Несмотря на мрачную решимость Джеральда продолжить расспросы чужаков из Артефакта, Акана объявила перерыв на ужин – и настояла на своем; снаружи, где вечно вращающаяся Земля заставляла звезды и солнце двигаться по небу, был уже очень поздний час, почти полночь. Джеральд признал, что перерыв на еду, питье и отправление других функций организма – очень хорошая мысль.

Хотя из всех уголков Земли посыпались жалобы от людей, желающих больше узнать о «вечной жизни», коммерческие спонсоры хотели получить свое рекламное время. В конце концов, любой сегодняшний продукт может завтра благодаря технологиям чужаков стать нелепым и устаревшим, поэтому его надо продать, пока он еще продается.

Когда в очереди за сандвичами к нему подошел профессор Фланнери и попытался извиниться, Джеральд отмахнулся.

– Ничего страшного, Бен. Мы все немного раздражены и взвинчены. На самом деле получилось неплохо. Длительное обсуждение путешествия инопланетян позволило отвлечь людей от одержимости бессмертием, и мы получили шанс узнать немного больше, прежде чем начнется настоящая истерия.

Антрополог, казалось, испытал облегчение.

– Спасибо. Огромное спасибо, Джеральд. Тем не менее я хотел искупить свой промах, поэтому занялся моделированием и наткнулся на то, что вам покажется интересным.

Пока Джеральд ел, Бен раскрыл ладонь. Она была пуста, но Джеральд позволил своему ир-веру следить за жестами Бена и принимать картины, шедшие из личного виртуального облака Фланнери. И вот прямо над ладонью в воздухе начала разворачиваться сверкающая модель галактики Млечный Путь.

Передавая приказ, Бен поманил пальцем; изображение расширилось; вскоре они уже летели к какой-то части одного спирального рукава… И вот в изображении осталось – согласно расположенному в углу графическому счетчику – не больше ста тысяч звезд. Бен объяснил, что изображение отсеяло все гиганты, карлики и двойные звезды, оставив только те системы, где может возникнуть жизнь.

– Представьте себе, что три или более межзвездные культуры, выйдя на звездные линии, становятся конкурентами, – сказал Бен. – Если они делают это физически, то есть создают колонии и потом расширяются, занимая все новые планеты, со временем неизбежно жестокое соперничество за лучшие планеты, лучшие ресурсы. Вы получите межзвездные империи с границами и военными флотами, нейтральными зонами и всеми клише, которые мы видели в старой фантастике.

Звездный пейзаж перед Джеральдом расцветили три краски: красная, зеленая и желтая; зародившись как маленькие изолированные пятна, они росли и расширялись, наползали одна на другую, расплывались, и каждая пыталась обойти другие. Трение на границах сопровождалось искрами и повышением температуры.

– Здесь могло возникнуть большое напряжение – если события развивались именно так. Конечно, метод предполагает, что мы имеем дело с классическим экспансионизмом, который зависит от способности перемещаться физически, причем легко.

– Но что, если межзвездные путешествия затруднены? – продолжал Фланнери. – В таком случае вид вынужден обходиться только родной планетой плюс, может быть, немногими колониями – или немногими десятками колоний. В основном масштабе это ничего не меняет. Главной целью все равно будет Галактика как единое целое, программа исследования и контактов. Дружественные и благоприятные культурные традиции.

– И распространение своих ценностей.

– Мы знаем, что это свойство всех культур. Они хотят не только контактировать с другими обществами, но влиять на них, менять, привлекать на свою сторону, точь-в-точь как религиозные прозелиты пытаются обратить всех в свою веру. Они делают это по той простой причине, что иногда это срабатывает! А когда это срабатывает, система становится сильнее и распространяется шире.

Допустим, например, мы вступили в радиоконтакт с соседней планетой и нашли, что ее обитатели дружелюбны и привлекательны, только мы также обнаружили, что они практикуют рабство. Ну, самое малое, мы постараемся отговорить их от этого. Если мы технологически более развиты, можем даже сделать свое техническое превосходство ценой их согласия. Освободите угнетенных, а не то не получите лекарство от бородавок. Вы следите за моей мыслью?

