За границей купола раздраженный проигрышем в водное поло Шумное Брюхо начал жаловаться своему молодому товарищу Три Тона, когда они отплыли от племени. Три Тона ворчал – глупый судья, глупый мяч и глупый капитан их команды…

# Дурак Желтое Брюхо должен был поставить меня!

# Разрешить мне бить! Я хорошо бью!

Но Желтое Брюхо уже забыл об игре. Глупое занятие! Наследие тех времен, когда люди жили под куполом и делали так много интересного – сверкающие огни, необычные ощущения, – всегда возились с беременными самками и просили сперму у самцов. Хорошие были времена.

А сейчас?

Ненадолго у племени опять появился свой домашний любимец-человек; он убирал паразитов, помогал с сетью, и над ним всегда можно было пошутить. Но старейшие решили, что пора его вернуть. Пока он не заболел.

Шумное Брюхо огорчался.

# А как же МОЕ здоровье?

# Кто будет убирать моих паразитов и лечить мои ссадины?

# Надо было оставить его. Он наш!

Оба вынырнули подышать и вдохнули влажный тропический воздух, отыскивая в нем признаки приближающегося шквала – может быть, сегодня во второй половине дня. Шквал всегда освежает. Дождь прогоняет неприятные привкусы металла, пластика и человеческих испражнений, особенно вблизи берега.

Шумное Брюхо услышал в своем животе бурчание, распространявшееся вокруг, – эта черта мешала ему оставаться незаметным, и ему приходилось специализироваться в бросках, а не в ловле. Он хотел было потолкаться – молодые самцы часто так делают ради развлечения и соревнования, – но заметил, что Три Тона уплывает, толкаясь мощными плавниками и оставляя за собой пузыри сообщения «я-только-что-заметил-что-то-интересное».

Шумное Брюхо весело погнался за ним, всегда готовый посмотреть на что-нибудь интересное. Но что это может быть? Продолжая преследовать друга, он сосредоточился на морских звуках, поворачивая вправо и влево чувствительную челюсть, пытаясь определить, что заставило Три Тона так быстро поплыть на север.

Как обычно, было много посторонних звуков: бил в ближайший берег прибой, волны с шумом разбивались о дальний риф. Конечно, были и досадные звуки человеческих моторов, неприятный жизненный факт, присутствующий всегда – и днем, и ночью, причем один или два мотора явно двигались в их сторону или к обитаемому куполу. На большой скорости.

Очевидно, племени предстояло лишиться своего любимца. Ладно. Но это вряд ли могло вызвать интерес Три Тона.

Может, дело в еде? Или опасность? Быстрый поиск на рыбьих частотах не дал ничего необычного: плотные косяки рыб вихрились как циклоны, окруженные охотниками, устраивающими быстрые набеги… и добыча начинала биться, сжатая мощными челюстями. Голод усилился, урчание стало прерывистым… но нет, здесь ничего не могло так взбудоражить Три Тона.

Быстро плывя вслед за другом, Шумное Брюхо пытался отыскать ответ в более низких, сложных слоях текстуры звука. Старшие дельфины вечно одержимы этим слоем, всегда волнующимся, сплетающимся со снами. Здесь часто можно услышать, как переговариваются большие киты, их стоны, крики и песни разносятся по всему океаническому бассейну. Кажется, речь о еде и спаривании. А еще это собственные медленные слухи моря.

Еще ниже можно разобрать – слившиеся со стонами и скрипами сотрясающейся Земли – щелкающие, скрипучие комментарии крабов, которые ползают, и роются, и карабкаются повсюду, хватают все необычное, и все эти звуки, соединяясь, создают глубокий низкий шорох. Неясная щелкающая болтовня словно поднимается от вездесущего ила.

И тут Шумное Брюхо наконец услышал. Рисунок – дрожащий и туманный, но настойчивый. Рисунок удивления.

# …звездный свет… плывет вверх…

# …поистине очень необычно…

Именно так он истолковал дрожащие щелчки и царапание. Догнав наконец Три Тона, он быстро подстроился под ритм друга, отталкиваясь и взмывая в воздух, чтобы подышать, потом снова уходя под поверхность при полной синхронности движений. Очевидно, они направлялись только к одному из множества мест, где жители дна вели себя так необычно.

