Та осторожно провела по щеке рукой.
— Не знаю почему, но я верю тебе, Яйли… Боги! Как ты только выжила, бедная моя подруга… Не бойся. Мы никому не скажем. И… я думаю, что Алексей поможет… Он… Человек, которого я люблю…
— Я… Мы… Простите меня, если сможете…
Майа повернула взгляд к Медведеву:
— Я… согласна делить тебя с Яйли… Но больше ни с кем другим, слышишь?
— Да что ты говоришь вообще! — князь вспылил.
— У нас нет выбора, Алёша. Это — Проклятие Императора. Можешь спросить у любого сюзита, что это такое… А сейчас помоги мне перенести её на кровать.
— Ты что?
— Я всё объясню, но чуть позже. Поверь, нам теперь суждено жить втроём…
Медведев бросил на неё внимательный взгляд — похоже, что Майа не шутила. И у неё действительно были причины говорить именно так. Чуть помедлив, мужчина легко подхватил бывшую принцессу на руки и уложил на ложе. Та благодарно опустила веки — сил говорить у неё больше не было, хотя автомедик сделал всё, что можно в данной ситуации. Несколько мгновений спустя дыхание Яйли выровнялось, и баронесса смогла отойти от неё. Алексей терпеливо ждал на диване. Подойдя к нему, молодая женщина села рядом и опустила голову ему колени…
— Проклятие Императора — это одна из легенд. Но как мы все видели — оказывается, не только легенда. Перстень Владыки Империи обладал даром соединять людей навечно. Или наказывать, если его владелец этого хотел. Смертью. Человек начинал угасать, и ничьи усилия не помогали ему выздороветь, сколько бы и какими методами ни пытался ему помочь.
— А при чём тут жить вместе и рожать?
— Тебе знакомо понятие биополя?
— Конечно.
— Перстень перемешал наши поля. Теперь в каждом из нас троих есть часть…
Она попыталась подобрать термин, и Алексей помог:
— Партнёра?
— Да.
Женщина обрадованно кивнула головой.
И если мы не будем общаться то наши биополя угаснут, не получая недостающего от другого… партнёра. Ведь они — очень сложны. Конечно, какое-то время мы сможем прожить самостоятельно, но… сам понимаешь, если наша биоаура не будет восстанавливаться, то жить останется недолго…
— А при чём тут отношения полов?
— Во время акта открываются все родники биополя и происходит наиболее быстрый и полный обмен-замещение. Каждый из нас получит максимум своего потерянного-перемешанного от партнёра.
— Получается, что и ты должна будешь заниматься любовью с Яйли?
На лице женщины возникла бледная улыбка:
— Э, нет… Для этого и существуешь ты. Ты можешь получать-отдавать от нас обоих. Но только ты можешь брать от одной и отдавать другой то, что первая забрала-заместила у второй. Понял?
— Да. Переспав с тобой, а потом с Яйли, я верну ей твою долю вместе с моей. И наоборот, так?
— Да.
— Получается, что я этакий обменный аккумулятор… А при чём тут дети?
Вновь слабая улыбка в ответ.
— Не знаю точно, но, думаю, это как-то влияет на обмен и восстановление наших женских биополей. Не уверена только, на сколько этого хватит. Похоже, что семья у нас станет многодетной… Даже очень.
— Хм… Аура… Биополя..
— Не скажи. Всё живое и неживое имеет свою ауру. Человек без ауры — мертвец…
Она бросила взгляд на часы.
— Пора спать. Завтра будет очень тяжёлый день. Поверь…
— Да уж…
— И… Я не сказала тебе ещё одну вещь: поскольку мы с Яйли в Треугольнике Императора — не удивляйся, если мы вскоре станем похожи характерами.
— Что?!
— Я люблю тебя больше жизни, мой единственный мужчина… И моя любовь к тебе настолько велика, что её хватит на нас с Яйли с избытком, тем более, что на самом деле она тоже тебя любит, только боится признаться в этом даже самой себе… не удивляйся, если очень скоро ты поймёшь, что её любовь к тебе так же искрення, как и у меня… Мои чувства к тебе сильнее её ненависти, я это уже начинаю ощущать… Идём спать.
Князь устало вздохнул:
— Чёрт… Преподнесла нам сюрприз дочка Императора! Как-то не подумал, что кто-то ещё будет ночевать здесь! И куда мне её деть?! На диван, или приказать отвести ей отдельную комнату по соседству?
