Многонедельная слежка оказалась бесплодной. Кокро не совершал никаких подозрительных действий. Тогда в головах инженеров Штази родилась идея, что датчики, которые, по их предположениям, находились где-то рядом с авиабазой, обслуживались электронной аппаратурой, спрятанной в машине Кокро. Было принято решение задержать Кокро и предложить ему 1 миллион марок (532 000 долларов) за сведения о том, как функционирует система «датчик-спутник». Однако это решение запоздало. Начался демонтаж Берлинской стены, и вскоре ГДР канула в историю и операция «Феникс» вместе с ней.

Автор этой книги встретился с Кокро в 1991 году и показал ему рапорт, который составил на него полковник Штази. Кокро, которому тогда уже было пятьдесят девять лет, начал читать его и, кивнув, сказал: «Да, все, что здесь написано, правда. Я и в самом деле был курьером, когда учился в университете, но не у американцев, а у НТС — Народно-трудового союза. Я работал на американцев, но только в качестве телефонного инженера, и за все годы, что я у них проработал, я побывал в здании, где размещалась разведка, всего лишь раз, когда у них случилась серьезная поломка в системе связи». Когда он дочитал до того места, где описывалось его подозрительное поведение в то время, как его спутница находилась в доме престарелых, его поразил приступ смеха. «О боже, это просто смешно, — сказал он, отдышавшись. — Хельга навешала свою мать, а мне так не хотелось идти туда и смотреть на этих стариков… дышать этим воздухом… Для меня это было невыносимо, и потому я сидел в машине или гулял». Затем он с улыбкой произнес: «Жаль, что они не успели сделать это предложение. За миллион марок я бы наплел им таких небылиц!».

Огромные суммы денег власти ГДР тратили на поддержку так называемых освободительных движений в государствах третьего мира. Министерство госбезопасности было ближайшим союзником советского КГБ, пытавшимся возвести в странах третьего мира бастионы коммунизма. Области ответственности обоих спецслужб были разграничены очень четко. Советская занималась поставкой вооружений, предоставляла военных советников и деньги, а также оказывала помощь идеологического и пропагандистского характера. Восточно-германская занималась организацией и обучением сотрудников тайной полиции и отделов разведки.

Первым и главным объектом внимания Штази за рубежом стала Куба. После того как Фидель Кастро и советский вице-премьер Анастас Микоян подписали 13 февраля 1960 года советско-кубинский договор, Куба уже официально стала относиться к советскому блоку. Когда начались поставки оружия на «Остров свободы», Мильке приступил к отправке в Гавану офицеров из главного управления «А». Под началом полковника Зигфрида Фидлера они помогали создавать то, что впоследствии стало первоклассной разведывательной службой и деспотической тайной полицией. В результате этого отношения Кубы с ГДР стали столь же близкими, как и с СССР.

Кубинскую разведсеть в США также курировали восточные немцы. Большая часть информации для досье Штази на президента Рональда Рейгана, например, была получена через кубинцев.

Министр госбезопасности ГДР Мильке стал обдумывать варианты возможной помощи своего ведомства сандинистам почти сразу же после того, как те захватили Манагуа и свергли режим Сомосы, породив среди сотрудников Штази сомнения в целесообразности вмешательства в Никарагуа. Мильке решительно отверг все возражения своих подчиненных. Его людям предоставлялась прекрасная возможность вступить в единоборство со своим врагом номер один — Америкой — у нее на задворках. Кроме того, он должен был выполнить то, что обещал Москве. Советский Союз включил Латинскую Америку в список сектора ответственности ГДР в международной классовой борьбе и поддержке так называемых национально-освободительных движений. Руководство ГДР взяло на себя эти обязательства еще в середине 60-х годов. В сентябре 1979 года министр иностранных дел ГДР Оскар Фишер совершил поездку в Манагуа для установления дипломатических связей с сандинистским режимом.