По меньшей мере еще трое были в дне плавания от них… и что-то подсказывало ему, что далеко за горизонтом их много, много больше.

Они плыли к месту, до которого от купола больше часа. Поэтому Шумное Брюхо заволновался. Не пропустит ли он охоту? Не вернется ли к племени, только чтобы увидеть висящие в сети скелеты рыб? Они оба рискуют остаться голодными из-за СПЛЕТЕН КРАБОВ? Крабов, что не умнее камней, по которым ползают?

Хотя… если это происходит во многих местах… Кажется, даже киты заметили и прервали свои тоскливые долгие размышления. И выразили неторопливое любопытство.

Шумное Брюхо знал, что они уже близко. Во-первых, возбуждение распространилось на другие звуковые слои, более мелкие, полные других, умных созданий. Прямо впереди он слышал, например, взволнованный писк ластоногих, приплывших с соседних скал. В основном морских львов и тюленей-монахов. Потом – быстрое и тонкое звуковое сканирование, которое могло означать только…

Он резко затормозил.

Дельфины. Целая стая афалин уже прибыла на сцену.

Незнакомцы. Натурные – не измененные и, несомненно, с подозрением относящиеся к клану Шумного Брюха. К его маленькому клану китообразных, познавших тонкую изумительную боль человеческого вмешательства. Иногда другие афалины проявляют открытую враждебность к членам племени, кусают дельфинов-которые-изменились.

Но Три Тона продолжал плыть прямо к острову впереди – крутому утесу, встающему из бурного моря. Не самое безопасное место даже в лучшие времена. Да, и здесь уже собрались морские львы и те, другие дельфины – все они возбужденно болтали.

Шумное Брюхо осторожно приближался.

На этот раз открытой враждебности как будто не было. Три привлекательные самки – у двух из них течка – внимательно оглядели его, когда он проплывал мимо. Никто из самцов стаи их не охранял. Чрезвычайно странно!

Очень хотелось задержаться, но он быстро поплыл за товарищем; ластоногие и китообразные нервно плавали рядом, выпрыгивали, чтобы глотнуть воздуха, и снова скрывались в мутной воде.

Это, кажется, всего лишь недавний оползень – день назад рухнул ближайший каменный утес. Дельфины рылись носами в обломках, передвигая зубами мелкие камни или толкая более крупные, как будто отыскивали ракообразных. Но звуков охоты не было. Любопытство – вот что сейчас было главным.

Шумное Брюхо осторожно подплыл к Три Тона, готовясь защищаться. У самок этого клана течка. Да еще это общее возбуждение…

И тут он увидел свечение. Оно пробивалось из-под груды камней, освещая снизу нос одного из дельфинов. Натурная афалина в ответ ускорила раскопки… и к ней присоединилась пара морских львов… и Три Тона. Вопреки здравому смыслу Шумное Брюхо тоже захватила эта деятельность, и он принялся отодвигать носом камни и разрывать ил…

…пока не остался всего один большой камень над источником света, слишком тяжелый, чтобы передвинуть его носами. Дельфины из другого племени быстро и раздраженно щелкали, Шумное Брюхо тоже: ему хотелось запугать камень или разбить его на куски мощными звуками, испускаемыми со лба.

# Отодвинься. Сейчас же отодвинься.

# Позволь показать. Мы покажем, как нужно.

Он повернулся, удивленный тем, что к нему сумели незаметно подобраться дельфины. Особенно из его собственного племени. Только они на всей Земле умели так говорить.

Это был старик Желтое Брюхо в сопровождении Милой и Обманщика, а еще… да почти все племя! Должно быть, приплыли на шум.

Большинство натурных дельфинов отплыли, нервно щелкая. Молодые самцы метались, прощупывая Шумное Брюхо и его соплеменников мощными звуковыми лучами: они могли бы даже сказать, чем завтракали эти дельфины, – но их дерзость явно не подкреплялась истинной храбростью.