Когда я вышел из ванной, она уже принесла вычищенную одежду.

– Твои деньги на столике, – сказала она, когда я закончил застегивать рубашку и надел пиджак. Я подошел к столику и взял деньги.

– Здесь все, кроме того, что я брала на выпивку.

Зажав в руке банкноты, я посмотрел на нее. – Почему ты привела меня сюда?

Она пожала плечами.

– Из нас, ирландок, получаются плохие проститутки, мы слишком сентиментальны и жалеем пьяных.

Я взглянул на пачку банкнот в руке, там было примерно двести долларов. Вынув бумажку в пять долларов, я сунул ее в карман, а остальные положил обратно на столик.

Она молча взяла деньги и проводила меня до двери.

– Ты ведь знаешь, что она умерла, и все виски мира не смогут воскресить ее, – сказала она.

Мы некоторое время смотрели друг на друга, потом я закрыл дверь, спустился по темной лестнице и вышел на улицу. Зайдя в аптеку, я позвонил Макаллистеру.

– Где ты был, черт возьми? – спросил он.

– Пил, – коротко ответил я. – У тебя есть копия завещания Рины?

– Да, есть. Мы обшарили весь город в поисках тебя. Ты знаешь, что происходит с компанией? Они тычутся в разные стороны, словно слепые котята.

– Где завещание?

– На столике в твоем номере, там, где ты и велел мне его оставить. Если мы в самое ближайшее время не проведем собрание на студии, то тебе уже не придется беспокоиться о своих деньгах. Их просто не будет.

– Хорошо, назначай собрание, – ответил я и повесил трубку, не дожидаясь ответа Макаллистера.

Я расплатился с таксистом и подошел к группе играющих ребятишек.

– Кого вы ищете, мистер? – спросил один из них.

– Монику Уинтроп.

– У нее маленькая девочка лет пяти?

– Думаю, что так.

– Дом номер четыре.

Я поблагодарил мальчугана и двинулся вниз по улице. У входа в дом номер четыре я увидел кнопку звонка и под ней табличку «Уинтроп». Я позвонил, но никто не открыл. Я позвонил еще раз.

– Она еще не пришла с работы, – крикнул мне мужчина от соседнего дома. – Ей надо зайти в детский сад за ребенком.

– А во сколько она обычно возвращается?

– Должна быть с минуты на минуту.

Я взглянул на часы, было четверть седьмого. Солнце уже начинало садиться, унося с собой дневное тепло. Я присел на ступеньки и закурил. Во рту появился неприятный привкус, начала болеть голова. Сигарета почти закончилась, когда из-за угла показалась Моника. Впереди нее бежала маленькая девочка. Я поднялся. Девочка остановилась и засопела, с прищуром глядя на меня.

– Мамочка, – крикнула она звонким голоском, – на наших ступеньках какой-то дядя.

Некоторое время мы с Моникой стояли молча, глядя друг на друга. Что-то в ней изменилось. Может быть, из-за прически или простого делового костюма. Нет, изменились глаза. В них появились спокойствие и уверенность, которых я не замечал раньше. Она взяла девочку за руку и притянула к себе.

– Все в порядке, Джо-Энн, – сказала она, – это мамин друг.

Девочка улыбнулась.

– Здравствуйте, – улыбнулась девочка.

– Здравствуй, – ответил я и посмотрел на Монику. – Привет, Моника.

– Привет, Джонас. Как поживаешь?

– Все в порядке. Мне надо поговорить с тобой.

– Так все давно решено.

– Не о нас, – быстро сказал я, – о ребенке.

Моника инстинктивно прижала девочку к себе, в глазах ее промелькнул страх.

– А в чем дело?

– Пожалуйста, не беспокойся.

– Тогда лучше пройти в дом.

Она открыла дверь, и я оказался в небольшой гостиной.

– Иди к себе поиграй с куклами, – сказала Моника дочери.

Девочка радостно убежала. Моника обернулась ко мне.

– Ты выглядишь усталым. Долго ждал?

– Не очень.

– Садись, сейчас приготовлю кофе.

– Не беспокойся, я не надолго.

– Я быстро, у нас нечасто бывают гости.

Она ушла на кухню, а я сел в кресло и огляделся. Даже не представлял, что она живет в такой обстановке. В квартире царила чистота, но мебель была дешевая.