Джеральд кивнул. Он снова откусил от сандвича, но так и не понял, каков тот на вкус. Все его внимание было сосредоточено на модели.

– Хорошо. Теперь давайте посмотрим, что происходит, когда у нас три передовые цивилизации, как раньше, вышедшие в Галактику, где множество колыбелей жизни, причем некоторая уже разумна. – Бен махнул рукой, начиная новую картину. – Но на этот раз цивилизации «расширяются», посылая к соседним разумным расам дружественные контактные зонды, вовлекая эти расы в общую культурную сеть.

Снова те же начальные разноцветные пятнышки среди рассеянных во множестве серых звезд. Но теперь от каждого центра цивилизации разлетаются маленькие точки. Иногда точка, посланная красным солнцем, окрашивает новую звезду в красный цвет: это означает, что произошло обращение еще одной цивилизации. И вскоре новая красная звезда начнет рассылать множество собственных красных точек. Обходя звезды, уже ставшие желтыми или зелеными, эти точки жадно устремляются к серым звездам, еще не присоединившимся ни к одной фракции.

– Вспомните, что ничего хорошего не выйдет, если вы сохраните нейтралитет и не примкнете ни к одному из этих объединений. Ведь они действительно дают преимущества: доступ к передовым технологиям и богатым культурным традициям. Говоря в общем, единственный ваш выбор как новичка – принять лучшее предложение, в идеале такое, которое совместимо с вашими потребностями и особыми прогнозами для вашего вида.

Джеральд подумал: «Конечно, хорошо – будьте разборчивы, осторожны, выслушивайте все стороны… а куда деть человеческое нетерпение в ответ на посулы бессмертия?»

Бен как будто думал о том же.

– Думаю, часто вопрос в том, кто доберется первым. Наверно, со временем у них развивается целая наука торговли. Как побыстрей заключить сделку.

Теперь по всему изображению точки мелькали одна мимо другой, иногда перелетая большие расстояния, лихорадочно спеша опередить соперников, найти больше звезд – или новых разумных рас, – чтобы обратить их. И хотя некоторые изолированные регионы оставались одноцветными, большинство представляло собой пестрое чередование всех трех красок.

– А теперь представьте себе, что красок больше – возможно, «вирусы разума» десятков различных соперничающих культур – и все рассылают миссионеров.

Добавились синий, розовый, оранжевый и лиловый, звездная картина превратилась в ткань сложного плетения.

– Можно заметить, что в таком соревновании культур подлинное преимущество на стороне тех, кто рассылает больше миссионеров, дальше и быстрее. И кто убедительнее прочих. А иногда – просто на стороне тех, кому повезло, кто направляет посла в нужное место в нужное время.

Джеральд моргнул. Согласно модели Фланнери все как будто очень просто. Жутко, но очевидно.

– Очень интересно, Бен, – искренне сказал он. – Но… гм… разве главный определяющий фактор – наличие планеты с разумной расой на орбите возле серой звезды-кандидата? Должны существовать разумные виды, которых можно обратить.

– Да…

– Но такой расе нужно очень много времени, чтобы стать разумной, как у нас на Земле. И поэтому… ага, понимаю.

Он действительно понял. Бен сделал еще один драматический жест, и появилось новое изображение. На нем множество разноцветных точек собралось на одной подходящей планете, так что эта солнечная система буквально кишела посланниками всех цветов. Эти посланники принялись ждать, как рой трутней у улья ждет, когда появится новая пчелиная матка. Каждому хочется удачи, каждый стремится стать избранным.

– Хорошо, – сказал Джеральд антропологу. – Эта теория объясняет, почему посланцы – возле Земли, под землей и над Землей – настроены так враждебно друг к другу. Даже если они пришли от одной группы «вирусов разума», скажем, синих, то все равно различаются: их могли послать разные планеты и в разное время. Отсюда их партикуляризм. Мелочная ревность. Весьма убедительная модель, Бен.