— Знаешь, давай сегодня просто спать. Слишком много всего сегодня произошло. Раздевайся и ложись с ней и со мной. Твоя кровать велика, хватит места всем…
Алексей проворчал:
— Хоть раздевать её не надо, загодя приготовилась, сразу видно…
…— Дочь моя! Наконец-то сделала свой первый верный шаг! И я доволен твоим поступком.
Голос прогремел в её ушах, Яйли закричала от ужаса — это отец! Но как? Откуда? Он же мёртв!!! Из бездны выплыло лицо Императора. Окровавленое, с пустыми глазницами, из которых текли слёзы. Но, тем не менее, он улыбался обезображенными губами.
— Папа? Где ты? И что с тобой? Кто посмел? Кто поднял руку на Великого?!
— Ты.
— Я?! Никогда, папа! Даже в мыслях!
Внезапно из мрака раздался тихий смех, и оттуда появилось ещё одно лицо, лицо её самой… Улыбаясь и хихикая, она протянула руку к Яйли, парящей в Бездне:
— Привет, мой двойник. Рада тебя видеть. Сколько времени прошло, когда я встречалась с тобой последний раз?
— Папа, кто это?!
— Ты, дочка. Ты, которой могла бы стать, не появись у нас на пути Алекс ап дель Мо…
Бездна вдруг осветилась. Вокруг возникли пылающие города, горы трупов, жуткие существа, чем-то напоминающие людей, пытали, убивали, подвергали жутким мучениям сюзитов, рамджей, людей…
Струйки крови из-под гор трупов текли, сливаясь в ручейки, которые превращались в реки, впадающие в багровый океан, в волнах крови которого она сама, Яйли Грозная, плескалась и радовалась смерти. Безумный смех Императрицы гремел над Вселенной, становясь всё громче и громче, и от его раскатов превращались в руины жилища и памятники, заводы и орбитальные комплексы, сами планеты и их звёзды… А она всё смеялась и смеялась…
Яйли стало жутко. Она изо всех сил прижалась к чему-то большому, тёплому, сильному, нащупав это в пространстве вновь возникшей Бездны. Дочь Императора не могла разглядеть невидимое существо, но откуда-то знала, что это вот большое и сильное способно защитить её. Спасти. Избавить от увиденного кошмара…
— Прочь! — прогремел голоса отца.
Он вновь возник из Тьмы, но его лицо стало прежним, таким, каким она видела его в последний раз.
— Яйли? Ты слышишь меня?
— Да, отец.
— Ты хорошая девочка. Ради тебя я изменил ткань Мироздания, избрав другой путь. Ради тебя я выбрал смерть. И ради них, тех, кто живёт сейчас рядом с нами…
Он повёл рукой, и кровавые ужасы, отпечатавшиеся в разуме сюзитки, вдруг исчезли, уступив мирным картинам: работающим и отдыхающим людям, строящимся заводам и фабрикам, смеющимся детям.
— Я умер, но не жалею об этом. А теперь рад, что ты выбрала новую жизнь…
Внезапно Бездна вновь озарилась, и Яйли увидела новую картину — они вдвоём с Майей, весело разговаривая, идут по пышному саду. Ярко светит солнце, поют радостно птицы. Ей хорошо и спокойно. Легко на душе. Но что это? На них одинаковые платья незнакомого покроя. Земные? Да. Лёгкие, открытые, не скрывающие красоту их тел. Впереди плавно плывёт небольшая площадка, в которой за небольшим ограждением играют маленькие дети. Она знает, что это дети её и сестры. Сестры?! Какой сестры? Разве дель Соу её сестра?! Ах да… Став жёнами Алексея, они стали сёстрами. Кто-то спешит к ним, слышны быстрые шаги. Из-за поворота выходят двое — девочка-подросток и высокий мужчина. Девочка радостно кричит:
— Мама Ми, мама Я! Вот вы где! Мы с папой вас обыскались!
И мужчина, лицо которого почему-то скрыто в непроглядной тени, кивает в знак согласия с девочкой. Но почему не видно лицо? И вдруг мрак соскальзывает с гиганта, и оно начинает изменяться, показывая тысячи оттенков разных чувств. Майа кладёт ей руку на плечо:
— Не ошибись, сестра… Выбери своё. Не повтори моей ошибки…
Но Яйли не успевает: улыбка и любовь мгновенно сменяются злобой и ненавистью. Доброта и искренность — жестокостью. Тысячи гримас, тысячи улыбок. И она не выдерживает и кричит:
