Она хочет этого ребенка, даже если Джебу он не нужен. О, как она его хочет!

Как и со всем остальным в своей жизни, с этим она справится сама.

На следующий день поздно вечером Джеб постучался в дверь спальни Бриз, надеясь помириться после вчерашней ссоры. Бриз Мейнард с тех пор с ним не разговаривала. Когда она сонным голосом разрешила ему войти, Джеб вошел и, хотя в номере они были одни, закрыл за собой дверь и прислонился к ней. Сегодня Бриз допоздна отсутствовала, но все-таки приехала ночевать домой, из чего следовало, что она поссорилась и с Маком тоже.

— Я прошу у тебя прощения, — сказал Джеб. Длинные светлые волосы Бриз спадали на ее прозрачную ночную рубашку, которая в пробивавшемся сквозь легкие шторы лунном свете казалась очень мягкой.

— Скажи мне, что произошло в Сан-Франциско, — сказала Бриз.

— У меня было воспаление легких, и меня приютила Сюзанна Уиттейкер, так что пресса не смогла найти меня после беспорядков. — Он скрестил руки и ноги. — До тех пор пока я не поправился, Джон Юстас помогал ей ухаживать за мной, — добавил Джеб, стараясь, чтобы его голос звучал небрежно.

— Это я знаю. Не думай, что ты хитрее всех. Что еще?

Джебу хотелось ей все рассказать, но пока он не мог этого сделать. Он смотрел на стоявшую в комнате темную мебель, на обитые бирюзовой тканью кресла и под цвет им большую кровать. В номере, который они снимали в Сент-Луисе, было четыре, а не шесть спален, не было никакого плавательного бассейна или вертолетной площадки. Тем не менее, Джебу нравился отель, а открывавшийся из окон номера, особенно из гостиной, вид на сделанную из нержавеющей стали арку был просто великолепен. Джебу ли этого не знать! Он ведь просидел там несколько часов в темноте, набираясь храбрости перед разговором с Бриз. Он опустил взгляд.

— Сюзанна беременна.

— О Боже, Джеб!

— Я не сказал, что от меня.

— Точно?

— Черт побери, конечно, нет! — сказал он, отодвигаясь от двери. — Но я подумал, что ты все равно должна об этом знать — на тот случай, если она решит испортить мне жизнь в суде… или в таблоидах.

Бриз села и откинула волосы назад. Несколько секунд она смотрела на Джеба, как будто стараясь прочитать в его взгляде нечто такое, в чем он не захотел признаться, затем встала с постели и мимо Джеба прошла в гостиную.

Джеб последовал за ней.

— И что ты собираешься с этим делать? — Она автоматически заняла его сторону, признав его невиновность. — Что мы можем этому противопоставить?

Он знал, что она имеет в виду.

— Сюзанна вовсе не такая несгибаемая, как хочет казаться, и не так влюблена в меня, как ты думаешь. Она говорит, что не хочет больше меня видеть, и, когда я уходил из ее дома, она говорила как будто искренне.

Остановившись только для того, чтобы зажечь одинокую лампу на краю стола. Бриз принялась расхаживать по комнате. Темная мебель из дерева грецкого ореха, обитые шелком стены, мягкие бирюзовые диваны и полосатые стулья.

Нахмурившись, она потерла большим пальцем ладонь руки:

— Что ты к ней испытываешь? Только без дешевой патетики.

— Между нами кое-что было, но все это в прошлом. — Джеб провел пальцем по шраму на губе. — Я совершенно точно не собираюсь связывать себя с женщиной, которая носит чужого ребенка. — Он поморщился от собственных слов. — Я думаю, что выразился предельно ясно. Кроме того, у меня и так полно неприятностей с туром и с альбомом. Новых мне не надо. — Джеб повернулся спиной к окну, к великолепному виду, открывающемуся на залитую светом арку и текущие под ней темные воды Миссисипи.

— Значит, все? — спросила Бриз.

— Так точно, мэм.

Явно удовлетворенная этим, она впервые за последние дни по-настоящему ему улыбнулась. Второй концерт в Сент-Луисе прошел даже хуже, чем первый, хуже, чем последняя встреча с Сюзанной Уиттейкер. Джеба это просто пугало. Он смотрел, как Бриз садится за фортепиано и начинает играть первые такты мелодии, которые он слышал в прошлые ночи. Мелодия была из числа тех, которые люди начинают напевать сразу после того, как услышат. С хорошим текстом она вполне может стать хитом.

