Дрейк проводил ее вниз.

— Я заказал места в «Прялке» — твой любимый столик у озера. Твоих гусей больше нет, но…

— Я не могу, — сказала Сюзанна. — Я не хочу есть.

Он испытующе посмотрел на нее:

— Ты действительно чувствуешь себя хорошо?

— Разговоры о Джебе меня расстраивают, — сказала Сюзанна, что было правдой даже в большей степени, чем раньше. — Я побросаю остаток бумаг Клэри в коробки и улечу в Сан-Франциско. Мне нужно кое-что доделать перед открытием.

— Я поработал над своим графиком. Я там буду.

— Правда? Спасибо.

— Ты была права. Клэри этого хотела бы.

Хотя Сюзанна и чувствовала определенное облегчение от того, что ее родители будут на открытии приюта (как бы компенсируя тем самым недостаток внимания к ней в детстве), но теперь она уже не так нуждалась в Дрейке, как в тот момент, когда приехала в Гринвич. Тогда Сюзанна надеялась, что, когда она увидит Джеба, отец послужит ей дополнительной защитой. Теперь же у нее из памяти не выходили те строчки из дневника, где говорилось о детстве Клэри — детстве, которое, как всегда говорила Сюзанна, отличалось от ее детства, как добро и зло.

Через два дня, вечером, совершенно изнервничавшаяся Сюзанна открыла парадную дверь Дома Коуди и обнаружила там Джеба, который стоял на веранде с гитарой в руках и улыбался.

— Блеск! — воскликнул он, глядя на сверкающий лиф ее черного платья, но не позволяя, однако, своему взгляду опуститься ниже. — Этого и следовало ожидать.

Он вошел в дом. Из гостиной и столовой доносились звуки вечеринки. Когда Джеб наклонился, чтобы поцеловать Сюзанну, она отступила назад.

— По крайней мере ты теперь знаешь, чего ожидать. — Стараясь не встретиться с ним взглядом, она обернулась через плечо на все еще открытую дверь. У обочины стоял темный лимузин с работающим двигателем. — Если твой водитель захочет зайти, чтобы выпить или поесть…

— С ним все будет в порядке. — Нахмурившись, Джеб закрыл дверь и поставил гитару в угол. — Надеюсь, у тебя хорошая охранная система, но о нем не беспокойся. Он носит пистолет.

— Всегда? Даже когда мы… — «Были в машине, — подумала она, — в Нью-Йорке».

— Так точно, мэм.

Избегая его удивленного взгляда, Сюзанна повернулась на каблуках и направилась в гостиную, где в черно-зеленом мраморном камине весело плясал огонь и толпились гости. Пусть он удивляется ее холодности. Сюзанна чувствовала, что Джеб идет следом, но пока его никто больше не замечал.

В углу Лесли болтала о чем-то с Майклом, а Дрейк стоял возле стены с воспитательницей приюта, красивой рыжеволосой женщиной, и обстоятельно с ней беседовал. За отсутствием времени Сюзанна не могла оценить, следует ли это рассматривать как положительный признак, свидетельствующий о том, что ее отец после смерти Клэри приходит в себя. Полная решимости, она зажгла на своем лице улыбку мощностью ватт в двадцать и уверенно прошла в самую середину переполненного зала.

В столовой еще человек тридцать или сорок толпились возле столов, заполненных ветчиной и ростбифом, салатами и фруктами, тортами, пирогами и пирожными. Здесь же стояли громадные электрические кофейники. Возле пирожных Сюзанна заметила блестящие темные волосы Миранды и маленькую ручку, тянущуюся к булочке.

Взяв в руки бокал, Сюзанна постучала по нему вилкой.

— Прошу внимания! — Слава Богу, все уже произнесли торжественные речи. В сторону Сюзанны обратились любопытные взгляды. Лесли смотрела с кислой улыбкой, такой же, как и у Майкла. — Нас посетил неожиданный гость, которого, вероятно, не надо вам представлять.

Ледяной взгляд Дрейка, казалось, стал еще холоднее — гораздо ниже нуля.

Джеб подошел ближе и, почувствовав, что сейчас он дотронется до ее руки, Сюзанна отпрянула в сторону.

— Леди и джентльмены, — радушно сказала она, — давайте поприветствуем Джеба Стюарта Коуди… брата Клэри!

Она с трудом выговорила слово «брат». После того как отзвучали аплодисменты, Сюзанна жестом пригласила Джеба выйти на середину гостиной. Со своей сияющей улыбкой Джеб был само очарование.

