«Может ли армия представлять опасность для революции?» — поинтересовался генерал КГБ. Руис ответил, что все командные должности находятся в руках преданных, испытанных в боях командиров-сандинистов и что все просомосовски настроенные офицеры смещены со своих постов. «Главная проблема в армии — трудности с дисциплиной по причине вспыльчивости многих командиров». Кроме того, добавил он, имели место «многочисленные инциденты».
Совещание закончил Мильке, подытоживший те действия, которые необходимо предпринять для поддержки Никарагуа и превращения ее в социалистическое государство. Он сказал, что созвал эту конференцию, поскольку, по его мнению, этот процесс осуществляется не так быстро, как того хотелось бы. Обычно почтительный со своими русскими коллегами, Мильке даже покритиковал их, хотя к критике «Большого брата» прибегал крайне редко, «советские товарищи — самые компетентные в высказывании суждений по подобным ситуациям, и мы были бы рады, если бы они взяли инициативу в свои руки».
Намекая достаточно прозрачно на присущую русским неповоротливость в их работе в странах третьего мира, Мильке имел в виду, что все отправленные в Никарагуа должны вести себя скромно, эффективно работать и соблюдать строгую секретность.
Через несколько недель после берлинского совещания Мильке выделил четырех офицеров Штази для обучения и двадцать пять телохранителей и охранников для обеспечения мер безопасности на мероприятиях по празднованию первой годовщины взятия власти в Никарагуа сандинистами.
Поспешность подбора надежного контингента для этих целей имела первостепенное значение — ожидался приезд Фиделя Кастро.
Действуя на основании отчета офицера связи полковника Мюнцеля, где говорилось о внушающем серьезные опасения небрежном паспортном контроле в аэропорту Манагуа и в морском порту, а также на прибрежных пограничных пунктах, в Никарагуа вылетела группа офицеров Штази, намеревавшаяся получить необходимую информацию из первых рук. Возглавил ее генерал-майор Гейнц Фидлер, начальник 6-го управления, отвечающего за общую безопасность границ, паспортный контроль и обнаружение разыскиваемых полицией лиц. Группу также сопровождала Микель Нахлис, глава иммиграционной службы никарагуанского МВД, ее заместитель Лила Агилар и Магдалена Кальдерон, руководившая погранично-пропускными пунктами, Фидлер также встретился с представителями Главного Управления Государственной Безопасности Никарагуа (ГУГБН), в числе которых был и ее глава Ленин Черна.
В отчете своему шефу Э. Мильке Фидлер подтвердил правильность предыдущих донесений и подчеркнул срочность подготовки местных кадров и необходимость поставок современного специального оборудования. Ужесточение режима погранично-пропускных пунктов представилось для ГУГБН самым важным делом, принимая во внимание их стремление раскрыть сеть «шпионов и диверсантов».
Первая группа никарагуанских пограничников прибыла в Восточный Берлин в январе 1981 года, после того как зимняя одежда, о которой они просили, прибыла в Манагуа на борту спецсамолета правительственной авиалинии «Интерфлюг».
Возглавляемая Магдаленой Кальдерон, она имела в своем составе также и Хавьера Амадора — заместителя начальника паспортного контроля аэропорта Манагуа, и других офицеров пограничной службы. В ГДР они прошли интенсивный курс обучения по крайне жестким формам паспортного контроля.
Генерал Штази Фидлер прочитал специальную лекцию о создании «антифашистского защитного барьера» — Берлинской стены. Особое внимание было уделено распознаванию «форм и методов вражеской деятельности в пограничных транспортных потоках», включавших в себя политические и идеологические диверсии. На жаргоне Штази это означало нелегальный провоз западных газет и книг. Двухнедельная поездка никарагуанцев по ГДР в сопровождении их восточно-германских коллег включала в себя посещение аэропортов, портов на балтийском побережье и погранично-пропускных пунктов. Фидлер доложил своему шефу Мильке, что никарагуанцам также показали ряд учреждений культуры с целью ознакомления с «результатами строительства социализма, духовной и культурной жизни нашей республики по пути созидания — от разгрома Красной Армией фашизма и до наших дней. В этой связи особое внимание уделялось мерам, призванным укреплять и защищать власть диктатуры пролетариата». Под конец пребывания в ГДР никарагуанцам предоставили инструкции по распознаванию фальшивых документов, важности паспортного контроля и техники безопасности.