— Спой мне что-нибудь, Джеб.

Он встал сзади и положил ей руки на плечи. Чтобы привести себя в соответствующее настроение, он сначала некоторое время напевал мелодию без слов. Обычно он сочинял с гитарой в руках, но на этот раз Джеб не стал приносить ее из своей спальни, где она лежала на кровати, застеленной одеялом с индейской звездой. Когда пришли слова, он попытался их остановить.

-.. Чему-то, — пел он, — у бедного парня, такого, как я. — В груди заныло, и Джеб замолчал.

— Продолжай.

Покачав головой, он убрал руки с плеч Бриз и отступил на шаг назад, словно хотел отодвинуться подальше от только что пропетых слов, рождающихся в его голове.

— Пока не получается, — пробормотал он. — Я еще буду над этим работать.

Если все получится, это будет хит, может быть, даже недостающая песня для второго альбома, которая даст ему название. Или он расстанется с навязчивыми строками, как расстался с Сюзанной Уиттейкер.

— Джеб!

— Я ложусь спать.

Она догнала его в коридоре. Их комнаты были рядом, и Джеб несколько секунд стоял и смотрел в глаза Бриз, полные веры в него. Сейчас даже Джон Юстас ему не верит.

— Не беспокойся, — сказала Бриз.

— Я не беспокоюсь. По крайней мере в том смысле, в каком ты думаешь.

— Я хорошо знаю, как обращаться с такими женщинами, как Сюзанна Уиттейкер.

— Мейнард, не лезь в это дело. Она поцеловала его в щеку:

— Не волнуйся, ковбой, — и проскользнула в свою комнату, оставив дверь открытой, словно приглашая его войти.

На следующее утро, когда горячее солнце Сент-Луиса заглянуло в окна гостиной и Джеб Коуди ушел в душ в другой конец коридора, Бриз Мейнард решила позвонить в Сан-Франциско. Код города и не значащийся в справочнике номер телефона она помнила наизусть еще с того времени, когда Джеб в первый раз остался с Сюзанной Уиттейкер.

Голос в трубке был тихим и невыразительным, как у больной.

— Что вы хотите, — без всякого приветствия сказала Бриз, расхаживая с трубкой по комнате, — за свое молчание?

— Это мисс Мейнард? — холодно спросила Сюзанна, как будто ждала звонка.

— Джеб сказал мне, что вы беременны.

Молчание.

Бриз повернулась к окну, любуясь искрящейся на солнце аркой, находящейся не далее чем в квартале от гостиницы, и сверкающей водой под ней.

— Не надо притворяться, мисс Уиттейкер. Даже светские женщины могут залететь. — Бриз показалось, будто она услышала на другом конце провода учащенное дыхание. — Он также сказал мне, что ребенок не его.

— Он предпочитает так думать.

— Могу добавить, что это неудивительно. За последний год по меньшей мере трое знакомых мне звезд кантри имели аналогичные неприятности от женщин, которых едва знали.

— Я не собираюсь доставлять неприятности ни ему, ни себе, а меньше всего — его еще не родившемуся ребенку. — Сюзанна сделала паузу. — Но вы вводите меня в искушение. Я уже почти хочу, чтобы его портрет появился на первых полосах всех газет.

— Если вы хотите, чтобы его компакт-диски получили этим летом пятерную платину, — пожалуйста. И если хотите помочь мне организовать его новый тур осенью. Давайте, давайте — вы увидите, как я смогу использовать ваше аристократическое происхождение.

— Почему вы так меня не любите?

Бриз бросила короткий взгляд на закрытую дверь ванной.

— Было время, когда мы с Джебом вместе кувыркались в постели, и это не так-то просто забыть. Если вы понимаете, что я имею в виду. — Немного помолчав, она спросила: — У вас есть доказательства этой беременности?

— Это исключительно мое личное дело, мисс Мейнард. Почему я должна говорить о нем с вами?

Бриз сразу почувствовала к ней уважение. В гневе или из-за болезни Сюзанна Уиттейкер говорила несколько напряженным тоном, но, тем не менее, она великолепно дала понять Бриз, чтобы та убиралась ко всем чертям.