Подготовка сандинистов на Кубе в середине 80-х, имевшая целью захватить власть в Никарагуа, предоставила находившимся в Гаване офицерам Штази возможность сблизиться с будущими представителями нового никарагуанского режима, особенно с Томасом Борге. Вскоре после свержения Сомосы сандинистами и захвата ими власти в стране в июле 1979 года полковник Фидлер организовал форпост Штази в Манагуа. В течение долгих лет контингент спецслужбы ГДР в Никарагуа составлял 60–80 человек. Главной задачей этой группы была систематическая помощь в создании Главного Управления Государственной Безопасности Никарагуа (ГУГБН), сходного по своей структуре и оперативной доктрине с самой Штази.

В середине марта 1980 года министр внутренних дел Никарагуа Томас Борге побывал в Москве, где встретился с генералом Яковом Медяником, заместителем главы Первого главного управления КГБ (ПГУ).

Чуть позже Борге побывал и в Чехословакии, а затем в Софии, где он провел консультации с руководством болгарского МВД. Прежде чем Борге отбыл в Восточный Берлин, Мильке получил отчет о контактах никарагуанца с болгарами. Последние сообщили, что согласились обучать 40 никарагуанцев основам полицейской работы и еще 20 — разведывательной и контрразведывательной деятельности.

Кроме того, они собирались отправить в Никарагуа офицера болгарской тайной полиции. Борге также представил список необходимого оружия, обмундирования и средств связи. По всем этим вопросам болгары давали уклончивые ответы.

«Болгарские товарищи заранее координировали все вопросы с КГБ», — говорилось в вышеупомянутом отчете.

1 апреля 1980 года состоялась встреча Борге с Эрихом Мильке. Борге сопровождали его заместитель Хуго Торрес, отвечавший за государственную безопасность, и Маркос Сомарриба, политкомиссар, никарагуанского МВД. Главу МГБ ГДР сопровождали генерал-майор Хорст Енике — заместитель начальника главного управления «А», и генерал-майор Вилли Дамм, возглавлявший 10-й отдел, подчинявшийся напрямую Мильке и занимавшийся зарубежными связями. На встрече также присутствовали полковник Хорст Шеель, назначенный Эрихом Мильке координировать совместную работу Штази и МВД Никарагуа, выполнявшую все правоохранительные функции, включая тайную полицию и таможню.

В протоколе совещания под грифом «совершенно секретно» цитировались слова, которые Борге адресовал всем присутствующим, о том, что плачевное состояние Никарагуа мешает коммерческим закупкам оборудования, необходимого для военных и полувоенных целей. Тем самым Борге попросил «товарищеской помощи» в виде транспортных средств для обеспечения большей мобильности сил госбезопасности.

«Например, — заявил Борге, — если бы ГДР предоставило нашей стране мотоциклы, это оказало бы нам огромную помощь».

Однако одними мотоциклами просьба Борге не ограничилась. Ему были нужны пистолеты, обмундирование, средства связи и аппаратура для подслушивания.

«Это особенно необходимо для создания эффективно действующих сил безопасности, — заявил он, — потому что нами уже раскрыты планы врага, особенно ЦРУ, по уничтожению вождей нашей революции и меня в том числе».

Затем Мильке попросил своего никарагуанского гостя изложить свои взгляды на политическую обстановку в Никарагуа.

Противник сандинистского Фронта национального освобождения (ФНО), по словам Борге — это социал-христианская партия, которой удалось внедрить своего человека в аппарат госбезопасности. Председатель этой партии Гонсалес, он же президент комиссии по правам человека, дискредитирует и порочит за рубежом сандинистскую революцию. Борге поклялся, что, вернувшись на родину, он сразу же «решит этот вопрос и примет соответствующие меры». Он также заявил Мильке, что «уже были предприняты решительные действия против так называемой коммунистической партии, но которая ни в коем случае не является марксистско-коммунистической, а есть не что иное, как группка троцкистов и маоистов». Борге утверждал, что она «имеет связь с ЦРУ, и мы намерены получить свидетельства этого». В заключение Борге заявил, что: