Точно?

– Конечно. Если бы я нашла наркотики, я бы спустила их в унитаз.

– Вы когда–нибудь уже делали так – находили наркотики и выбрасывали их?

– Нет. Но я сказала Эмили, что если она вздумает принести наркотики в мой дом, я их уничтожу. И предупредила, что сообщу в полицию.

Ты, может быть, но не я, подумал Уиллоус. Ему приходилось видеть, что делают с молодым человеком два–три месяца в Уиллингдоне.

Уиллоус спросил:

– Эмили не работала, правильно?

– Последние несколько месяцев – нет.

– Перед ее смертью вы не заметили в ней ничего необычного? Она не была взволнована, озабочена, нервна?

Миссис Чен обернулась к Уиллоусу:

– Не больше, чем обычно. Она была очень несчастна.

– Она ни о чем…

– Она очень сердилась, если я расспрашивала ее про личную жизнь. Даже из–за самых простых вопросов… Когда она приходила, я не хотела ссориться.

– А о чем вы говорили?

– О телепрограммах. Мы говорили о том, что видели по телевизору.

Паркер сказала:

– Если Джоуи позвонит или зайдет, пожалуйста, не сообщайте ему, что мы им интересуемся.