Восточные немцы все делали обстоятельно — вся документация была переведена на испанский. Кроме того, никарагуанцы получили паспортные штемпели, чернильные подушечки и один миллион бланков для въезда и выезда. Это был первый шаг в деле укрепления границ Никарагуа на том уровне, как это делалось в ГДР.
Первые две учебные группы по двадцать пять человек каждая занимались два месяца. Занятия у них проводились весной 1981 года. Все курсанты были либо следователями тайной полиции, либо сотрудниками пограничной службы. Кроме учебы, Мильке дал добро на поставку оборудования на общую сумму 750 тысяч долларов — в том числе мотоциклов, ручных раций-передатчиков, фотоаппаратов, биноклей и приспособлений для снятия отпечатков пальцев. В начале 1981 года в Никарагуа отправили четырех специалистов Штази — двоих для помощи в организации центрального архива тайной полиции и двоих для консультаций по работе с подслушивающими устройствами.
В течение следующих двух лет в ГДР сотни практикантов-сандинистов прошли практику на восточно-германских погранично-пропускных пунктах. Никарагуанцам было также предоставлено спецоборудование — ультрафиолетовые лампы для распознавания фальшивых документов, чернила для особых отметок в паспортах подозрительных журналистов, видеокамеры слежения. В сентябре 1982 года Некий репортер западноберлинской газеты «Берлинер Моргенпост» написал в своей статье о том, что процедуры паспортного контроля в аэропорту имени Аугусто Сандино в Манагуа «один в один» напоминают аналогичные на границе ГДР. Эта статья стала впоследствии частью досье на Штази и ее работу в Никарагуа. Это стало доказательством того, что усилия МГБ ГДР были не напрасны!
В соответствии с эдиктом Мильке о том, что сандинистской тайной полиции следует вербовать информаторов, в самой Никарагуа в спецшколах никарагуанцев обучали обращению с диссидентами и «контрреволюционерами». Инструкторы неукоснительно воплощали в жизнь директивы Штази за номерами 1/79 и 11/79. Это ныли секретные указания по методике вербовки информаторов в таком большом количестве, чтобы позвонить ГУГБН проникнуть во все сферы никарагуанского общества. Однако эта попытка не удалась. Люди Мильке не учли особенностей культуры, общественной жизни и темперамента латиноамериканцев, а также недооценили влияние церкви.
Сандинистов, отобранных на высшие руководящие посты, отправляли в Восточную Германию на полугодичные и годичные курсы на учебу в высшую секретную школу Штази для иностранцев — так называемую Юридическую школу. В учебной программе преобладали марксистско-ленинские дисциплины. Перспективных руководителей второго эшелона обучали ведению террористической деятельности и антипартизанской ной не в различных тайных военных лагерях под Берлином, Обучение проводили сотрудники Штази из управления по личной безопасности и антитеррористической деятельности.
После своей первой встречи, состоявшейся в марте 1980 года, Мильке и Борге стали постоянно переписываться. Борге просил об увеличении помощи Никарагуа. Мильке отвечал согласием. В самом начале Борге, обращавшийся к главе Штази «компаньеро» (товарищ), обычно подписывался словами «с революционным приветом» и «свободная родина или смерть». В 1988 году Борге уже не давал обещания умереть, подписываясь просто: «с братским приветом». В своем последнем письме к Мильке от 21 октября 1989 года — за 17 дней до падения Берлинской стены — Борге написал лишь слова «ваш брат» перед своим именем.
Летом 1983 года офицер связи — сотрудник Штази в Манагуа — отправил секретную шифровку в Восточный Берлин с просьбой о выделении дополнительного оборудования для обеспечения максимального контроля над гражданами США, въезжающими в Никарагуа.
