– Хорошо, – согласился он, – но только недолго.

Позади послышался стук закрываемой двери. Рина медленно подняла руку и дотронулась до моей щеки. Я поймал ее пальцы и прижал их к губам.

– Я должна была увидеть тебя, Джонас.

– Почему ты так долго ждала?

– Именно потому, что должна была тебя увидеть – чтобы все объяснить.

– К чему они сейчас?

– Пожалуйста, постарайся понять меня, Джонас. Я полюбила тебя с того самого момента, когда увидела впервые. Но я боялась. Я приношу несчастье всем, кто когда-нибудь любил меня. Моя мать и брат умерли потому, что любили меня, отец умер в тюрьме.

– Ты в этом не виновата.

– Я столкнула Маргарет с лестницы и убила ее, я убила своего ребенка еще до рождения. Я сломала карьеру Неваде, а Клод покончил с собой из-за моего отношения к нему.

– Это просто совпадения, не вини себя.

– Нет, это я виновата. А что я сделала с тобой, с твоей женитьбой. Мне ни за что не надо было приходить к тебе в отель той ночью.

– Это моя вина, я заставил тебя.

– Никто меня не заставлял, – прошептала Рина. – Я пришла потому, что хотела этого. Когда она вошла, я поняла как была неправа.

– Почему? – горько усмехнулся я. – Только потому, что у нее был большой живот? Но ведь это был не мой ребенок.

– А какая разница? Значит, у нее был кто-то до тебя, и ты должен был знать это до женитьбы. Но если ты не придавал этому значения, почему тебя так расстроило, что у нее будет ребенок?

– Я придал этому значение, – подчеркнул я. – Ее интересовали только мои деньги. Что ты скажешь насчет пятисот тысяч, которые она получила после развода?

– Это неправда, – прошептала Рина. – Она любила тебя, я видела боль в ее глазах. И если уж ее так интересовали деньги, то почему она все их отдала отцу?

– Я не знал об этом.

– Ты много чего не знаешь, а у меня не было случая сказать тебе. Вот только сейчас. Я разрушила твой брак и виновата в том, что бедное дитя не носит твое имя. Мне хотелось бы что-нибудь сделать для нее. – Рина на несколько секунд закрыла глаза. – У меня, наверное, осталось не так много денег, меня это никогда особо не волновало, но я все оставила ей, а тебя назначила душеприказчиком. Обещай, что проследишь, чтобы она получила эти деньги.

Я посмотрел на нее.

– Обещаю.

Рина слегка улыбнулась.

– Спасибо, Джонас, я всегда могла рассчитывать на тебя.

– А теперь постарайся немножко отдохнуть.

– Зачем? – прошептала она. – Чтобы прожить еще несколько дней в сумасшедшем мире моих снов? Нет, Джонас. Мне очень плохо, я хочу умереть. Но не оставляй меня умирать здесь, убери этот колпак и вынеси меня на балкон. Позволь мне еще раз взглянуть на небо.

– Но доктор...

– Пожалуйста, Джонас.

Я посмотрел на нее – она улыбалась. Улыбнувшись в ответ, я отодвинул колпак и поднял ее на руки. Она была легкая, как пушинка.

– Как хорошо чувствовать себя в твоих руках, Джонас, – прошептала Рина. Я поцеловал ее в лоб и вынес на балкон. – Я уже почти забыла, как выглядит зеленая трава. Там, в Бостоне, самые зеленые в мире дубы. Отвези меня туда, Джонас.

– Отвезу.

– И не позволяй им устраивать представление из моих похорон, а то они превратят их в бизнес.

– Знаю.

– Там у меня есть место, Джонас, рядом с отцом.

Рука ее упала с моей груди, и она как-то разом отяжелела, лицо уткнулось в мое плечо. Я повернулся, чтобы взглянуть на деревья, которые напомнили ей о доме, но слезы помешали рассмотреть их.

Когда я вернулся в комнату, там находились доктор и Элен. Я медленно поднес Рину к кровати и осторожно уложил на нее. Выпрямившись, я посмотрел на них. Некоторое время я не мог говорить, а когда заговорил, голос мой звучал хрипло.

– Она захотела умереть при солнечном свете, – сказал я.

Я посмотрел на священника. Его губы шевелились, когда он читал Библию в черном нереплете. Потом он закрыл ее, поднял глаза к небу и медленно удалился. Спустя некоторое время за ним последовали остальные, и у могилы остались только мы с Элен.

Элен стояла напротив меня – похудевшая, в черном платье и черной шляпке с вуалью.

– Вот и все, – сказала она усталым голосом.

Я кивнул и посмотрел на надпись на надгробии: «Рина Марлоу». Сейчас это было только обычное имя.

– Думаю, что все было так, как она хотела.

– Я тоже так думаю.

Мы стояли и молчали – два человека, которых связывала лишь могила. Я тяжело вздохнул, пора было уходить.

– Может быть, подвезти вас до отеля?

Элен покачала головой.

– Я хотела бы побыть здесь еще немного, мистер Корд.

– Как вы себя чувствуете?

Ее глаза сверкнули под вуалью.

– Все в порядке, мистер Корд. Со мной уже ничего не может случиться.

– Я пришлю вам машину. До свидания, мисс Гейлард.

– До свидания, мистер Корд, и ... и спасибо вам за все.

Я повернулся и пошел по тропинке, ведущей к центральной аллее. Толпа зевак все еще стояла позади полицейского кордона. Когда я вышел из ворот кладбища, по толпе пробежал шум. Я сделал все, что мог, но на такие похороны всегда собираются любопытные.

Шофер открыл дверцу, и я сел в машину.

– Куда, мистер Корд? – поинтересовался шофер. – В отель?

Я обернулся и посмотрел в заднее стекло. Машина как раз преодолевала подъем, и я увидел Элен, сидящую возле могилы, закрывшую лицо руками, – жалкую, сгорбившуюся фигурку в черном. Дорога пошла под уклон, и она исчезла из виду.

– В отель, мистер Корд? – снова спросил шофер.

Я выпрямился и достал сигарету.

– Нет, – ответил я, прикуривая. – В аэропорт.

Я глубоко затянулся. Внезапно мне захотелось побыстрее уехать отсюда. Бостон и смерть, Рина и сны. Слишком много воспоминаний.

В уши ворвался грохот, и я начал карабкаться по длинной черной лестнице, ведущей в темноту. Чем выше я забирался, тем сильнее становился грохот. Я открыл глаза.

За окном виднелась станция железной дороги на Третьей авеню. Я увидел людей, толпящихся на узкой открытой платформе. Поезд прошел, и в комнате внезапно наступила тишина. Я огляделся.

Это была маленькая темная комната с пожелтевшими обоями. Рядом с окном стоял небольшой столик, над которым висело распятье. Я лежал на старой железной кровати. Медленно опустив ноги на пол, я сел. Казалось, голова сейчас отвалится.

– Наконец-то ты проснулся.

Я начал поворачивать голову, но женщина сама подошла ко мне. В ее лице было что-то знакомое, но я никак не мог вспомнить, где видел ее. Я потрогал рукой щеку, щетина была как наждачная бумага.

– Сколько времени я здесь? – спросил я.

Она усмехнулась.

– Почти неделю. Я начала думать, что твоя жажда никогда не пройдет.

– Я много пил?

– Порядочно, – ответила она.

Я посмотрел на пол. Там стояло три коробки, заполненных пустыми бутылками из-под виски. Я почесал затылок – немудрено, что голова так болела.

– А как я попал сюда?

– Ты что, не помнишь?

Я покачал головой.

– Ты подошел ко мне возле магазина на Шестой улице, взял за руку и сказал, что готов брать у меня уроки. Потом мы пошли в «Белую розу», выпили, а затем ты затеял драку с барменом и я утащила тебя к себе.

Я потер глаза. Теперь я начал кое-что припоминать. Я приехал из аэропорта и шел по улице в направлении конторы Нормана, как вдруг мне захотелось выпить. Потом около магазина радиотоваров я стал разыскивать проститутку, которая обещала научить меня вещам, которых я не проходил в школе.

– Так это ты? – спросил я.

– Нет, не я, – рассмеялась она. – Тебе в то время нужна была не женщина, а сочувствие.

Поднявшись, я обнаружил, что стою в трусах, и вопросительно посмотрел на женщину.

– Ты был мертвецки пьян, и я отнесла твою одежду вниз, чтобы ее почистили. Пока будешь мыться, я принесу ее.

– А где ванная?

Она показала на дверь.

– Душа нет, но горячей воды достаточно. Бритва на полке.