Сегодня он совсем не походил на бедного деревенского парня. На нем был великолепно сшитый темный костюм с жилеткой и такой белой рубашкой, что на нее было больно смотреть. Шелковый галстук с едва заметным узором безукоризненно повязан, а аккуратно причесанные волосы, слегка завивались на затылке.

— Спойте что-нибудь для нас, Джеб! — громко сказала улыбающаяся Черил, одетая в простое, но опрятное красное платье.

Собравшееся здесь общество было неоднородным. Люди, разодетые в шелка и бархат, рабочие, неловко чувствующие себя в скромных пиджаках и галстуках, и несколько женщин и детей. Социальные работники и высший свет. Очевидно, некоторые все же разбирались в музыке кантри, а уж Джеба Стюарта Коуди знали все.

— Может, споешь новую песню, о которой упоминал? — предложила Сюзанна.

Джеб слегка покраснел и откашлялся.

— Если не возражаете, я начал бы с чего-нибудь более устоявшегося. — Он принес свою гитару из передней, уселся на ручку одного из диванов и принялся настраивать инструмент, попутно высказываясь о нужности приюта и о том, как он рад участвовать в его открытии. Клэри он не упоминал, что сейчас вполне устраивало Сюзанну.

Затем он начал играть. И петь. Под конец, упомянув имя Клэри, Джеб запел «Младшую сестричку».

Когда он закончил, склонив голову над гитарой, а в воздухе отзвучали последние звуки песни, в комнате было так тихо, что, казалось. Можно расслышать биение сердец, и почти у всех повлажнели глаза. Сюзанна посмотрела на Джеба в то мгновение, когда он закончил петь, пригвоздив его взглядом к месту. Ее глаза остались сухими.

Когда все зааплодировали, она отвернулась. Хлопки смолкли. Джеб стал пробиваться через толпу, небрежно, но грациозно принимая поздравления, и возник рядом с Сюзанной прежде, чем она успела выйти из комнаты.

— Если хочешь что-нибудь выпить, — сказала она, сосредоточив свой взгляд на Миранде, которая играла под столом со Стадли, — есть пунш, кофе, чай, газированная вода, соки… все, кроме спиртного.

В этот момент царившее под столом веселье вылилось наружу. Одетая в кем-то пожертвованное розовое платье, Миранда со смехом бросилась к ногам Сюзанны. За ней последовал Стадли, который принялся виться вокруг Джеба, оставляя на его брюках шерсть.

— Это что же такое? — улыбнувшись, спросил Джеб. Маленькая девочка подняла на него взгляд:

— Меня зовут Манда.

— Тогда привет, Манда.

— Это Миранда, — сказала Сюзанна. — Миранда Колби.

— А это Стадли Делай Правильно. — Девочка отчетливо назвала имя собаки, и Джеб засмеялся, но Сюзанна вся напряглась.

— Это ты назвала так собаку? — спросил он Сюзанну.

— Миранда, пойди-ка погуляй с ним во дворе. Там есть новенькие качели и песочница. Стадли будет очень доволен, если ты поиграешь с ним в его новый мячик.

— Вы хорошо поете, — глядя на Джеба, сказала Миранда.

— Спасибо. — Он присел перед ней на корточки. — Хочешь, я спою тебе на бис?

— А как это — на бис?

— Спою еще одну песню, раз другие тебе так понравились.

Игнорируя Сюзанну, он взял девочку за руку (словно отец с дочерью.) и повел ее обратно в гостиную, где представил своей гитаре, а затем всей публике. Сюзанне хотелось вырвать ребенка из его рук. Поверх склоненной головы Джеба, который показывал девочке, как играть, Лесли послала Сюзанне молчаливое послание, в котором безошибочно читалось: Ты его сюда приглашала?

Пройдя в столовую, Сюзанна принялась возиться с опустошенными тарелками.

Сначала ей удалось изгнать звуки «Глубокой реки» из своих ушей — при воспоминании о той ночи в ее доме, когда он играл на рояле, — а затем из своего сердца. Бедная Клэри. Чем она заслужила такое предательство? И что наделала сама Сюзанна, отдавшись Джебу?

В гостиной послышались аплодисменты.

Она хотела воспользоваться этим моментом, чтобы ускользнуть, но Джеб, вероятно, это заметил. Не успела Сюзанна выйти в коридор, надеясь под предлогом приготовления кофе укрыться в относительной безопасности кухни, как на ее обнаженное плечо опустилась его рука.