Моника вернулась с дымящейся чашкой кофе, которую поставила на стол передо мной.

– Два кусочка сахара?

– Да.

Она положила в чашку сахар и размешала. Я отхлебнул кофе и почувствовал себя лучше.

– Отличный кофе, – похвалил я.

– Растворимый. Он и вправду неплох. Может, тебе дать таблетку аспирина? Похоже, что у тебя болит голова.

– Как ты догадалась?

Моника улыбнулась.

– Ты забыл, что мы когда-то были женаты? Когда у тебя оолит голова, то на лбу появляются морщинки.

– Тогда дай парочку.

Она уселась в кресло напротив и внимательно посмотрела на меня.

– Удивлен, что я живу в таком месте?

– Немного. Я только недавно узнал, что ты отдала отцу все деньги, которые получила от меня. Почему?

– Мне они были не нужны, – просто ответила она, – а отцу нужны. Поэтому я и отдала их ему. Они понадобились ему для бизнеса.

– А что надо было тебе?

Моника немного помедлила с ответом.

– То, что у меня есть – Джо-Энн, и чтобы меня оставили в покое. У меня было достаточно денег, чтобы уехать на Восток и воспитывать ребенка. Когда она подросла, я пошла работать. Для тебя это, конечно, смешно, но я работаю ответственным секретарем и получаю семьдесят долларов в неделю.

Я молча допил кофе.

– Как Эймос?

Она пожала плечами.

– Не знаю, уже четыре года не слышала о нем. Как ты узнал, где я живу?

– Рина сказала.

Моника помолчала, потом тяжело вздохнула.

– Ох, Джонас, – ее глаза светились неподдельным сочувствием, – Ты можешь не верить, но мне действительно очень жаль. Я прочитала в газетах. Это ужасно, достичь всего и так умереть.

– У Рины не было родственников, поэтому я приехал к тебе.

– Не понимаю, – Моника удивленно посмотрела на меня.

– Она завещала все свое имущество твоей дочери. Не знаю точно сколько, но после выплаты долгов и налогов, наверное, останется тысяч тридцать – сорок. Она назначила меня душеприказчиком, и я пообещал проследить, чтобы твоя дочь получила эти деньги.

Моника побледнела, и на глаза у нее навернулись слезы.

– Почему она так поступила? Ведь она мне ничего не должна.

– Она винила себя в том, что произошло между нами.

– В том, что произошло между нами, только наша с тобой вина. Глупо ворошить прошлое.

Я посмотрел на нее и поднялся.

– Правильно, Моника, глупо. – Я направился к двери. – Свяжись с Макаллистером, он подготовит все необходимые бумаги.

Она заглянула мне в лицо.

– Почему бы тебе не поужинать с нами, ты выглядишь ужасно усталым.

Не было смысла объяснять ей, что я выглядел так с похмелья.

– Спасибо, – сказал я. – Но мне надо возвращаться, у меня еще несколько деловых встреч.

Взгляд ее стал печальным.

– Ах, да, конечно, я и забыла. Твои дела...

– Вот именно.

– Наверное, я должна поблагодарить тебя за то, что ты выбрал время приехать. – Не дожидаясь моего ответа, она крикнула: – Джо-Энн, иди попрощайся с хорошим дядей.

Девочка вбежала в комнату с маленькой куклой в руках. Она улыбнулась мне.

– Это моя дочка, – сказала она, улыбнувшись.

– Очень хорошая, – улыбнулся я в ответ.

– Скажи до свидания, Джо-Энн.

– До свидания, дядя, – серьезно сказала Джо-Энн и протянула мне руку. – Приходи к нам еще, когда-нибудь, скоро.

Я пожал ей руку.

– До свидания, Джо-Энн, приду.

Она рассмеялась, быстро выдернула руку и выбежала из комнаты.

– До свидания, Моника, – сказал я. – Если что-то будет нужно, позвони.

– У меня все в порядке, Джонас, – ответила Моника, протягивая руку. Я пожал ее. – Спасибо, Джонас. Я уверена, что если бы Джо-Энн понимала, то тоже поблагодарила тебя.

– Очень хорошая девочка.

– До свидания, Джонас, – сказала Моника, стоя в дверях. И вдруг крикнула: – Джонас!

Я повернулся.

– Да, Моника?

Она помолчала в нерешительности, потом засмеялась.

– Да нет, ничего. Не работай так много.